Туристка - Торн Мэтт. Страница 13

Генри замолчал и не говорил, пока мы не дошли до ресторана «Вейфар». Я попросила Генри сесть за столик у окна, уж очень мне хотелось еще посидеть в солнечном тепле.

— Говядину? — спросил он.

— Конечно.

Я узнала официантку. Она обслуживала нас в прошлый раз, когда мы были здесь с Анн Мари. Я попыталась улыбнуться ей как знакомой, но она, проигнорировав меня, посмотрела на Генри. Приняв заказ, она ушла на кухню, а я стала слушать продолжение рассказа.

К концу месяца все уже знали о Кристиане и Джули. Его мама была в восторге и уверяла всех, что ее будущая невестка очень практична.

— Тебе может показаться это затасканным — фотограф и его модель влюбляются друг в друга. Но в те времена все было по-другому. Кристиан был слишком щепетильным, чтобы использовать ситуацию. Как только они сошлись, он бросил работу в журнале и нашел для Джули агента. Затем они подписали контракт, по которому Кристиан становился личным фотографом Джули, а агент получил право продавать ее фотографии по всему миру.

На протяжении трех лет успех следовал за успехом. Затем агент организовал через своего друга поездку для Джули в Лондон, на пробу для съемок. При этом он также взял с нее слово, что она ничего не скажет о предстоящей поездке Кристиану. Но поскольку Джули слишком любила своего мужа и знала, что он желает для нее только добра, она не сдержала слова.

Кристиан, конечно, пришел в бешенство. Он решил, что агент хочет свести Джули с продюсером, который надеется с ней переспать, и запретил ей ехать. Я помню, как годы спустя Джули в слезах говорила мне, насколько она благодарна своему мужу за то, что он спас ее от унижения.

Супруги вместе разработали идеальный план мести агенту, который хотел разрушить их счастливый брак. Теперь на каждом фото появлялась какая-нибудь гротескная деталь, из-за которой его невозможно было продать. Например, Джули смазывала грим или слишком широко открывала глаза или рот. А Кристиан помещал ее тело на совершенно неподходящем фоне — в кадр попадали то труба канализации, голый ребенок на пляже…

После этого супруги попытались восстановить свою карьеру. Но Джули не могла перестроиться, привыкнув за год позировать для плохих фотографий. И, хотя Кристиан делал все, что было в его силах, чтобы его жена выглядела привлекательно, фотографии получались такими неестественными и ужасными, что зрителю казалось, будто Джули вот-вот выскочит из рамки и набросится на него.

Тут Генри умолк. Вернулась официантка с нашим заказом. Поставив перед нами тарелки с говядиной, она пошла за напитком для Генри, который заказал виски и имбирное пиво. Генри разрезал мясо, наклонился вперед и продолжил свой рассказ:

— Вскоре Кристиан понял, что не сможет больше продать ни одного снимка Джули. Он вернулся на прежнюю работу в журнале и стал фотографировать новые модели. Для того чтобы не расстраивать жену, Кристиан продолжал ее снимать и даже делал шутливые календари, в которых на месте действительных моделей помещал фотографии Джули.

Даже в пятьдесят лет Джули продолжала позировать мужу. Это стало для них своеобразным ритуалом, сопутствующим их отношениям, как поцелуи или занятия любовью.

Я не виделся с Кристианом много лет. И был немало изумлен, когда он пришел в торговый центр, чтобы пригласить меня на ужин. Раньше я бы отказался, но с годами любой человек, которого знаешь больше десятка лет, уже становится близким другом. К тому же я, наверное, после всех этих лет все еще был влюблен в Джули. Я пришел к ним в дом. Джули приготовила кучу всего, и они оба много выпили. Под конец Кристиан повел меня в кабинет и вручил мне конверт.

Оказалось, Кристиан решил снова запустить карьеру Джули и сделал снимки обнаженной натуры для женских журналов. Я был первым, кому он показал фотографии, и если я одобрю, то он отправит их в журнал «Здоровье и бодрость». Конечно, не так просто в лоб заявить приятелю, что фотографии его обнаженной жены совсем не впечатляют, поэтому я улыбнулся и сказал, что они отличные.

Через три недели Джули покончила жизнь самоубийством. Это была смерть в стиле Голливуда: алкоголь и транквилизаторы. Наверное, самый сенсационный момент всей ее карьеры. Но одна деталь никогда не была опубликована. Друг одного моего приятеля, производивший вскрытие, сообщил мне, что помимо алкоголя и таблеток в желудке Джули обнаружили пережеванные остатки шести тюбиков губной помады, кисточки для пудры и разбитого зеркальца из пудреницы.

Закончив свой рассказ, Генри выпрямился и подцепил на вилку порцию говядины. Я наблюдала, как он ест, и думала о Кристиане, который до сих пор делает фотографии тех мест, где позировала его жена. Если я опять увижу его, то обязательно спрошу, сможет ли он сделать одну фотографию в виде открытки, чтобы я смогла послать ее своему старому приятелю. История, рассказанная Генри, напомнила мне о том времени, когда мне было девять лет и мой дедушка сказал мне однажды, что никогда снова не женится, потому что не хочет, чтобы в раю его ждали две женщины. Такая любовь, похоже, уже в прошлом. И, хотя Генри представил всю историю как трагическую, я бы с готовностью поменялась местами с Джули.

ПЯТНИЦА

Сегодня утром Пол показал мне чертежи планов. Не знаю, заказывал ли он их профессионалам или их делал один из его талантливых приятелей, но в любом случае выглядели они великолепно. Дизайнер позволил себе небольшие фантастические изыски, что могло, пожалуй, указывать на непрофессионала, но я решила для себя, что это проявление несколько заниженной самооценки серьезного специалиста в области промышленной графики.

— Ну, — спросил Пол, — как считаешь?

— Хорошие чертежи.

— Тебе не нравится.

— Нравится. Все отлично.

— Нет, что-то не так. — Он занервничал. — Только скажи, и я все поменяю. Мне хотелось бы, чтобы ты тоже приняла в этом участие.

Я в замешательстве поджала губы, сама смущаясь от собственной сентиментальности.

— Дело не в чертежах.

— А в чем?

— Я не ожидала, что ты так быстро все начнешь.

— Но ведь это же хорошо, да? Почему ты огорчена?

Я в замешательстве переступила с ноги на ногу.

— Я думала, что это только наше с тобой.

— Так и есть. Поэтому я хочу начать как можно скорее.

— Но мне нравилось, что это фантазия. Уж очень быстро она становится реальностью.

Он постарался скрыть улыбку.

— Что-то не похоже на тебя, Сара.

— Сама знаю. Просто моя глупость. Чертежи великолепны.

— Работы, ясное дело, еще непочатый край. У нас достаточно времени, чтобы пофантазировать. К тому же ты ведь поверила, что я купил тот пирс, когда мы первый раз поехали туда.

— Не обращай на меня внимания. Я действительно горжусь тобой.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Сара, я делаю это для тебя. Мне хочется тебя отблагодарить.

Я обняла его. Он собрал со стола бумаги и засунул их в ящик стола. В дверь постучал Нил.

— Звонит Джоди Лейс.

— Хорошо, — ответил он, поворачиваясь к телефону. — Спасибо, Сара.

Я вышла, оставив его разговаривать по телефону.

Мне что-то совсем не хотелось идти в боулинг-клуб сегодня вечером. По пятницам всегда тяжело работать, особенно когда неделя была сумасшедшей. Терпеть не могу начинать выходные, стоя за прилавком. Раньше мне казалось, что я никогда не привыкну к этому месту, но сегодня я как никогда устала и даже не замечала, что происходит вокруг. Не слышала ни стука бросаемых шаров, ни характерного щелчка механизма, опускающего на место кегли. На меня даже не действовал запах спортивных туфель, ставший настолько привычным, что я уже научилась по нему различать одну пару от другой.

Моя смена длилась четыре часа. Я приноровилась определять время без часов и теперь нарочно оставляла их дома. Первые два часа — самые напряженные. Приходят целые семьи с детьми и стараются уйти домой до того, как начнутся потасовки. С Эми мне работалось легко, характер у нее был ровный, и она сохраняла спокойствие в самые напряженные моменты.