Новый старый 1978-й. Книга третья (СИ) - Храмцов Андрей. Страница 18

— Отличная история, такие очень любят наши радиослушатели. Мы их тогда сегодня вечером в эфир дадим, а днём только английские будут. А теперь мои новости. Ты помнишь директора «Мелодии» Василия Ивановича Пахомова? Так вот, когда ты улетел и связаться с тобой было невозможно, он позвонил мне и сказал, что у него заказов на твою пластинку «Трава у дома» накопилось на двадцать миллионов штук. Поэтому он решил с опережением напечатать тираж в два раза больше и как в воду глядел, потому что у него теперь ещё двадцать просят. Для этого ему срочно пришлось связаться ещё с несколькими фабриками по производству грампластинок, иначе он просто бы не справился с таким тиражом. Так что вот она, плановая экономика в действии. Сорок миллионов пластинок — и все, считай, будут раскуплены, а не лежать на полках магазинов никому ненужным мёртвым грузом. Я не о твоих пластинках, их и так днём с огнём не сыщешь, а о грамотном планировании.

— Действительно хорошие новости. Надо будет на следующей неделе заехать в сберкассу и проверить, сколько у меня там накопилось на книжке.

— Съезди, думаю во вторник-среду должны поступить уже деньги от «Мелодии». Судя по тиражу в сорок миллионов, теперь ты в дополнительном заработке не нуждаешься?

— От хороших денег я никогда не отказываюсь. А что, есть предложения?

— Богатые люди хотят опять организовать ваш концерт.

— Теперь мы не просто малоизвестная группа «Демо», мы теперь мегапопулярная группа и даже английская королева опять зовёт нас в гости. А там гонорары очень хорошие. Поэтому всё будет зависеть от суммы.

— Они готовы рассмотреть твоё предложение.

— Меньше, чем за десять тысяч мы выступать не будем. Считай это наглостью, но мне проще ещё одну песню англичанам продать или в Лондоне один концерт дать, чем за меньшую сумму в Москве выступать. Репертуар у нас теперь под тридцать песен получается, поэтому и концерт уже три часа может длиться.

— Да, цена выросла, но, на удивление, приглашающая сторона и её тоже в разговоре называла. Значит они правильно оценили вашу популярность. И ты прав, речь у них шла о трёхчасовом концерте.

— Теперь пусть с Вольфсоном связываются, он у нас с сегодняшнего дня официально работает администратором. Кстати, вам за него большое спасибо. Толковый мужик оказался, я его на концертном зале «Россия» проверил. Пока справляется.

— Рад, что подошёл. А так, для информации, они хотели в следующую субботу в одном из Домов культуры, как прошлый раз, это дело организовать.

— Принято. Хоть у вас тут хорошо, но мне надо лететь на очередную встречу.

— Тогда давай, не пропадай. Слушай нас уже через час и завтра тоже весь день.

— Спасибо. Моя благодарность не будет иметь границ, разумных конечно.

До встречи с Андроповым ещё оставалось достаточно времени, так как я рассчитал с запасом, на всякий случай. Я решил, пока есть свободное время, позвонить Солнышку и услышать ее голосок. Соскучился, однако.

— Привет, Солнышко, — сказал я, когда на том конце она подняла трубку. — Ты проснулась?

— Здравствуй, любимый, — зазвенел в трубке любимый голосок. — Да, проснулась и первым делом надела твоё обручальное кольцо. Какое же оно красивое. А где ты его купил. Неужели в том же ювелирном магазине, где мы купили все наши золотые вещи?

— Да, там. Помнишь, ты ещё мерила разные кольца. Вот тогда продавец запомнил твой размер и, когда ты подбирала подарок маме, он и предложил мне это кольцо.

— Оно, наверно, очень дорогое?

— Ну недешевое, это точно. Бриллиант в один карат, да ещё первый цвет и первое качество дешевым не бывает. Сегодня всё золото надо надеть на репетицию, чтобы показать всем, что мы тоже чего-то стоим в этом мире. А то наша молодость позволяет всем считать, что мы ещё никто и звать нас никак. Ты пока отдыхай, я как освобожусь, то заеду. Мы были с Вольфсоном в «России», он там сейчас ведёт переговоры о нашем будущем концерте. Есть у меня мысль дать не один, а три больших концерта, так как есть одно свободное окно в конце апреля и два в первой декаде мая. Справишься?

— Конечно. Я у тебя способная и трудолюбивая девушка, всё выдержу.

— Тогда я напишу специально для тебя, в честь нашей помолвки, песню, которую будет петь вся страна.

— Спасибо, любимый, я с радостью её буду исполнять. А о чем она?

— Конечно о твоей большой любви ко мне. И в этой своей любви ты будешь признаваться мне со сцены и в радиоэфире, а может и с экрана телевизора на весь Советский Союз.

— Вот здорово. Я люблю петь такие песни и готова признаваться тебе в любви хоть каждый день.

— Я рад, что ты согласна и что так сильно меня любишь. Ну всё, буду заканчивать. Целую и люблю.

— Люблю и целую.

Про манекен я Солнышку говорить не стал, пусть будет сюрпризом для неё. По поводу нашего огромного тиража пластинок тоже дома обрадую. Если наш гонорар за весь тираж нашей пластинки посчитать, то это получится около ста тысяч рублей. Вот это да, опять сто тысяч получается. Видимо, это счастливое число для меня. И чек от Стива был на сто тысяч, правда фунтов стерлингов, но сумма та же самая. Это уже не только счастливое, но и мистическое число какое-то получается.

Но меня беспокоило только одно, это моё непонятное чувство тревоги. Нет, оно не мешало мне, но и не исчезало окончательно. Когда я подъезжал к ВААПу или «Маяку», то непроизвольно напрягался и ожидал чего-то нехорошего, но ничего, слава Богу, не произошло. Значит на сегодня осталась только встреча с Андроповым и репетиция в Кремлевском дворце съездов.

Глава 7

«Я тучи разведу руками»

Подъезжая к бассейну «Чайка», проснулось, спавшее с утра, чувство тревоги. Оно не кричало и не вопило, но стало немного больше, чем было утром. Теперь стало понятно, что тревогу вызывает именно моя предстоящая встреча с Андроповым, а не что-то другое. Но вот от кого конкретно исходит угроза, которая витала в воздухе и которую ощущал только я, определить было невозможно. Придётся ждать дальнейшего развития событий и быть постоянно настороже. Главное не показывать, что что-то меня беспокоит.

Я припарковал свою машину около МГИМО, дом 53 по Метростроевской улице, в здании которого до революции был Катковский лицей. Вот там, в очень коротком Новокрымском проезде, было, за самим зданием Института Международных отношений, специально оборудованное место для стоянки автомобилей преподавателей и студентов этого института, где я и припарковался. Поставив машину на сигнализацию, я направился к центральному входу в бассейн. Я не стал переходить улицу в неположенном месте, а сначала дошёл до забавного крохотного одноэтажного здания со смешным для него названием «Букинист», находящегося на углу Новокрымского проезда и Метростроевской улицы около северного выхода из метро «Парк культуры», и только от него, по пешеходной разметке, прошёл к бассейну. Сам открытый бассейн «Чайка» располагался по адресу Турчанинов переулок, дом один строение три, как раз напротив МГИМО. До назначенного срока оставалось ещё пять минут и я стал неспешно прохаживаться на большой открытой площадке напротив входа, внимательно вглядываясь в лица людей, проходящих мимо или входящих и выходящих из здания самого бассейна.

Я знал, что Андропов встречался со своими доверенными лицами и информаторами на конспиративных квартирах, которых у КГБ в Москве было достаточно много. Значит, одна из них располагалась именно в этом районе. Боковым зрением я заметил, что ко мне направляется мужчина. Я, делая вид, что смотрю на здание бассейна, обратил внимание на фигуру, а затем на его лицо. Оно было обычным для простых обывателей, но не для меня. Это был сотрудник комитета, но, по повадкам, не оперативник. Точно, это охранник, но очень непростой. В нем чувствовалась сила и то, как он мягко ставил ноги, говорило о том, что он в совершенстве владеет восточными единоборствами. Не карате, но что-то китайское, типа кунг-фу.