Новый старый 1978-й. Книга третья (СИ) - Храмцов Андрей. Страница 28

Эти рассуждения помогли мне более-менее разобраться в себе, но, пока, не до конца. Так, незаметно, пролетело больше часа, пока мы не свернули направо с Ленинградки на указателе с надписью «Завидово». До самой дачи нас на постах проверили три раза и вот, наконец, я захожу на территорию заветной резиденции Генерального секретаря ЦК КПСС. Сама дача представляла из себя двухэтажный коттедж, отделанный внутри и снаружи гранитом, мрамором, ценными породами дерева. По меркам двухтысячных годов это была обычная дача менеджера среднего звена крупной российской компании, а тогда это был предел желаний любого советского человека. Только попасть сюда уже считалось очень престижным, а уж иметь нечто подобное считалось просто несбыточной мечтой. Я знал, что охрану загородной резиденции «Завидово» обеспечивал специальный батальон бригады охраны Министерства обороны СССР, а также сотрудники 9-го Главного управления КГБ СССР. Помимо этого, саму охоту в «Завидово» обслуживали четыреста шестьдесят три военнослужащих.

Один из таких охранников проводил меня в беседку, где собирались участники сегодняшней охоты или просто гости Брежнева. Все сидели за столом и пили чай, так как пить спиртное перед охотой считалось дурным тоном, да и зверь мог почуять запах алкоголя за версту. Во главе стола сидел Леонид Ильич в вязаном тёплом свитере и наливал себе из самовара вторую чашку кипятка. Видимо, вчерашний банкет продолжился в самом Завидово, поэтому его организм требовал много жидкости для удаления из него спиртосодержащих токсинов. Но настроение у него было бодрое.

— А, Андрей, — сказал Брежнев, обращаясь ко мне и пожимая мне руку, — молодец, что приехал. Садись, попей чаю, сейчас остальные подъедут и мы пойдём. Егеря уже ушли, так что минут через пятнадцать будем выдвигаться.

— Доброе утро, Леонид Ильич, — ответил я. — Спасибо, с удовольствием выпью чаю.

Вокруг сидели незнакомые мне люди, но, самое главное, их знал Брежнев. Налив кипятка из самовара и добавив заварки, я, в прикуску, стал пить ароматный чай. Тут в воротах дачи показались Суслов и Андропов. Когда они подошли к беседке, я встал, чтобы поздороваться. Они, прежде всего, поздоровались с Брежневым, а потом Андропов с улыбкой протянул мне руку. Суслов же сначала внимательно на меня посмотрел, как бы изучающе, а потом сказал:

— Так вот ты какой, герой, я думал ты покрупнее и постарше будешь.

— Здравствуйте, Михаил Андреевич, — поздоровался я с Сусловым. — Я пока ещё расту, так, что какие мои годы.

— Молодец, Юрий Владимирович тебя хвалит.

— И я его хвалю, — сказал Брежнев, услышав наш разговор. — Вчера такую замечательную испанскую песню спел, что сам чуть не сплясал.

— Правда? — спросил Суслов у меня. — Я испанские песни тоже люблю. Сам написал?

— Да, сам, — ответил я. — Мне тоже они нравятся, вот и написал одну к празднику.

— А нам исполнишь?

— Конечно, Михаил Андреевич. Я гитару и захватил для этого, мне её взять с собой Леонид Ильич сказал.

Я взял гитару и спел «Песню музыканта», отбивая испанский бой, как вчера на банкете. Все внимательно прислушивались к нашей беседе, а потом и к песне. При вступлении Леонид Ильич оживился и стал мне помогать, выстукивая ритм ладонями по столу. Все тоже оживились. Плясать, правда, никто не стал, так как я ритм в резиновых сапогах отбивать особо не мог, но подпевать некоторые начали, потому, что испанский, видимо, немного знали.

По окончании моего выступления все захлопали и Брежнев хлопал громче всех. Сразу было видно, что очень понравилась ему моя песня.

— Молодец, Андрей, — сказал Леонид Ильич. — Вот это настоящий испанский задор. Наш гопак тоже горячий и темпераментный танец, как и у испанцев их фламенко.

Видно было, что и Андропову с Сусловым моя песня понравилась. Они похлопали меня по плечам, в знак одобрения. Тут главный егерь, как мне потом сказали аж в звании генерал-майора, дал команду собираться. Мне, вместо гитары, выдали нашу тульскую двустволку-вертикалку ТОЗ-34 16-го калибра для любителей. Главный егерь объявил, что сегодня будет загонная охота на кабана. Загонщики гонят несколько кабанов к третьей вышке, поэтому те, кто не идёт на охоту, остаются здесь.

Оказалось, что на вышку мы пойдём втроём — Леонид Ильич, главный егерь, его оказалось зовут Егор Прохорович, и я. Егор Прохорович спросил меня, умею ли я охотится с вышки, на что я ответил, что раз десять так охотился и правила о полной тишине знаю. У Леонида Ильича был штуцер с оптикой, а у Егора Прохоровича тоже был, как и у меня, ТОЗ, если я не ошибся, то пятьдесят пятый, но уже штуцер под названием «Зубр». Мне выдали два патрона и сказали, что они снаряжены пулей «Гуаланди», которая хорошо берет кабана на расстоянии до семидесяти метров. Я уже знал, что стрелять лучше всего в переднюю лопатку, тогда есть хороший шанс попасть прямо кабану в сердце.

Мы поднялись на небольшую вышку, рассчитанную на трёх-четырёх человек. В лесу раздавались крики и стук загонщиков, значит кабаны уже где-то близко, раз мы отчетливо слышим их голоса. Мы успели только приготовиться и замереть, как вдруг на поляну, прямо перед нами, выскочили сразу четыре секача и рванули поперёк открытого пространства в соседний кустарник. Первым выстрелил Брежнев и попал по головному кабану, потому, что тот упал мордой в землю и перекувырнулся через голову. Я выцелил третьего и произвёл первый выстрел. Ура, попал. Мой кабан тоже, как и кабан Брежнева, совершил тот же акробатический кульбит. По второму стрелял егерь, но его кабан, испугавшись выстрелов, шарахнулся в сторону и пуля пролетела буквально в сантиметре перед его мордой, обозначив своё попадание фонтанчиком земли. А вот второй его выстрел попал точно в цель.

Оставался ещё один кабан, который начал метаться по поляне. У Брежнева оставался ещё один патрон в стволе и он не промахнулся, но попал животному в ляжку. Кабан пошёл юзом, но каким то чудом опять поднялся и устремился прочь. Всё это время я его держал на мушке и как только тот вскочил, я вторым выстрелом попал ему точно в голову за ухом. Он свалился, как подкошенный.

— Вот это мы постреляли, — сказал возбуждённый охотой Брежнев. — А ты, Андрей, молодец, двоих завалил.

— Нет, Леонид Ильич, — ответил я, — мы второго вместе уделали. Сначала вы его подстрелили, а я уже добил.

— Так и было, Леонид Ильич, — сказал главный егерь и посмотрел на меня. — А ты, Андрей, парень не промах, хладнокровно действовал и точно. Мы втроём подстрелили четверых кабанов, такое редко бывает.

— Да, хорошо поохотились, — высказал общее мнение Брежнев. — Если бы не ты, Андрей, четвёртый бы ушёл подранком. Значит, отец тебя правильно учил охотиться. А теперь пошли к кабанам, посмотрим на результат, а потом за стол, это дело, по русскому обычаю, надо как следует обмыть.

Мы спустились с вышки и пошли смотреть трофеи. Да, знатные туши. Кабан Леонида Ильича был самым большим, килограмм под сто двадцать.

— Вы, Леонид Ильич, самого крупного подстрелили, — сказал я, обращаясь к Брежневу.

— Да, боров ещё тот, — ответил довольный Генсек. Было видно, что настроение у него было просто отличное.

Первый, кто появился на поляне, был охотник с фотоаппаратом, который заставил нас фотографироваться на фоне наших трофеев. Он сделал несколько снимков нас всех троих вместе, потом меня с Брежневым. Леонид Ильич, довольный охотой, даже положил мне руку на плечо, когда мы с ним вдвоём фотографировались. Это был знак его особого расположения ко мне.

Подошедшие загонщики занялись разделкой туш, в мы пошли назад к даче. По пути мы подробно обсуждали все детали охоты, как обычные мальчишки, размахивая руками и хвалясь своими успехами. Вот что значит настоящая охота, ей все возрасты покорны. Здесь все равны: и дети, и взрослые.

Увидев наши сияющие лица, все, кто оставался на даче, сразу догадались, что охота была более чем удачной. Леонид Ильич отдал свой штуцер Егору Прохоровичу и я сделал тоже самое. Главный егерь их подхватил и пошёл в сторону охотничьего домика, видимо, чистить. Гильзы, которые я вынул из стволов, выбрасывать не стал, оставил себе на память. Буду гостям показывать, что этими двумя патронами добыл двух кабанов на охоте с самим Брежневым.