Львица по имени Лола (СИ) - Волкова Дарья. Страница 47
— Чего, Алексей Батькович?
Гаврилов ухмыльнулся.
— Николаевич я, если чего. Я вот что думаю. Ты же проснулся, как я вижу, взбодрился?
— Вроде того, — хмыкнул Левка. — Когда в тебя тычут пистолетом, кто хочешь взбодрится.
— Ну вот и ладно. Бери Дину Андреевну и езжайте домой — спать. Утро вечера мудренее.
— А этот? — Лев перевел взгляд на Разина.
— А этот пусть тут полежит, подумает о своем поведении. Я его покараулю. А завтра с утра приезжайте — будем думать чего да как. Утро вечера мудренее.
Утро вечера мудренее, это правда. Сейчас голова не соображала совсем, остались лишь базовые, глубинные инстинкты. А они соглашались с Гаврей и говорили, что надо спать, что это самое лучшее, что сейчас можно сделать. Лев посмотрел на Дину, она согласно кивнула.
— Ладно, тогда мы поехали.
— Давайте. Дина, я, если чего — в холодильнике пошарюсь — вдруг жрать приспичит?
— Конечно, Лешенька.
Гаврилов широко улыбнулся — видимо, такое обращение ему нравилось. И с этой широкой улыбкой он закрыл за ними дверь Дининой квартиры.
***
— Ну вот теперь я у тебя в гостях, — Дина, несмотря на весь трэш, произошедший в течение этой уже почти завершившийся ночи, с любопытством оглядывается. — У тебя очень симпатично.
— Жаль, что при таких обстоятельствах, — Лев убирает ее куртку в шкаф. — Надо что-то сделать с твоим лицом. Сейчас, принесу аптечку.
— Не бери в голову, на мне заживает все как на собаке! — кричит ему Дина, пока он в ванной достает из шкафчика аптечки.
— Помолчи и повернись к свету, — командует он. И Дина замирает, подняв к нему лицо. Даже глаза закрывает, пока он промокает аккуратно ссадину салфеткой с антисептиком, потом накладывает мазь, приклеивает пластырь.
— Теперь я красивая? — спрашивает, не открывая глаза.
— Взгляда не отвести.
Ее руки обвиваются вокруг его спины, она прижимается целой щекой к его груди.
— Самое страшное, — голос Дины звучит глухо, — было ждать. Сидеть, связанной с заклеенным ртом, беспомощной и смотреть на Игоря с пистолетом. Он… он был невменяемый, мне кажется. И мог… мог сделать что-то в самом деле страшное. А я… я ничего не могла сделать….
— Тш-ш-ш… — Левка погладил ее по голове. — Ничего страшного не случилось. Кроме твоего синяка. Но он заживет, я обещаю. Пойдем спать.
— Пойдем.
15.3
***
Уснули они, получается, уже под утро. Но проснулся Левка равно — еще десяти не было. Не спалось организму, когда столько нерешённых вопросов. А вот Дина спала глубоким сном, и Левка позволил себе посмотреть. Припухлость вокруг пластыря спала, кровь с губ смыта, и об ужасных событиях, кроме белого прямоугольника на скуле, ничего не напоминало. Дина спала тихо, безмятежно, как спят люди, у которых все в жизни хорошо. И это — его задача. Чтобы у нее в жизни все теперь было хорошо. Левка встал. Тихонько подобрал джинсы и пошел на кухню. Курить и пеленговать Гаврилова.
Звонить не стал, чтобы не разбудить Дину, написал.
Лев: Привет. Как обстановка?
Ответил Гаврилов сразу.
Гаврилов: Жопа.
Левка затушил недокуренную сигарету. Черт! Он опять ошибся. Не надо было уезжать!
Лев: Что случилось?
Гаврилов: У меня сигареты кончились. Курить хочу — п*здец. Когда приедешь? Захвати сиги, а?
Левка тихо себе под нос, но от души выругался. Эх, Леха, Леха…
Лев: Куплю. Как арестант?
Гаврилов: Спит вроде. Слушай, тут еще одна беда случилась.
Левка шумно выдохну через нос. И снова все не слава богу!
Лев: Еда тоже кончилась?
Гаврилов: Не, со жратвой у твоей хозяйки все в порядке. А вот гармошка твоя треснула. Я поиграть решил, а она свистит, пердит.
Левка прижался затылком к стене. Гаврилов сегодняшней ночью его спас. И в ответку теперь жег напалмом и глаголом.
Лев: Тебе с утра приспичило помузицировать?
Гаврилов: Да ночью еще душа запросила
Лев не выдержал и прыснул. Ну, Леха, ну, дает…
Лев: А ты умеешь?
Гаврилов: Чего там уметь-то? На гармошке любой дурак сможет, ну, не так, как ты, конечно. Привезешь сигарет?
Лев: Напиши, каких.
Погасил экран, отложил телефон. А вот дела отложить никак нельзя. Там, у Дины квартире, лежит связанный человек, который наломал дров в Дининой жизни. Да и самому Левке пытался биографию подпортить, а то и вовсе завершить. И что с ним делать, Лев не представлял. Утро пока надежд не оправдало. Но надо ехать туда и что-то решать, вариантов нет. И ехать одному, без Дины.
А ее куда? Вчера он оставил ее одну, кончилось это плохо. Брать с собой — нет, не надо.
Левка потер лоб, потянулся за сигаретами и телефоном.
Писать не стал, позвонил.
— Мам, привет. Ты дома?
— На работе, — отозвалась Лариса Константиновна бодрым голосом. — Слушай, Левушка, а что же ты не предупредил? Мы сегодня посмотрели в записи, это восхитите…
— Мам, спасибо, но давай потом, ладно?
— Давай, — растерянно согласилась мать.
— А Тура дома?
— Она поехала в аэропорт, встречать Степу.
Так. В игру вступают новые лица. Что ж все в один день-то, а?
— А команчи с кем?
— С Викешей, — голос Ларисы Константиновны становился все более и более растерянным. — Лёвушка, что-то случилось?
— Ничего страшного, просто много дел из-за завершения контракта Лолы. Целую. Позвоню. Обязательно! Обязательно позвоню попозже.
Лев щелкнул зажигалкой. В кухню зашла Дина.
— Привет, — произнесла тихо.
— Привет, — отозвался он. — Сейчас докурю и буду тебя кормить завтраком. А потом нам надо ехать.
— Да, нас же Леша ждет.
— Леша ждет меня. А ты поедешь в другое место.
— Куда?
Да как объяснить — куда. И если бы он был уверен, что поступает правильно…
— Знакомиться с мамой.
— А я с ней уже знакома, — вдруг улыбнулась Дина. — У тебя очень красивая мама.
— Ну вот, — Левка выдохнул вверх длинную струю дыма. — Считай, что она пригласила тебя на чай.
Дина смотрела на него долго и молча.
— Да к черту завтрак, — произнесла решительно. — Давай, ты докуришь и поцелуешь меня. И мы поедем на чай к твоей маме.
Лев заушил сигарету. Дина шагнула к нему.
— От меня табаком пахнет. Дай хоть зубы почистить…
— Потом.
Пока его целовали, Левка в очередной раз дал себе слово бросить курить.
Из дому они вышли через полчаса, наскоро сходив в души и действительно проигнорировав завтрак.
***
— Лев! — искренно обрадовался ему Викентий Мирославович. Распахнул шире дверь. — Заходите, заходите.
— Дина, знакомься, это Викентий…
Окончить Льву не дали. Из-за угла показались команчи. Замерли. А потом, издав боевой клич, кинулись к ним. Один вцепился Дине в одну ногу, другой — во вторую.
— Она моя!
— Нет, она моя!
— Я первый увидел!
— Нет, я!
Дина замерла и, кажется, не дышала. Такого она не ожидала. Даже Левка слегка опешил.
— Шурик, Юрик, а ну-ка перестаньте безобразничать и поздоровайтесь как положено, — безо всякой надежды произнес Викентий Мирославович.
— Я покажу ей свою саблю!
— Нет, я!
Команчи умчались.
Левка воспользовался наступившей — он знал, что недолгой — тишиной.
— Викентий Мирославович, мне надо срочно отъехать по делам. Дина побудет у вас пару часов, Хорошо?
Отчим кивнул — и надо ему отдать должное, кивнул почти невозмутимо.
— Буду рад компании. Дина, хотите чаю?
Из-за угла накатывал рев команчей.
— А это реально… попить с ними чаю? — шепотом и как-то опасливо спросила она.
— Да-да, — энергично закивал Рябушев. — Главное, чашки повыше ставить. Пойдёмте-ка на кухню.
Навстречу им выкатывались вооруженные до зубов команчи. И Левка под шумок исчез.
15.4
***
Видимо, минувшей ночью Лев исчерпал запас удачи. И сейчас Москва со всех сторон его лупила пробками, заторами, заграждениями. Проспект стоял наглухо, и Левка просто прижал машину к обочине и бросил. Метро. Ага, как же! Нужная ветка метро закрыта из-за ремонта станции, на дороге аварии, автобус сломался. Все, буквально все — как назло, словно не пускает его.