Двуединый (СИ) - Бакулина Екатерина. Страница 7
Глава 5. Сны о доме и человеческое тепло
Мне снился бывший.
Вернее, не снился, все это было наяву, но словно не со мной. Слишком далеко.
Здесь, в этой реальности, мы сидели с Линаром на травке в парке, а второй Линар обсуждал наши дела с лордами где-то там.
Линар сидел, прислонившись спиной к раскидистому дереву, я сначала рядом, потом, как-то незаметно оказалось, что я положила голову ему на плечо.
Пустота внутри давила. Линар сказал – это нормально. После разделения какое-то время физически тяжело находиться в одиночестве. Нам не хватает нашей второй половины, и мы инстинктивно ищем поддержки в других людях, в общении, в прикосновениях, нам просто нужно человеческое тепло. Потом, со временем, это сгладится.
Да, меня тянуло прижаться к нему и обнять, расслабиться и закрыть глаза.
Я чувствовала – ему нужно то же самое.
Самое удивительное, я понимала, что со мной происходит сейчас дома.
Мишка пришел.
Мы с Мишкой расстались чуть больше месяца назад с бурным скандалом и тяжелый сердцем, я остро переживала это, потому что все казалось – виновата именно я. Потому что я выгнала его, не захотела терпеть. Вернее… Мишка, в сущности, неплохой парень. Хороший.
Он не обижал меня, не пил, не изменял, сам стирал свои носки и готовил ужин, когда я поздно приходила домой. Да и в постели у нас с ним было все хорошо.
Все дело в его матери. Вернее, не в матери, конечно, в нем самом, просто именно рядом с ней это проявлялось так явно.
После расставания, его мать звонила мне раза три, кричала в трубку, что я неблагодарная стерва, и что ее мальчик так страдает. Что я теперь навсегда останусь одна, упустила свое счастье и теперь поздно. Бог ты мой! Мне всего-то двадцать два года! Старость в одиночестве – не то, чем меня можно напугать.
Мы с Мишкой учились вместе еще в школе, только он на год старше, и я после девятого пошла в колледж, а он доучился и потом в универ. Я дизайнер, он программист. Я начала работать раньше, даже еще на последнем курсе, и сейчас у меня была отличная работа с отличной зарплатой, а он только закончил, без опыта найти что-то очень сложно, и мама пристроила его к себе на работу за небольшие деньги. Впрочем, это никогда не смущало ни меня, ни его, мы оба понимали, что немного набравшись опыта, с его специальностью и его способностями, он скоро может зарабатывать втрое больше меня, а пока нам и так хватает. Да и не это главное.
Последний год мы жили вместе, в квартире, которую я снимала. Нам было весело... Мы гуляли допоздна и смотрели сериалы по выходным, катались на роликах…
Только его мать была вечно недовольна мной.
Недовольна всем. Что у меня нет вышки, что я могу красить волосы то в синий, то в розовый, что вечно ношу кроссовки и толстовки, а не платьица, как нормальная девочка. Что много работаю и поздно прихожу домой. Но больше всего тем, что я плохо забочусь о ее Мишеньке.
Я начинала работу позже, не готовила Мишке завтрак по утрам, наоборот, он готовил сразу для себя и для меня, вставая раньше. И вечером он приходил раньше и занимался ужином для нас двоих. Или заказывал пиццу… Какая я женщина после этого? Какое право я имею?
Мишка делал это по собственной инициативе, даже вечно лазил по кулинарным сайтам, смотрел новые рецепты вафелек, чтобы мне понравилось.
Но когда его мать приходила к нам и начинала отчитывать меня – он молчал, потупив голубые глазки.
Да сдались мне его вафли? Пока я жила одна, мне хватало чашки кофе и бутерброда с колбасой. Яичницы, если было время. Готовой еды из соседнего магазина. Иногда по выходным я готовила сама, и борщи, и рыбу… дело не в том, что я не умею, но делать это постоянно каждый день у меня не было ни сил, ни желания. Мишка никогда не возражал.
Ни мне, ни своей матери. Просто стоял и слушал, какая я сука.
Потом, когда она уходила, он говорил мне: «не обращай внимания, какая разница, она просто такая…» Но ни разу не вступался за меня.
Я очень долго пыталась не обращать. Главное ведь – наши отношения с ним, а не всякие другие люди.
Но однажды что-то сломалось.
Его мать приходила к нам, когда сама считала нужным. Она убедила Мишку сделать ей ключи.
И вот как-то в субботу, почти в двенадцать, но мы еще валялись в кровати, смотрели кино, обнявшись… Она ворвалась к нам, открыв своим ключом, начала доставать из сумок домашнюю еду – я ведь не готовлю, и значит, без нее мальчик помрет с голоду! А потом и вовсе взялась мыть окна, потому что у нас тут такой свинарник.
Окна были чистые, между прочим, их мыли месяц назад, я вызывала из клининговой компании… Не важно. Я ведь не мыла их собственной рукой, а другие люди, пусть и профессионалы, не могли сделать это хорошо. Я живу в грязи, и вообще недостойна.
Мишка тихо стоял рядом.
И я сорвалась. Не выдержала. Выгнала их обоих.
Да, Мишка снова не возражал, словно давно ждал этого момента. Тихо собрался и ушел.
Чуть больше месяца назад.
А тут пришел снова, забрать оставшиеся вещи.
Он позвонил заранее, и я приготовила его сумки. Думала – отдам и… все, больше никогда не увижу. Все равно немного ныло сердце.
- Алиса, - осторожно сказал он, - ты не попьешь со мной чай? Я недолго, сейчас уйду. Я просто хотел немного поговорить… объяснить… Не сердись, ладно.
- Хорошо, - сказала я.
Сердиться на него по-настоящему я не могла, он просто такой… Но и продолжать не хотела. Это все больно и для меня тоже, но я не могу. А чай это просто чай. Мишка попьет и уйдет, я не сомневалась.
Наверно, где-то глубоко в душе я на что-то надеялась.
И тоже вот не хватало человеческого тепла…
Он достал шоколадные печеньки из рюкзака, мои любимые…
Я налила чай.
Он долго сидел, хмуро покручивая кружку из стороны в сторону.
- А знаешь, я перешел на другую работу, - тихо сказал он, не глядя на меня. – И зарплата лучше, и перспективы… Командировки в Европу обещают.
Он вздохнул.
- Поздравляю, - сказала я.
Даже не сомневалась, что однажды это случится. Он способный парень.
- Квартиру буду снимать, съезжаю от родителей. Вот, вещи туда повезу.
- Понятно, - сказала я.
Что еще сказать? Что он молодец, наконец-то хоть немного решил повзрослеть?
Зачем мне это?
- Алиса… - он поднял глаза. – Прости меня.
- Ты ничего не сделал, - сказала я.
Он как-то подобрался, даже сжал зубы. С минуту, наверно, молчал, мешая пустой чай в кружке.
- Не сделал, - согласился, наконец. – Но ведь должен был.
- Ты ничего мне не должен, - сказала я.
«Ты мне никто».
Мальчишка. Такой мальчишка, за которого все и всегда решала мама. А тут я… и я не вписывалась.
Он не плохой. Просто я уже не могу.
И не хочу начинать заново. Не нужно сейчас…
- Знаешь, наверно не очень правильно говорить это тебе, - он сосредоточенно облизал губы, глядя на меня, - но я даже рад, что так вышло. Так будет лучше, для нас обоих.
- Да, - сказала я. Вдруг поняла, что слезы наворачиваются на глаза. Вот и все.
- Прости, - сказал он. Поднялся на ноги. – Я, наверно, пойду…
* * *
- Мы можем вернуться домой, - сказал Линар. – Тебя не тронут.
У меня самой выбора нет, не могу же остаться в парке одна. Думаю, за мной, как и за ним, следят тоже. Мне даже пойти больше некуда.
Вот только первое, что Линар сделал, оказавшись в спальне – стащил с кровати матрас и оттащил подальше, к центру комнаты. Подальше от тонких ниточек, вылетающих из стены.
- Мне так будет спокойнее, - сказал он. – И с душем еще нужно поаккуратнее, там есть тоже.