Африканский гамбит (СИ) - Птица Алексей. Страница 4

Пока я искал взглядом Ярого, чтобы отдать ему команду по-тихому сворачиваться, и бежать с награбленным, Эмин-паша, стоявший неподалёку, уловив произошедшую со мной перемену, подошёл ко мне.

— Вождь! Надо атаковать, пока они не готовы.

Я поднял на него свои чёрные глаза, встретившись с его карими.

— Вы предлагаете мне погибнуть во славу Аллаха.

— Причём здесь Аллах, ведь вы не мусульманин.

— Вот именно. Я не мусульманин, и поэтому я проиграю, а эти… мусульмане победят. У меня всего тысяча человек, вместе с вашими, а у них одних стрелков только две сотни. Нас раздавят, как насекомых, уважаемый паша.

— Вы должны тогда прикрыть наше отступление, и держать оборону.

— О, уважаемый, но мы так не договаривались с вами.

— Я губернатор, я паша! Вы должны подчиняться моим приказам!

Здесь моё терпение уже окончательно лопнуло, и маска чёрного вождя слезла с меня, как лоскуты кожи с паршивой собаки.

— Чтоооо! Вы видимо, уважаемый, решили закончить жизнь прямо здесь, и украсить своей головой моё копьё, — и я кивнул на свое оружие, воткнутое рядом в землю.

Эмин-паша, как давным-давно де Брюлле, схватился за револьвер. Вот только револьвер был не только у него, а и у меня тоже, и в руках. Мои два телохранителя схватились за мечи. Пробуравив друг друга взглядами довольно продолжительное время, мы почти одновременно убрали оружие.

Обстановка, тем временем, продолжала ухудшаться. Поняв, что нас меньше, суданцы стали выстраиваться в боевые порядки, собираясь атаковать. Надо было срочно принимать любое решение, разряжать обстановку, становившуюся угрожающей, и переходящую в безысходную. И я продолжил диалог.

— Я предлагаю предоплату, уважаемый Эмин-паша. Вы платите мне золотом, или любыми ценными вещами, а я обязуюсь задержать здесь суданцев в течение часа, чтобы вы смогли успеть уйти и затеряться среди галерейных лесов, и пересохших в это время болот.

Эмин-паша недолго поколебавшись, посмотрел на меня, потом на своего соратника, отдал ему приказ, и я стал богаче на одну резную шкатулку из палисандра, в которой находились золотые монеты и украшения.

Наш обмен любезностями состоялся, и я воткнул моё копьё в центр расчерченного круга, игравшего роль солнечных часов. Тень от него упала на цифру ноль, и стала медленно перетекать к цифре один, но Эмин-паши уже не было. Вся его кодла поспешно удирала, ведя за собой вьючных животных.

Место и сроки встречи мы с ним оговорили, и теперь только от меня зависело, сможем ли мы встретиться в дальнейшем.

Увидев, что суданцы были почти готовы атаковать, я отдал приказ отступать, но не всем сразу, а отрядами. Недалеко от реки находился не очень высокий холм, один из множества вокруг. Местность перед ним была довольно пересечённой, а справа подступы перекрывала река, несущая мимо нас свои очень мутные волны.

Первыми на вершину холма забрались стрелки из первой сотни. Позади холма расположилась вторая сотня копейщиков, под командованием Момо. Перед стрелками выстроились «партизаны», с копьями и щитами. К ним спешили последние отряды, в панике бежавшие от пустившихся в атаку суданцев. Видя наше поспешное отступление, они явно приободрились и решили скорее напасть на нас, не ожидая подхода и построения всех своих сил.

Ну, ждём, ждём-с. Мне пришлось лично выбирать на вершине холма позиции для каждого стрелка. Слабо вооружённая пехота, состоящая из «партизан», двумя крыльями обогнула холм, и остановилась возле его подножия, но, скорее позади него, чем впереди.

К моменту, когда до нас докатились первые шеренги копейщиков, мы, в целом, были готовы к отражению атаки. Не дожидаясь начала штурма, я отдал приказ открыть огонь из винтовок. Холм заволокло белым дымом, почти скрыв его защитников.

Немецкие винтовки показали, в очередной раз, надёжность и качество. А мои стрелки существенно увеличили точность, чего нельзя было сказать о противнике. Стрелял и я, спрятавшись за огромным круглым щитом, который держал один из моих телохранителей.

В бойню включились и лучники, ставшие осыпать градом отравленных стрел идущих на штурм суданцев. Не выдержав потерь, те откатились назад, уступив место своим стрелкам. Почти сразу, их позиции окутались таким же белым дымом, как и наши.

Пришлось вступать в стрелковую дуэль. По моей команде, стрельба начала вестись с колена, а кто мог, тот стрелял и лёжа. Мой винчестер, непрерывно лязгал затвором, а его экстрактор выкидывал мне под ноги очередную гильзу. Суданские стрелки стали нести существенные потери.

Стрелять сверху было намного удобнее. Большинство стрелков были малозаметны со стрельбы с колена, а многих ещё и прикрывали щитами их товарищи. Увидев колеблющихся суданцев, я решился на контратаку, и направил в бой, прятавшихся до этого позади холма, «аспидов», и оба крыла «партизан».

С диким гиканьем, нечленораздельными возгласами, обнажив оружие, они кинулись в атаку, стремительно сокращая расстояние до суданцев.

— «Мамба, мамба, мамба», — неслось справа и слева от холма. Стрелки поддержали их огнём.

Две волны сошлись в рукопашном бою, больше похожем на мясорубку. Это было прекрасно видно с вершины холма. Чаша весов победы начала стремительно колебаться, грозя совсем опрокинуться.

Сотня «аспидов», размахивая руками, начала стремительно выкашивать своих противников, используя всё своё мастерство на полную катушку, и хоть противников было намного больше, начав колебаться, они стали отступать, шаг за шагом. Видя всё это, я разделил сотню стрелков Ярого на две полусотни, и бросил их с вершины холма по обе стороны, для того, чтобы фланговым огнём добавить паники в ряды суданцев.

Внимательно наблюдая за боем, я, наконец, смог увидеть командовавших своими отрядами пашей, или как там их звать. Отметив одного из них, усиленно размахивавшего саблей и подгонявшего своих подчинённых, тщательно прицелился в него, сощурив левый глаз. Остро не хватало оптики, да и винтовка была не приспособлена для ведения снайперского огня, ну, да мы это дело в будущем поправим, если выживем.

Выстрел, и паша рухнул под ноги своим подчинённым, те дрогнули. Прицелившись, я уложил следующего двумя выстрелами, а потом включились в атаку обе полусотни, и суданцы, не выдержав, стали разрывать контакт, стремительно откатываясь назад, но, не убегая, а отступая.

Достав древний рог, я подал из него сигнал к отступлению. Мои потрёпанные боем сотни, стали отступать назад к холму, оставив на поле боя убитых, но забирая с собою раненых. Суданцы, тем временем, отступили назад, к стенам города, чтобы перегруппироваться и пополнить свои силы. Я не стал дожидаться их повторной атаки, а подал сигнал к отступлению. Подхватив своё имущество и раненых, мы начали отступать, направляясь вдоль реки. И шли до самого вечера.

Нас никто не преследовал, остановились мы уже в темноте, для отдыха и лечения раненых. Потери были, и мои кадровые сотни уменьшились, но ненамного. Среди стрелков Ярого, вообще не было потерь, одни раненые. Но, около трёхсот партизан, мы всё же потеряли в этом бою.

В середине ночи я услышал странный шум от реки. Посланные мною люди на разведку, вернувшись, доложили, что слышали плеск вёсел, а потом видели несколько тёмных громадин, бывших, по всей видимости, речными кораблями махдистов. Признаться, я недооценил арабов, или дарфурцев, не разберёшь, кто тут из них кто. Они смогли перехитрить меня, и послали свежие силы мне вдогонку, на кораблях. Я не сомневался, что назавтра меня ждала горячая встреча впереди.

Вызвав к себе Момо, я начал объяснять ему задачу.

— Момо, твои люди сейчас отдохнут. Через три часа, я подам команду, и вы пойдёте вперёд. Там, на берег должны будут высадиться суданцы, чтобы встретить нас утром.

— Момо?!

— Да, Мамба.

— Вы должны напасть на них на рассвете, как я вас учил. Сначала вырезать часовых, а потом и весь лагерь. Раздели сотню на две части, и захвати корабли, отрезав тех, которые будут на суше, от воды. Если не сможешь, то гони их всех в воду, и там добивай, а корабли брось. Ты понял?