Семь лет в Тибете - Харрер Генри. Страница 20

Итак, цель определилась, но мы еще толком не знали, как достичь ее. Естественно, нас больше привлекала главная дорога с ее придорожными постоялыми дворами. Двигаясь по ней, мы могли достичь Лхасы всего через несколько недель. Но там мы рисковали быть разоблаченными и арестованными. Даже если нам удастся миновать Шигаце, второй по размеру город Тибета, на нашем пути еще останется достаточно административных центров, где могут потерпеть крах наши планы. Слишком велик риск. Поэтому мы решили идти через северные долины, через район Чап-гтанг, населенный главным образом кочевниками, не представлявшими для нас практически никакой угрозы. Затем мы могли подойти к Лхасе с северо-запада. Никто не ожидает прихода оттуда иностранцев, и нам будет проще пробраться в город. Сорок лет назад Свен Хедин поступил аналогично, но не добился успеха из-за упрямства местных чиновников. Невозможность достичь Лхасы, вероятно, рассматривалась им лично как большая неудача, но она дала ему возможность исследовать районы, ранее совершенно неисследованные. Не было никаких карт или описаний предстоявшего нам пути. Мы направлялись навстречу неизвестности, собираясь на северо-восток, но надеялись встретить кочевников и узнать у них дорогу.

В Сангсанге мы никому не говорили о своих настоящих планах, рассказывая всем, что намереваемся направиться к соляным копям на севере. Люди приходили в ужас от нашей идеи и всячески старались нас остановить. Те края считались очень суровыми. Только сумасшедший может отправиться туда, говорили нам. Уловка сработала, и ни у кого не возникло подозрения, что наш путь лежит в Лхасу. Между тем наш план предусматривал значительный риск. Ледяные ветры над Сангсангом показали нам, чего следует ожидать.

2 декабря 1945 года мы отправились в путь. В Сангсанге нам удалось познакомиться с несколькими шерпами. Это тибетцы, живущие главным образом в Непале. В Гималаях они считаются лучшими проводниками и носильщиками, прозванными «тиграми Гималаев». Шерпы дали нам полезные советы относительно подготовки экспедиции и помогли купить хорошего яка. Это был мощный бык, черный с седыми прядями. Его длинная шерсть почти касалась земли. В молодом возрасте ему удалили рога, что улучшило его прав, по не уменьшило силу. Он мог развивать скорость до двух миль в час. Бедняге пришлось везти на себе тяжелый груз — мы взяли за правило иметь с собой запас еды по крайней мере на восемь дней.

Первый день после выхода из Сангсанга прошел без затруднений. Наш путь пролегал по незаметно поднимающейся вверх долине. Как только солнце стало склоняться к закату и холод начал забираться под одежду, словно по заказу впереди появилась юрта кочевников. Ее окружал сложенный из камней вал, который здесь называют лхега. Такие сооружения можно встретить по всему Тибету, так как кочевники постоянно переезжают на новые пастбища и, прибыв на место, строят вокруг юрт ограждения. Лхега защищает их скот от холода и нападений волков. Когда мы подошли к юрте, на нас залаяли собаки. На шум вышел кочевник. Он не слишком обрадовался, когда мы попросились к нему на ночлег, и наотрез отказался пустить нас в юрту, но в конце концов принес немного сухого помета яков для костра. Нам пришлось ночевать под открытым небом, но в итоге мы устроились довольно уютно. Нам удалось собрать достаточно веток можжевельника, чтобы поддерживать огонь всю ночь.

Я никак не мог уснуть. В душе я испытывал такое же чувство, какое у меня было перед подъемом на северный склон Эйгера. Хорошо, что мы не знали своего будущего. Имейся у нас хоть смутное представление о нем, мы непременно повернули бы вспять. Но сейчас, охваченные азартом исследователей, мы стояли на пороге терра инкогнита, обозначенной на картах лишь белыми пятнами.

На следующий день, достигнув вершины перевала, мы с удивлением обнаружили, что никакого спуска нет. Просто-напросто мы вышли на высокогорное плато. Вид бескрайнего пространства огорчил нас. Казалось, мы смотрим в бесконечность, и пересечь ее невозможно. Нигде не наблюдалось никаких признаков жизни, только холодный ветер гнал поземку.

Следующую ночь мы провели в заброшенной лхеге, где нашли достаточно помета яков для костра. Очевидно, летом тут жили кочевники, и по этой территории проходили караваны. В теплое время года заснеженные равнины, несомненно, превращались в зеленые альпийские пастбища. Мне пришла в голову мысль, что мы выбрали не совсем благоприятное время для нашего путешествия.

На следующий день нам повезло. Мы набрели на юрту, где нас радушно встретили пожилые супруги с сыном, уже несколько месяцев жившие там. Им здорово досталось. С самого начала сильных снегопадов два месяца назад они почти не покидали своей юрты. Много яков и овец погибло, когда глубокий снег накрыл пастбища. Остальные животные грустно стояли у юрты или долбили копытами наст в поисках пищи. Такие мощные снегопады редкость для Центральной Азии; для местных жителей они являются неожиданной бедой.

Похоже, наши хозяева были рады снова увидеть незнакомые человеческие лица. Впервые нас пригласили в юрту и предложили переночевать. Кочевники приняли нас за индусов. В юрте было достаточно мяса, так как многих животных пришлось забить. Мы купили ногу яка за один cam и тут же отрезали большой кусок с кукри для приготовления пищи. Хозяева ужаснулись, когда узнали о запланированном нами маршруте, и настойчиво предлагали отказаться от нашей затеи. Однако во время беседы они сообщили, что на пути нам должны повстречаться другие юрты кочевников, и это лишь укрепило нашу решимость.

На следующий день, в самом начале пути, мы попали в снежный занос. Несоответствие нашей обуви таким условиям приносило нам много страданий. И мы, и наш як часто проваливались сквозь предательский наст. В некоторых местах под толстым слоем снега протекали ручьи, и мы оказывались в ледяной воде, которую чувствовали, но не видели. Вскоре наши ботинки и носки насквозь промерзли. В этот мучительный день нам удалось пройти всего несколько миль. К нашей большой радости, вечером мы заметили еще одну юрту кочевников. На сей раз нас не пригласили внутрь, но хозяева достаточно любезно поставили небольшую юрту из шерсти яков для нас. Я с удовольствием снял ботинки с натруженных ног. Некоторые пальцы совсем закоченели; их пришлось долго растирать, чтобы восстановить циркуляцию крови.

Трудности этого дня и возможность обморожения насторожили нас, и у меня с Ауфшнайтером состоялся длительный и честный разговор. Мы беспокоились за нашего яка, который уже несколько суток не ел достаточно и мог умереть буквально на днях. Двигаться вперед без него просто не представлялось возможным. Долгое время мы взвешивали все «за» и «против». Наконец избрали компромиссный вариант: идти еще один день, а затем в зависимости от количества снега решить, продолжать ли путь.

Назавтра, с трудом преодолевая километры пересеченной местности, мы достигли перевала. Миновали его и рты пооткрывали от удивления — снега больше не было! Судьба нам благоприятствовала.

Вскоре мы повстречали еще одну юрту кочевников, где нас тепло приняли, а як смог вдоволь пожевать своей любимой травы. На этот раз хозяйкой оказалась молодая женщина. Она быстро приготовила нам по чашке масляного чая, который я впервые пил с удовольствием. Тепло растеклось по нашим замороженным телам и вернуло нас к жизни. Только тогда мы заметили, насколько хороша собой наша хозяйка. На ней была дубленка до земли, надетая на голое тело.

В свою длинную черную косу девушка вплела ракушки, серебряные монеты и другие дешевые заграничные украшения. Она рассказала, что два ее мужа отправились пригонять скот. Им принадлежало полторы тысячи овец и много яков. Мы удивились, узнав о практикуемой у кочевников полиандрии. Только оказавшись в Лхасе, мы разобрались в сложных причинах параллельного существования в Тибете полиандрии и полигамии.

Вернувшись домой, двое мужчин, подобно их жене, приветствовали нас вполне радушно. Вскоре был готов обильный ужин, и нас даже угостили кислым молоком. Такого удовольствия мы не испытывали с тех пор, как помогали крестьянам изготовлять масло в Кийронге. Удобно устроившись у очага, мы отдыхали от выпавших на нашу долю трудностей долгого пути. Мы много смеялись и жестикулировали, как это обычно бывает, когда в компании несколько мужчин и только одна хорошенькая женщина, которой все уделяют много внимания.