Семь лет в Тибете - Харрер Генри. Страница 61

Теперь делегаты полностью убедились в успешном завершении поисков. Они передали по телеграфу секретное сообщение в Лхасу через Индию и Китай и тут же получили инструкцию: соблюдать полную тайну во избежание интриг, способных помешать выполнению миссии. Четыре посланника дали клятву молчания перед танкой с символическим портретом Ченрези, а затем продолжили осмотр других мальчиков. Происходило это на территории Китая, и тибетцам следовало соблюдать осторожность. Разглашение новости об обнаружении далай-ламы имело бы фатальные последствия: китайцы могли настоять на его сопровождении в Лхасу их воинским подразделением. Поэтому посланники обратились к губернатору провинции, некому Ма Пуфангу, за разрешением отвезти мальчика в Тибет, где из нескольких кандидатов выберут далай-ламу. Пу-фанг потребовал крупную сумму денег; их ему тотчас выплатили. Это было ошибкой: и китайцы сразу поняли, какое значение ребенок имел для тибетцев. Они запросили еще втрое больше денег. Осознав свой первый промах, посланники отдали только часть суммы, одолжившись у местных мусульманских купцов, а остаток пообещали выслать после прибытия в Лхасу. Китайцы согласились.

В конце лета 1939 года четыре посланника вместе со своими слугами, купцами, Божественным Ребенком и его родителями отправились в Лхасу. Четыре месяца они добирались до тибетской границы. Там их ждал министр кабинета. Он вручил мальчику письмо регента с официальным признанием ребенка Живым Буддой. Здесь ему впервые отдали почести, положенные далай-ламе. Даже родители только тогда узнали, что их сын — не кто иной, как будущий правитель Тибета.

С тех пор маленький далай-лама раздавал благословения столь естественно, будто всегда только этим и занимался. Он прекрасно помнил: его внесли в Лхасу в золотом паланкине, и весь город сбежался приветствовать новое олицетворение Ченрези, спустя много лет вернувшегося наконец в Поталу к своему осиротевшему народу. С момента смерти «предыдущего тела» прошло шесть лет. В феврале 1940 года, во время великих новогодних празднеств, народ отмечал восхождение на трон далай-ламы. Тогда ему присваивались такие новые имена, как Божественный, Победоносный Защитник, Красноречивый, Всепонимающий, Наиумнейший, Защитник Веры и Океан.

Всех поражала невероятная благопристойность мальчика и терпение, с которым он воспринимал многочасовые церемонии. С приставленными к нему слугами его предшественника он обращался доверительно и вежливо, словно уже давно их знал.

Я с радостью выслушал рассказ генерала. Со временем подобные неординарные события обрастают множеством легенд, и тем ценнее становится свидетельство их очевидца.

Осенью наши занятия с Кундуном начали все чаще и чаще прерываться. Даже в самом спокойном уголке Драгоценного сада чувствовалось приближение грозы. По мере углубления кризиса молодому королю нередко приходилось участвовать в правительственных делах. Национальная ассамблея стала проводить совещания в Норбулингка, чтобы незамедлительно информировать его святейшество о важных событиях. Несмотря на отсутствие опыта, монарх изумлял весь официальный мир дальновидностью и умением противостоять ошибочной политике. Не оставалось сомнений: судьба страны вскоре будет вверена ему.

Тем временем положение осложнялось. Из Восточного Тибета поступали сообщения о концентрации на его границах китайской кавалерии и пехоты. На восток направили войска, хотя все понимали: им не хватит сил сдержать противника. Попытки правительства решить проблему дипломатическим путем провалились. Делегации, разосланные повсюду в целях пропаганды, застряли в Индии. Тибет не мог рассчитывать на помощь извне. Пример Кореи показывал: даже поддержка ООН не защищает от красных армий. Постепенно народ осознавал неизбежность поражения.

7 октября 1950 года враг пересек границу Тибета одновременно на шести направлениях. Произошли столкновения, но сообщения о них достигли Лхасы только через десять дней. Тибетцы уже погибали на собственной территории, а в Лхасе продолжались празднества и народ ждал чуда. Получив весть о первых поражениях, правительство послало за всеми самыми известными оракулами Тибета. В Норбулингка разыгрывались драматические сцены. Седовласые настоятели и старые министры призывали оракулов объединить усилия в трудный час. В присутствии молодого правителя пожилые люди бросались к ногам пророчествующих монахов, моля их о мудром совете. В трансе Государственный оракул рухнул на землю перед далай-ламой с криком: «Сделайте его королем!» Другие пророки говорили то же самое, и, поскольку воля богов высказывалась вполне определенно, началась немедленная подготовка к коронации.

Между тем китайские войска прошли уже сотни миль по территории Тибета. Некоторые тибетские командиры сдались, другие прекратили сражаться, видя превосходство сил противника. Мэр главного города Восточного Тибета направил в Лхасу радиосообщение с просьбой разрешить ему капитуляцию ввиду бесполезности сопротивления. Национальная ассамблея ответила отказом, и тогда, взорвав оружейные и пороховые склады, мэр помчался в столицу в сопровождении английского радиста Форда. Через два дня путь им преградили китайские войска и арестовали обоих. Выше я уже рассказал о дальнейшей судьбе Роберта Форда.

Национальная ассамблея срочно обратилась в ООН, прося, как говорилось в заявлении, помочь справиться с агрессором, напавшим на страну в мирное время под предлогом освобождения ее от влияния империалистических сил. В обращении подчеркивалось: Тибет полностью свободен от любого иностранного влияния, в том числе империалистического.

Если какой-либо народ и заслуживал всесторонней помощи со стороны ООН, то именно тибетский. Но, получив послание с воплем о помощи, ООН лишь выразила надежду на мирное объединение Китая и Тибета.

Теперь и слепой увидел: при отсутствии внешней поддержки Тибету остается только сдаться. Богачи бросились паковать вещи. Мы с Ауфшнай-тером поняли: час пробил, нас лишили второй родины. Больно было думать об отъезде, но другого выхода не оставалось. Тибет стал нам домом, обеспечил интересной, приносившей достаток и удовлетворение работой. Время, когда я имел честь давать уроки самому далай-ламе, до сих пор кажется мне самым счастливым в моей жизни. Мы никогда не занимались реорганизацией тибетской армии, как писали потом многие европейские газеты. И возможно, зря не занимались…

Далай— ламу тоже беспокоила наша судьба. У меня с ним состоялась длительная беседа. Он предложил мне взять отпуск, чтобы иметь большую свободу передвижения и возможность скрыться в любой момент. Через несколько дней Кундун перебрался в Поталу, где отсутствие свободного времени не позволяло ему заниматься. Я же намечал отправиться сперва в Южный Тибет и посетить город Шигаце, после чего добраться до Индии.

Церемония объявления далай-ламы совершеннолетним стала неизбежной. Правительство хотело приблизить ее сроки, однако наиболее благоприятную дату следовало определить по приметам. Предстояло также ответить на важнейший вопрос: оставаться ли молодому правителю в Лхасе или бежать? Обычно в сложных ситуациях решение принималось с учетом поступков предыдущих монархов. Вспомнили, что сорок лет назад тринадцатый далай-лама укрылся от нашествия китайцев в Индии, после чего положение постепенно исправилось. Однако правительство не могло отослать Живого Будду из страны, предварительно не испросив дозволения богов. Поэтому в присутствии далай-ламы и регента из протертой цампы слепили два колобка, взвесили на золотых весах, чтобы вес точно совпадал, и затем поместили в золотой чан. В каждом из колобков спрятали по бумажке: на одной написали «да», на другой — «нет». Потом Государственный оракул, исполняя ритуальный танец, загипнотизировал себя. Чан дали ему в руки, и он стал вращать его с возрастающей скоростью, пока один из колобков не вывалился и не упал на землю. Его расковыряли. На спрятанной в нем бумажке стояло слово «да». Следовательно, далай-ламе надлежало покинуть Лхасу.

Желая предварительно узнать планы Кундуна, я немного задержался в столице. Не хотелось оставлять парня одного в такое трудное время. Однако он настоял на моем отъезде, пообещав на прощанье, что мы еще встретимся на юге. Подготовка к его собственному бегству из Лхасы шла быстрыми темпами, но под покровом секретности, чтобы не пугать народ. Китайцы находились в нескольких сотнях миль к востоку от города и не продвигались дальше. Однако их внезапный прорыв мог отрезать далай-ламе дорогу на юг, к спасению.