Тайны Сикорских (СИ) - Троянская Мария. Страница 27

Пожилая женщина была похожа, на высохшую мумию, обмотанная бинтами и утыканная различными датчиками.

— Ее невозможно перевезти, — сквозь зубы выдохнул Сикорский, окинув взглядом подключенную к матери аппаратуру. — Я останусь здесь.

Грузно опустился в кресло, чуть не утащив Катю за собой. Женщина выскользнула из-под его руки и выпрямилась, возобновляя равновесие.

— Но Вас здесь найдут! И убьют, — упрямо заявила Катерина и с мольбой посмотрела на призрака — ну почему Сикорский пришел в себя так не вовремя да еще и качает права?!

— Я не могу оставить мать одну, — прикрыл веки мужчина, тяжело дыша. — Уходите. Немедленно, Лена. Вам нужно уйти.

— Но что Вы сможете сделать здесь один в таком состоянии? Я сейчас позвоню на пункт охраны, где-то в палате должен быть стационарный телефон…

В коридоре послышались мужские голоса.

— Поздно, — Сикорский резко выпрямился в кресле. Хлопнула дверь соседней палаты. Мужчина поднялся. — Спрячьтесь за шкаф в угол и не высовывайтесь.

— Куда Вы собрались идти?! В таком состоянии… — испугалась Катя.

— Слушайся меня, — вмешался призрак. — Спрячься за шкаф.

Сикорский вышел из палаты. Один. Вооруженный лишь молчаливой решимостью. Что она стоит против оружия здоровых мужчин? Катя схватила вазу, выбросила из нее розы, кровавыми пятнами осевшие на светлом полу, и тихо пошла к двери. Она дорого продаст свою жизнь. По крайней мере первый, кто войдет в палату, будет оглушен.

— Катя, я сказал, спрячься за шкаф! — сердито рыкнул призрак, но женщина его проигнорировала. Сквозь приоткрытую щелочку она увидела то, что еще долго будет преследовать ее в кошмарах, внедряясь в ночные сны, просачиваясь в полуденную дрему.

Разговор на итальянском был коротким, но пылким, и закончился парой выстрелов из пистолета с глушилкой. Сикорский покосился и опустился на четвереньки. Катя испуганно прижала к себе вазу, разрываемая противоречивыми желаниями броситься на помощь и забиться в угол или броситься прочь, выпрыгнуть из окна и оказаться как можно дальше от этих жутких событий.

— Стой, замри… — призрак стоял рядом с ней, предостерегающе перегородив ей дорогу рукой.

Сикорский корчился на полу. Итальянцы сделали еще парочку выстрелов, но пули отскочили, словно заговоренные. Одна из них прошила дверь прямо над головой Катерины, заставив ее инстинктивно отпрянуть. За стенкой раздалось утробное рычание, сопровождающееся жуткими воплями. Кто-то большой на мягких лапах с длинными, цокающими о кафель когтями, пронесся навстречу убийцам.

— Стань за больничной койкой, немедленно, встань за ней! — привидение вывело ее из жуткого оцепенения. Катя испуганно присела, забежав за койку.

Крики, грохот, рычание утихло через минуту, показавшейся вечностью.

— Не бойся. Тебе ничего не угрожает. Сиди здесь, — увещевал призрак.

— Что происходит? — одними губами спросила Катя, содрогаясь от нервной дрожи.

— Мерзавцы получают по заслугам, — мрачно ответил призрак.

— Но что это за рычание?

— Их смерть.

Больше призрак ничего не ответил, а женщина была настолько напугана, что боялась подавать голос.

Когда все стихло, Катя выждала пару минут и обратилась к своему невидимому спутнику:

— Ты там жив? Тебе нужна помощь?

— Видимо, не исчез, значит жив, — мрачно ответил призрак.

— Убийцы ушли?

— Ушли? — лицо мужчины исказил хищный оскал, мрачный и жуткий. — Они больше не представляют угрозы.

Катя осторожно выглянула в коридор. Ей показалось, что она находится в кадре какого-то кровавого ужастика. Все стены, пол были залиты кровью. Брызги попали даже на потолок. В алых следах можно было распознать отпечатки рук, ног, но что самое жуткое — огромных когтистых лап. Женщина с колотящимся сердцем и все больше округляющимися глазами оглянулась, боясь увидеть истерзанные тела и жуткого зверя. Но коридор был пуст, если не считать распластавшегося в луже крови Сикорского. Катя бросилась к нему, осторожно прислушалась, распознавая дыхание. Дышит. Его рубашка была растерзана, тело залито кровью, но видимых ранений не было.

Дверь в конце коридора отворилась, в сопровождении нескольких мужчин появились Алексей Николаевич и Павел. Женщина резко встала, прижав к груди испачканные в чужой крови руки, и сделал инстинктивный шаг назад. Охранники взяли ее под прицел пистолетов, Сикорский, игнорируя ее присутствие, нагнулся над лежащим на полу старшим братом, а Павел подошел вплотную, осторожно вытянув руки перед собой.

— Все хорошо, спокойно, все хорошо, — успокаивающе говорил бывший одноклассник.

— Паш, это не я, ты же не думаешь, что это я… — бормотала Катерина, в отчаянии пытаясь обхватить себя руками, но только еще больше пачкая свое тело чужой кровью.

— Конечно не ты, — Павел смотрел ей прямо в глаза, подходя ближе. Он сделал знак мужчинам, рассредоточившимся вокруг них, приказывая:

— Уберите оружие.

Катя умоляюще посмотрела на Павла и лишилась чувств.

Глава 16. На выручку

Горячий глинтвейн согревал, окутывал пряным цитрусовым ароматом. Карина доверчиво прижалась, обнимая картонный стаканчик и подныривая под руку мужчины, заворачиваясь в нее, словно в шаль. Этим своим движением она напомнила ту, другую. Володя тряхнул головою — что-то в последнее время все чаще его мысли отвлекаются, их словно безудержным течением уносит не в ту сторону.

— Зайка, — слащаво обратилась к Владимиру Карина, чмокнув его в щеку. — Как же я обожаю глинтвейн, он у меня ассоциируется с домашним уютом и теплом, чем-то таким родным и надежным.

— У меня тоже, — ответил мужчина, проглатывая горечь. Глинтвейн обожала его жена, его вкус дарил воспоминание о том доме, где осталась дочь. Да что ж это такое! Если он сейчас же не возьмет себя в руки, то провалит все дело. Некогда отвлекаться и позволять себе лишние сантименты.

— Помнишь, мы были у Светы недавно? — вдруг спросила светловолосая девушка, делая глоток согревающего напитка, в ее голосе прозвучало оживление, присущее предвкушению скандального рассказа. — Так вот, там был брат ее жениха, Артем Сикорский. Он и его мать сейчас в Италии, в Риме. Они пострадали — сначала какая-то жуткая история со взорвавшимся газом, потом нападение в больнице. Нет-нет, не волнуйся, все живы, правда, Антонина Федоровна в тяжелом состоянии, но стабильном. Врачи дают позитивные прогнозы. Такая пожилая, а крепкая.

Но самое жуткое, Света говорит, во всем замешана их служанка, не помню, как ее имя, черненькая такая, Леся, не, не Леся, Ника, не, не Ника, ты ее видел, она приезжала вместе с Сикорскими. Украла какие-то документы — это Светка по секрету рассказала, сбежала, а сейчас ее схватили во время покушения на Артема. Вот кто бы мог подумать! С виду и не скажешь, что преступница.

Володя невидящими глазами смотрел перед собой. Мозг лихорадочно работал.

— Ника говоришь… Служанку, кажется, звали Лена. Хотя, возможно, ошибаюсь… — он чмокнул Карину в висок. — Ужас какой. Знаешь, бельчонок, нужно проведать Сикорских. Такая история нехорошая, может, им нужна поддержка. Заодно и Рим посмотрим — ты ведь хотела в Рим?

— Полностью поддерживаю, — счастливая Карина обняла своего мужчину, не заметив, какой тревогой и мрачной решимостью был наполнен его взгляд.

Скрип двери был подобен карканью вороны, старой со ржавым трескучим голосом. Комната куталась в облако пыли, искрящейся на свету, что лился из приоткрытого окна, скудно освещая старинную громоздкую мебель из красного дерева. Светлые стены молили о косметическом ремонте, грустя за вуалью сизой паутины. По центру помещения в кресле, более похожем на трон, сидела бледная девушка, напряженная, похожая на ледяную статую.

— Моя любимая девочка! — Светлана театрально хлопнула в ладоши и бросилась обнимать поднявшуюся ей на встречу Ксению. — Фу, как здесь грязно и пыльно! Почему ты не прикажешь слугам навести порядок? Апчхи! Ужас какой.