К чему приводят шалости (СИ) - Маркова Анастасия. Страница 6

К празднику я подготовилась основательно – роскошное синее платье на заказ, серебристые туфли, серебряное колье, серьги, шпильки с горным хрусталем. Высокая прическа открывала шею, позволяла удлинить ее. Было проделано немало работы лишь с одной целью – заставить магистра Морриса обратить на меня внимание. Удалось ли? Я понятия не имела.

Он перешел от Генриетты ко мне с невозмутимым видом. С тем же бесстрастным лицом бывший преподаватель выслушал мою клятву, после чего протянул круглый резной жетон. Хотя в тот момент, когда я подставила ладонь, чтобы забрать его, мне показалось, будто взгляд фиалковых глаз смягчился, в них появилась теплота, а губы дрогнули в улыбке. И он медлил, не разжимал пальцы, не выпускал цепочку из руки, будто намерено оттягивал момент расставания. Но, возможно, мне все это лишь показалось…

– Не знаю откуда, но, уверена, ты знала, кто будет принимать у нас присягу. Иначе с чего вдруг так разоделась? Могла бы и мне сказать, я бы тоже что-нибудь понаряднее надела, – не без тени обиды сказала Генриетта, как только принц Рейнольдс исчез в пространственном портале.

Несмотря на сложности и некоторые негативные моменты, я не единожды вспоминала тот день, любимые фиалковые глаза и церемонию вручения дипломов. Хотя последняя отождествлялась у меня с комедией «День уборщика». С метлами в руках мы походили ни на ведьм, а на дворников, стоящих на страже чистоты и порядка.

Но радость того дня быстро прошла. За выпускным вновь последовали два месяца разлуки и полного неведения. Что с ним? Кто с ним? Хоть меня не должны были тревожить эти вопросы, я задавалась ими. 

– Тейлор… – проговорила одними губами и спохватилась.

К счастью, Генриетта спала и ничего не расслышала. Хотя в цокоте копыт, поскрипывании рессор сложно было расслышать что-либо, произнесенное столь тихо.

Несмотря на наши близкие отношения, я не хотела, чтобы подруге стало известно о моей увлеченности бывшим преподавателем. Конечно, она сохранила бы все в тайне, но вопросов, подтруниваний, многозначительных взглядов в его присутствии, а главное, сочувствия из-за малой вероятности ответных чувств я не избежала бы. Сама того не желая, Генриетта могла создать мне немало трудностей на службе

Глава 4

К полудню вереница экипажей въехала в приграничные земли. После досмотра документов у всех желающих попасть в Хелсин мы продолжили путь.

– Тебе не показалось странным, что подъезд к городу охраняется с особой тщательностью? – озвучила подруга мои тревожные мысли.

– Я насчитала на посту пятнадцать стражников, – негромко ответила я в подтверждение ее слов.

– И это только те, кто попался нам на глаза. Сколько их на самом деле? Тридцать? Пятьдесят? Что они там делают? Если охраняют, то кого? А если что, то от кого? – задавалась она небезопасными вопросами, провожая взглядом караул. – Может, разговоры об опасности на границе сильно приуменьшены? Или дело вовсе не в границе и поблизости есть стратегически важный для империи объект?

– Если ты права, что тогда скрывает его глава от своего народа? – в груди медленно разрасталось волнение.

– Назначение принца на пост главы безопасности восточной границы начинает представать мне в ином свете.

Я промолчала, поскольку намек подруги шел в разрез с уже сложившимся у меня представлением о Его Высочестве Тейлоре Рейнольдсе. Возможно, я бы занялась поисками оправданий для принца или нашла бы в словах Генриетты долю правды, однако все тревожные мысли разом вылетели из головы, стоило мне увидеть открывшуюся из окон панораму местности. Она явственно расслоилась на несколько планов и, подобно театральным декорациям, выступала один из-за другого.

На первом плане отчетливо выделялись две горы, сплошь покрытые густой зеленью. На дне ущелья бурлила полноводная река, в которую откуда-то сверху грохоча низвергался водопад. С правой же стороны от дороги раскинулось озеро.

– Как здесь красиво, – с замиранием сердца протянула я. – Недаром Хелсин считается одним из самых опасных, диких и в то же время живописных мест империи. По выходным мы непременно будем приходить сюда купаться!

– Смотри, чтобы у тебя на это сил хватило. Думаешь, империя просто так платит огромные деньги? Будешь день и ночь пахать, кровати не знать. Есть-пить не захочется. За пять лет из нас все соки выжмут, – всегда оптимистичная Генриетта сегодня была не в духе.

Вероятно, сказывалась усталость или же страх перед неизвестностью. Отчасти я разделяла ее чувства и нисколько не сомневалась, что всем новобранцам придется нелегко. Даже общежитие с жесткими и узкими кроватями еще не раз привидится нам в чудесном сне, в котором мы будем мечтать об отдыхе. Так почему бы не воспользоваться случаем и не получить удовольствие от созерцания великолепия природы, пока усталость от жизни не превратила нас в бесчувственных существ?

Чем выше экипаж поднимался по склону, тем прохладнее становилось. Казалось, воздух все больше наполнялся чудесной свежестью. Я и забыла, как легко дышится в прохладный день. Это лето выдалось на удивление знойным. Что оно принесет нам? Череду гроз и ненастий? Или все обойдется?

Вскоре горы остались позади, и моим глазам впервые предстала граница – огромная каменная стена, высотой с трехэтажную крепость, что расположилась по центру уникального сооружения. Она брала свое начало у одной отвесной скалы и гигантской змеей тянулась по горным уступам к другой отвесной скале. В учебнике по истории империи говорилось, что протяженность каменной «рептилии» составляла пятнадцать километров и построена она была сотней магов всего за неделю.

– Интересно, что вынудило воздушников поторопиться с возведением стены? Неужели шитринцы готовили вторжение? – задумчиво протянула Генриетта.

Она вместе со мной внимательно рассматривала место, где нам предстояло провести ближайшие пять лет.

– Кто знает. В книгах об этом ни слова, – тихонько произнесла я, словно этот разговор мог быть кем-то подслушан, и повела плечом.

Хотя была убеждена, что причина заключалась в другом. Шитринцы не совершали набегов на наши земли более двух веков. Соседние империи долгое время жили в мире и согласии, а вот после возникновения этого феноменального сооружения они активизировались и теперь зачастую щекотали нервы нашим стражникам. Так нет ли между стеной и тем постом взаимосвязи? Или все подозрения беспочвенны?

– Надеюсь, на месте мы разберемся, что к чему, – сказала подруга, словно подводя черту в неприятном разговоре, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

Я продолжила наслаждаться красивыми видами. К тому времени по обеим сторонам дороги непроницаемой и немного пугающей стеной встали густые заросли. С каждым преодоленным метром они подступали к нам все ближе, склонялись к крышам экипажей, переплетались между собой, образуя шелестящую кровлю. Под тяжелым покровом густолистных лиан, что перескакивали с одной верхушки на другую, не представлялось возможным разглядеть стволы деревьев. Казалось, какая-то неведомая сила накрыла здешнюю округу зеленым бархатным покрывалом, желая скрыть от посторонних глаз нечто очень важное и сокровенное.

Однако непроглядные своды нисколько не пугали меня. Наоборот, тишина, перемежавшаяся восхитительным пением птиц, убаюкивала. Должно быть, не справившись с мягкой дремой, я все-таки уснула, потому что когда вновь открыла глаза, увидела огромные, обитые итильмаром ворота. Этот серебристый металл был легким, как шелк, прочным, как сталь, и безумно дорогим.

Я смотрела на массивное сооружение, внушающее ощущение защиты и непоколебимости, и не могла даже предположить, сколько денег ушло на его строительство. Но понимала, что ужасно много. И опять-таки ради чего?

– Неужели на всех границах такие меры предосторожности? Или только наша удостоена высокой чести? – в который раз за день Генриетта озвучила мои мысли.

Она не обладала ментальной магией, просто наш внутренний склад и мышление были во многом схожи.