Астрал (СИ) - Уинтерборн Джон. Страница 29

— Ладно, демон-вампир… — схватив ее за руку, ответил он. — Дерзай.

Авелина одобрительно кивнула, и у Августа в тот же момент помутнело в глазах. Перед ним начало проплывать множество ярких образов, которые он физический не мог уловить в своем уме, так как все они моментально исчезали, словно кто-то очень быстро проматывает фотоальбом, как бы показывая его, но не позволяя оценить фотографии.

В какой-то момент скорость такой «перемотки» уменьшилась, и Август осознал, что смотрит на все именно с глаз Авелины, а не как посторонний наблюдатель или что-то в этом духе. В конце концов сформировался четкий образ, с которого все и началось.

Авелина стояла в странной пещере, освещенной несколькими факелами и магическими сферами. По правую руку протекал небольшой ручеек, а по левую находилась громадная пентаграмма на полу, начерченная целиком из крови. «Громадная» не было преуменьшением — необычная пятиконечная звезда со странными рунами протягивалась на все пространство пола в пещере, и была буквально идеальна по своей форме.

В этом промежутке времени Авелина казалось более молодой, но это было скорее из-за того, что на ней было надето лишь одно белое летнее платье, безо всяких изысков по сравнению с тем, что она носит в нынешнем времени. Как известно, вампиры теряют возможность стареть, но вместе с этим приобретают бессмертие, живя вечно в своем обличие с момента проклятия. Бывают исключения, когда внешность менялась, но Авелина, спустя столько лет, оставалась все такой же — ее нельзя было назвать совсем ребенком, но и взрослой женщиной ее тоже назвать язык не поворачивался.

Направившись в центр пентаграммы, Авелина что-то приговаривала себе под нос, будто бы пытаясь считать все возможные варианты развития событий. Августа это сильно удивляло — антураж был такой, будто она этой пентаграммой собирается призвать никого иного, как самого Сатану, или кого еще похуже. Как вдруг, обстановка резко разрядилась присутствием еще одной персоны, о существовании которой Август уже успел и позабыть:

— Прекрасно, это пентаграмма, вне всяких сомнений, усилит мое влияение, позволив воспользоваться мне всеми прелестями нашего будущего контракта. — Заговорил с ней демон внутри ее сознания, оценивая ее старания в виде пентаграммы.

— Да, Виш, вне всякий сомнений, это заклинание придется тебе по вкусу. — Сжав и разжав кулачки, Авелина закрыла глаза и вознесла руки вверх, после чего в ее руках появилось несколько магических выделений кроваво-красного цвета. — Начнем.

Пентаграмма не требовала произношения заклинания в слух, так как катализатором в данном случае непосредственно служит сам чертеж. А тот факт, что она начерчена не каким-то там мелом, а самой настоящей кровью, еще больше подчеркивал важность этого заклинания.

Пентаграмма засветилось ярким светом, таким, будто бы кровь освятили сами церковники, а через пару секунд она и вовсе обрела объемную форму в виде света, медленно перебравшись на тело Авелины в виде еле заметных «цепей», знаменуя собой связь между демоном и непосредственно участницей столь необычного ритуала.

Август почувствовал, как тело Авелины с ног до головы пробирает дрожь, и вместе с этим он почувствовал, как демон пытается захватить ее сознания во время исполнения действия пентаграммы, но Авелина упорно сопротивлялась ему, не позволяя демону взять над собой верх. В конце концов Виш попытался сломить ее собственным желанием, но оно оказалось настолько сильным, что демон просто не смог совладать с ним.

По итогу, Виш застрял в тебе Авелины, так и не получив полный контроль, но и Авелина перестала быть собой — пентаграмма содержала в себе не только призыв демона… там было так же и заклинание, провоцирующее создание того самого первородного вампиризма, которое Авелина использовала, прежде всего, на самой себе. Ее заклинание, а вместе с этим и желание, было исполнено, но дальнейшие события пошли совсем неожиданно как для Виша, так и для его новоиспеченного носителя…

Не имея возможность удержать силу, пробудившеюся в ней, Авелина превратилась в нечто ужасное, насильно для самой себе приняв истинную форму вампира — с длинными клыками, когтями, крыльями, рогами и всем тем, что было присуще истинному вампиру. Взглянув на свои ужасные, дрожащие руки с выросшими когтями, место действия резко сменилось с пещеры на самую обычную избушку, стоило ей только моргнуть. Моргнув еще раз, Авелина увидела, что оказалась на улице, перед этой самой избой, и прямо сейчас небо было предельно красным, на пару с легендарным темным солнцем, что так назойливо весело в небе и напоминало о том, что Конец Времен близок. Но главой деталью для нее стало вовсе не небо, а то, или, вернее будет сказать, те, кто валялся прямо перед входом в избушку — мужчина лет сорока-пятидесяти и молодой паренек.

Они оба не подавали признаков жизни, будучи покрытыми массивными ранениями, и, кажется, эти двое были очень важны для демона-вампира. Не подходя к ним ближе, Авелина сдала назад и вновь посмотрела на свои руки, приметив, что сейчас они были покрыты обильным количеством крови, намекая на то, что она совсем недавно кого-то убила. Легко и непринужденно сопоставив факты, Авелина пришла к выводу, что это именно она прикончила мужчину и парня, будучи в бессознательном состоянии после исполнения заклинания.

За минутой молчания последовал слезный плачь, а за ним нечеловеческий рев отчаяния, раздавшийся не то что на всю деревушку, где эта изба и стояла, но и на всю округу. Авелина кричала от ужаса так сильно, что у нее, казалось бы, вот-вот лопнут перепонки от своего же собственного крика и плача. Оглянувшись вокруг, она заметила, что и остальные жители деревни мертвы: дорога буквально была усеяна телами, и все с теми же колотыми ранами, что и у мужчины с парнем, которых она увидела первыми.

Вскоре, когда у нее совсем не осталось сил рыдать и кричать, признаки вампиризма и демонизма исчезли, и она осталось наедине с собственным отчаянием — наедине с осознанием того, что это, скорее всего, именно она прикончила близких ей людей непонятно ради чего и сама того не осознавая. Авелина воплотила в жизнь свое самое сложное заклинание, создав вампиризм, но заплатила за это воистину колоссальную цену, пожертвовав не только своим телом и сознанием, но и любимыми ею людьми.

Ее взгляд, в конце концов, остановился на гнетущем темном солнце в небе — и на этом печальном моменте ее воспоминание начало необратимо угасать, как гаснущая спичка.

Совсем скоро, Август вернулся в настоящее, будто бы пробудившись от кошмара. Лицо Авелины за эти моменты изменилось: она «потеряла» свои венозные выделения под глазами, да и сами глаза стали светиться намного менее ярко, нежели раньше.

— Это был единственный раз, когда не только я потеряла контроль, но и сам Виш — как выяснилось позже, это была и не его инициатива. На момент, я превратилась в нечто ужасное, в животное, ничего не жаждущее кроме капельки крови, дабы утолить голод.

— Значит ли это, что это было?.. — спросил Август, не договаривая, в то же самое время глядя в ее глаза.

— Это была жажда крови от вампиризма, а моя форма чудовища — лишь последствие. Тем растерзанным мужчиной перед входом был мой приемный отец, а тем парнем — мой кузен. Они подобрали меня, когда я вывалилась из временного разлома, лишившись своих настоящих родителей. От осознания того, что это я их прикончила… у меня до сих пор проходит дрожь по всему телу. Я по сей день чувствую отвращения от самой себя.

— То была не твоя вина, Авелина. Тобой ведь не двигало что-то ужасное, правда?

— Нет. — Обнадеженно сказала она, осознавая, что Август действительно пытается понять ее правильно. — Мною двигало лишь желание подарить людям нечто, что поможет им пережить конец света… и этим «нечто» стало проклятие вампиризма.

— Я понимаю… правда понимаю. Пытаюсь представить, как тебе было тяжело… — проматывая в голове увиденные им события, говорил он. — Получается, ты тоже сначала потеряла своих кровных родителей, а потом лишилась и приемных… определенно при разных обстоятельствах, в сравнении со мной, но все же. Забавное совпадения, правда?