Время ведьм (СИ) - Буланова Наталья Александровна. Страница 32

Мне даже показалось, что кто-то сказал : 'Сбрендили'...

— Превратимся в лягушек и будем знать! — посмотрела я на свет на свой пузырек. Золотистые искры так и мании раскрыть секрет напитка, но червячок сомнения делал своё дело.

— Зато спор выиграю! — да-а-а, если Дейка к чему-то стремилась, её ничто не могло остановить. Плотная крышка флакончика была отброшена в сторону и подруга осушила зелье одним залпом.

— Ты что?! — попыталась отнять я пузырек, но было уже поздно.

Моментального превращения не произошло и я внимательно смотрела на подругу, пытаясь уловить малейшие изменения.

— Что-что, потом передумаю же... — пожала плечами ведьма Жизни и выжидательно посмотрела на меня.

Так же выжидательно на нас смотрела толпа, поэтому мы послав независимые взгляды, постарались затеряться и ушли подальше.

— А, была-небыла! — махнула я рукой и повторила осушение экспериментального зелья. — Будет потом что внукам рассказать!

— Это точно! — подтвердила подруга и начала меняться у меня на глазах...

Легкая рябь прошлась по лицу, а потом миниатюрная фигура подруги стала увеличиваться, окутываясь легким облаком заклинания.

Я посмотрела на высокого сатира с белозубой улыбкой и витыми рогами и почувствовала, как легкое покалывание охватило моё тело.

Леший меня за ногу! Неужели, и я тоже...

— Силька! — пропел красивым мужским голосом сатир, блестя огромными глазищами. -

Смотри, у этой личины даже одежда меняется! И голос! Ого, ты — вау-у-у!

Внутри меня все переворачивалось, так и хотелось запить сухость в горле, а корни волос на голове жутко чесались. Да что же это такое? Ну кто просил меня пить не пойми что, а?

— У тебя копыта и хвост, Дея! — сказала я не своим голосом и схватилась за рот. Ну не могла я проигнорировать наличие этих частей тела у подруги. Точнее друга. Тьфу, теперь не знаю как её называть!

— Силия, не нервничай, — поднял руки вверх сатир, видя накатившую на меня панику. — Ты всего лишь полудница!

Я схватилась за голову и почувствовала вместо волос настоящую солому, одна из них даже в руке осталась и я с чувством разломила её пополам. Белая рубаха доходила до пят, и в отличие от сатира-Деи в удлиненных шортах, прикрывало все от ворота до кончиков пальцев.

— Я что теперь, босиком должна ходить? — слышать чужой голос из своих уст было просто отвратительно и я морщилась от раздражения.

— А у меня, вообще, грудь волосатая, — сатир показал на свою лохмато-курчавую грудь и я немного успокоилась. Всё-таки быть босиком и с соломой вместо волос не так страшно...

— Плин, Дейка, теперь можешь быть спокойна! Спор ты выиграешь!

Над нами зашелестели крылышки и мы одновременно подняли голову вверх. Хмуря мордочку, над нами кружил Бакстер, рассматривая сатира пристальным мышиным взглядом.

Сделав еще два круга, он приземлился на ближайшее дерево и спрятался в кроне листвы.

— Смотри, как только носок свой пристроил, так тут же развлекаться полетел, — локоток сатира больно ударил меня под ребра и я ойкнула.

— Ой, прости, не рассчитала! — потерла мне больное место подруга... ну или сатир, тьфу, теперь язык сломишь...

'Плюх' — и что-то маленькое и черное шмякнулось о землю.

— Бакстер! — одновременно вскрикнули мы и метнулись к мышу.

Тот как раз приоткрыл один глаз и собирался привстать, но увидел нас и опять брякнулся в обморок.

— Впечатлительный какой, тоже мне! — ругался рядом сатир, теребя мыша за лапки.

Бакстер лапку выдернул и открыл глаза. По-моему, у него даже глаз задергался.

— Д-д-ея? — заикаясь, спросил он.

— Что, родненький, не признал? — специально понизила голос до баса подруга, чем довела бедного мыша до того, что он схватился за сердце. Правда, по мнению мыша, сердце у него было в желудке, но мы с Дейкой никогда его в этом не переубеждали.

— Ешкин-лешкин!....... — и даже матернулся так, что у нас ушки свернулись. Оказывается, крепкое словцо и мышке не чуждо. — Вы — больные!

— Мы не больные! — обиделся сатир и я подтвердила. — Мы хотим выиграть спор!

И Дейка рассказала мышу о том, что стоит на кону.

— Нет, я, конечно, только за, чтобы это чудовище съехало... Но к чему такие крайние меры? Где вы, вообще, достали такую личину?

Переглянувшись решили — тонуть в глазах Бакстера дальше не будем. Лучше наш спонтанный эксперимент окажется загадкой.

— Хочешь? — ловко выудила откуда-то пузырек, купленный у продавца-тролля Дейка. — Будешь третьим!

— А что, я тоже могу? — забыв обо всех нравоучениях, летучий мышь уже сидел на пузыречке и пытался лапками открыть пробку.

— Не знаю, — пожал плечами сатир. — Но почему бы нет?..

Вот так наша компания и обзавелась маленьким тролльченком, как раз размером с волшебную мышь.

— Вот невезуха! Почему, как меня — так сразу в дитё! — Бакстер недовольно сопел под мышкой у сатира, а мы, наконец-то, смогли пробраться дальше, к шаткому ограждению.

Оно носило скорее символический характер, а на страже мог встать любой желающий. Скорее развлечение для молодежи, нежели обязанность. Это повелось еще со стародавних времен, когда на Ярмарку Кошмаров пускали только простой народ, а любопытных отпрысков аристократических семеек разворачивали еще на подходе.

Времена изменились, но традиции остались, обрастая все новыми и новыми затеями. Так вошло в правило менять личину, чтобы тебя не узнал Агней, а так же вешать старый амулет защиты на арку, через которую мы проходили и оставлять невзгоды в прошлом году вместе с ним.

Отгадав пару загадок орка и эльфийки, мы повесели по ни разу не одетому амулету на арку и пошли дальше. Ну не носили мы этих побрякушек, что поделаешь...

— А на меня амулет не взяли... — обиженно сопел тролльченок.

За аркой площадь была разбита на сектора, и мы не теряя время пошли к ближайшему.

Это был сектор снов. Здесь торговали чарами, заточенными в шар, при использовании которых заложенное магами ощущения переплетались с тайными желаниями или страхами, рождая прекрасный сон или кошмар.

Их брали как для себя — чтобы порадовать ночью прекрасным сном и пережить во сне давно забытые чувства, так и для врагов — чтобы выбить из равновесия кошмаром, который особенно выбивал из колеи, если знать, на какие страхи надавить.

У продавцов — черных и светлых магов клиентов было поровну. Одинаково хорошо продавались что светлые сны, что темные ужастики.

— Сатир! У меня есть кое-что для тебя! — зазывал подругу в личине рогатого сатира продавец. — Жаркий сон с прекрасными нимфами обеспечен!

— Увольте! — прошептала подруга и ускорила шаг.

Хорошо, что к полуднице никто не приставал. А вдруг, я настоящая... Еще затерзаю загадками да запутаю на пути истинном. Да так, что дороги обратно не найдешь...

На нашу компанию поглядывали с удивлением, несмотря на то, что Ярмарка Кошмаров могла похвастаться богатой палитрой рас. Видимо, не зря зелье называлось экспериментальным. Таких редких рас, как сатир и полудница днем с огнем в наших краях не сыскать, но на этом ежегодном сумасшествии и не то бывало, так что на нас смотрели-смотрели, да переводили взгляд дальше, на следующих посетителей ярмарки.

— Пошли- ка отсюда, а то мне кажется, что он мне точно шар с нимфами перед носом развеет! — сатир-Дея смешно ковыляла на копытах, напоминая мне всадника, который ехал без перерыва целый день. — Как я потом Крису влюбленное лепетание о прекрасных созданиях объяснять буду?

— Если ты будешь в этом обличии в кровати — ему будет не до этого! — представив эту картину в супружеской спальне, я расхохоталась, а потом вспомнила о серьезном: — Наша личина тоже нетипично сниматься будет или в этот раз нас пронесет?

— Очень надеюсь, что по ту сторону арки мы окажемся уже ведьмочками... — возвела глаза к нему подруга и перехватила тролльченка под другую руку. Бакстер недовольно засопел и попросился на землю.

— Затопчут же! — предупредила его Дея.