Приемный (СИ) - Кочеровский Артем. Страница 20

— Да насрать мне, что ты там делал! — Тарас отвернулся и посмотрел на Карате. — Что скажешь?

По телеку в пятый раз пустили эфир про убийцу из интерната. На этот раз никто из пацанов не смотрел в экран, шесть глаза, включая мои, упёрлись в Карате.

— Мутная история.

— Ещё какая мутная! — подхватил его слова Тарас.

— Если он убил пацана, то нечего и думать — нужно звонить в полицию.

— Я о том же!

— Сами мы ни в чём не разберёмся, потому что не знаем версию другой стороны. С его слов в доме было много пацанов, они расскажут свою версию полицейским, а те пускай решают, кто прав — кто виноват.

— Точно!

— Но…, - Карате почесал подбородок. — Кое-что не вяжется.

— Что?

— Неделю назад возле автовокзала грохнули малого Крю, а две недели назад в реке без обеих рук нашли Шима. В обоих случаях были свидетели и подозреваемые, но ни одного из них не крутили телеку.

— И что?! — Тарас начинал злиться.

— Как минимум, он не врёт про серьёзных людей, — спокойно ответил Карате. — Иксы — не Иксы, не важно. У них есть связи в полиции или среди людей, которые заведуют новостями. Может, и там, и там.

— Тем более! Представим, что он говорит правду! — Тарас поднял палец. — Тогда логичный вопрос. Зачем клану с кучей бабла и связями гоняться за обычным сиротой из интерната?! Ну устроил он там дебош, грохнул пацана, да и хер бы с ним! Как будто кланы не занимаются такой чернухой каждую неделю. Почему они на него не забили?

Карате хотел ответить, но Тарас не дал:

— Я скажу почему! Потому что, Федя этот — оказался сынком клановой шишки! Пацан его грохнул, и теперь клановые готовы достать его из-под земли! — Тарас очень сильно хотел получить сотку, а потому выдвигал теории, основанные на своих догадках.

— Реально! — подтвердил Желудь.

— Не думаю. Из посёлка Данил мог уйти либо на Бетонку, либо в Заречье. Нам ли не знать, что копы и пальцем не пошевелят, чтобы его найти? Думаете, кланы об это не знают? Получше нашего. Если бы они хотели его поймать, сделали бы по-тихому. Хоть через копов, хоть отправили на поиски своих. Но они подняли шумиху. Для чего?

— Для чего?

— Чтобы забыть о нём. Повесили на него липовое обвинение, чтобы пацан залёг на дно, сидел там и не высовывался. Мало ли он решится поднять шумиху и доставить клановым проблем.

— А сто штук? — запротестовал Тарас. — Нафига такое вознаграждение?

— Для них сотня — мелочь! Если кто-то найдёт пацана, то хорошо. Усадят в тюрягу и дело с концом. А нет, так пускай ссыт на улицу выходить.

— Карате, бля! — Тарас сжал кулаки и потоптался на месте. — Ты не хочешь сто косарей поднять?!

— Не по-пацански это.

— Желудь?! — от крика Тараса, пухлый аж подпрыгнул.

— А? Что? Я согласен с тобой.

— Пойдёмте переговорим на троих, — предложил Карате и первым вышел за дверь.

…….

Сколько прошло дней после моего ухода из интерната? Два? Три? Четыре? В представлении — не меньше месяца. Но что ещё хуже — проблем за этот воображаемый месяц набралось на две жизни вперёд.

Минули пара дней в городе, и мои насущные проблемы в интернате показались мелочью. Пустым местом, пшиком, абсолютным нулём. Сейчас я отдал бы всё, что у меня есть, лишь бы вернуться в интернат и стать личной грушей для Окурка. Разве подростковые разборки можно назвать настоящей проблемой? Мелочные разногласия, временные трудности, небольшие загвоздки.

Всё изменилось. Встреча со странным Сергеем, подпись о согласии на усыновление, первый счастливый день и поездка в багажнике на второй. События в гостевом доме так и вовсе не укладывались в голове. Не удивительно, что парни мне не поверили. Мне и самому временами казалось, что я всего лишь посмотрел плохой сон.

Версия Карате о раздутом в новостях убийстве была неплохой, а если учесть, что она была единственной, то её можно было даже назвать близкой к правде. Вместо того, чтобы рыскать по городу и тратить кучу времени на поиски иголки в стоге сена, они окружили этот стог дорожкой бензина и подожгли, обрезав мне выходы.

Теперь я не только не мог подать заявление в полицию, но и показаться на людях. Хотя ладно, сомневаюсь, что на Бетонке многие смотрят телек. Положим, на улицу я выйду без проблем, но легальное будущее умрёт для меня навсегда.

Что же произошло в доме? Почему в новостях ни сказали ни слово об убитом Кадаме, а обозвали жертвой Федю? Я своими глазами видел три дырки в рубашке Икса. Он выжил? Или они не посчитали нужным о нём упоминать? Но Федя… Нет, я конечно знатно расквасил ему лицо статуэткой, но убить… Нет. Точно нет. Неужели они убили Федю, для того, чтобы обвинить меня?

Вдали коридора слышались крики Тараса. Спор проходил на повышенных тонах. Из комнаты мне казалось, что Тарас спорит сам с собой, потому как на его выкрики Карате отвечал по привычке спокойно и выдержанно.

Прежде я не чувствовал себя в таком безвыходном положении. Мне нечего было им предложить, а сбежать я попросту не мог. Всё, что мне осталось делать — лежать и ждать вердикта.

Свои шансы я оценивал примерно один к трём. Во-первых, против меня было двое против одного, а во-вторых, лидер группировки, как ни крути, имел больший вес. Они вернулись через полчаса. Тарас вышел в центр комнаты.

— Короче, — начал он. — По-хорошему нам нужно было бросить тебя. Пускай бы судьба распорядилась твоей жизнью, а так… Получается, у нас нету доказательств твоей виновности, и сдавать тебя копам — это не по-пацански, — последнее слова Тарас произносил, глядя на Карате. — Мы чтим законы улиц… Мля, за сотку я бы тебя сдал… Сто тысяч — это бабки, которые изменили бы наши жизни. Но скажи спасибо Карате. Благодаря ему, за тобой не приедут копы, а мы продолжим жить в этой заднице.

Отлегло. По правде сказать, и по началу речи не сложно было догадаться, какое решение они приняли. Тарас не стал бы передо мной распинаться, а просто позвонил копам и дождался патруля. Тем не менее я ждал, когда он закончит. Его слова были для меня слишком важны. Я должен был услышать чётко и без полунамёков, что они меня не сдадут, и я это услышал.

Разжав скомканное одеяло, я выдохнул и кивнул. Думаю, они ждали слова благодарности или вроде того, но я был слишком вымотан, как физически, так и эмоционально.

— Я не закончил, — продолжил Тарас. — Как бы там ни было, ты нам должен.

— Что должен?

— Мы тебя вытащили, рискуя своими задницами, и волокли посреди ночи через весь район, — Тарас посмотрел на Желудя, и тот утвердительно кивнул. — Плюс ты проваляешься на койке по меньшей мере неделю, а нам придётся тебя кормить и обрабатывать раны. Так что расклад такой. Свои услуги мы оцениваем в десятку. Сумма не маленькая, но согласись, оно того стоит?

— Да, — не раздумывая ответил я.

— Мы понимает, что заработать такие бабки будет непросто, поэтому предлагаем на выбор два варианта. Либо ты достаёшь бабки сам, либо становишься частью нашей команды и работаешь с нами, пока не выплатишь долг.

— Что очень даже по-пацански, — добавил Карате.

— С ответом можешь не спешить. Оклемаешься, встанешь на ноги, тогда и поговорим. И на всякий случай я тебя предупреждаю. Попытаешься нас обмануть, мы позвоним копам. Попытаешься сбежать, мы тебя найдём и позвоним копам. Это понятно?

— Более чем.

— Вот и отлично, — сказал Тарас и вышел из комнаты.

…….

В десять лет я лежал в больнице с воспалением лёгких. Палата с ремонтом, чистое постельное бельё, трёхразовое питание. Те условия были шикарными по сравнению с каморкой Карате, но я не жаловался.

Каждый день Карате менял повязки и обрабатывал раны. Супами и кашами не баловали. Чаще всего я ел еду быстрого приготовления: пиццу, спагетти или другой фаст-фуд с улицы. Какое-то время я злился на пацанов. Не очень-то хотелось доверять людям, которые готовы были меня продать, но через пару дней злость прошла. Что ни говори, а они на самом деле имели полное право бросить меня в той канаве. Но не бросили.