Дороги наемника (СИ) - Марченко Ростислав Александрович. Страница 37

Всяческий хлам и камни завала в проломе под ногами и брюхом, звякнувший по барбюту наконечник глефы и ударившее по наплечнику древко алебарды. Еще одна алебарда, врубилась в перевернутую скамейку прямо перед моим носом. Оглушительная вспышка адреналина. Молния осознания, что самое безопасное место будет под ногами владельцев этих острых предметов, перекат, покрытый грязью каменный пол перед носом. Что — то вскользь ударило по спине. Взмах меча, ступня, отсеченная чуть выше лодыжки, еще одна нога полоснутая дагой по ахиллову сухожилию. Страшные крики вокруг.

Парирование все тем же кинжалом по древку алебарды над головой. Остановить удар я даже не пытался, но сумел убрать голову с траектории топора и слегка отвести его в сторону. Алебарда вместо удара по шлему опять соскользнула по наплечнику. Адреналин пробила вспышка страха. Скьявона, абсолютно бессознательно, в результате его же удара захлестнула за колени алебардщика, рывок меча к себе, вопль и рядом рухнул ещё один защитник с сложившейся из — за подрезанных поджилок ногой.

Смахнувший удар фальшиона в сторону блок мечом, я уже на ногах. Дага по гарду вонзилась в не перекрытую кожаной кирасой подмышку, мне брызнуло кровавым кашлем в лицо, обмякший на кинжале покойник осел наземь. Толкнувшая в спину стена и перепуганное лицо молодого парня перед глазами, в руках которого смотрит наконечником болта прямо мне в грудь заряженный арбалет. Пролетающая перед глазами жизнь…

Щелчок. Удар болта в грудь. Не пробил. Доля секунды на осознание что все еще жив. Машинально заблокированный удар фальшиона ещё одного возникшего рядом противника, скьявона ответным движением рефлекторно резанула его по открытому лицу и дага апперкотом через подбородок добила его. Падающий спиной назад труп попытался утащить кинжал вместе с собой. В проломе мой слуга и солдаты страшно вопя и мешая друг другу рвались вперед. Шлем одному из бойцов тут же развалили алебардой, сразу двое поймали болты рядом.

Проскочивший вперед Йон Гленни с искаженным яростью лицом подсек ударом переднюю ногу алебардщика на заваленном трупами и ранеными пятачке перед проломом и топчущие тела павших товарищей солдаты устремились за ним.

Испуганная попытка арбалетчика встретить мою атаку. Финт. Скьявона, с легкостью тренировочной шпаги учебного центра вскрыла его открытое горло. Продолжением этого же движения я связал и сбил в сторону «длинный меч» его соседа и с проходным шагом вперед дага с неожиданной легкостью пропорола тому кольчугу под рёбрами.

Пока я вытаскивал из последнего оппонента кинжал, исход боя уже был решен. Лезущих через пролом штурмовиков стало достаточно много, чтобы в последовавшую резню я уже не вмешивался. Не успевших сбежать во двор защитников башенного этажа, в который мы вломились и без моей помощи подчистую вырезали меньше чем через пару минут. Убежать тем оказалось проблемно, сдриснувшие первыми как на тонущей подводной лодке закрыли за собой и чем — то подперли внешнюю дверь. Попытка брошенных раненых просить милости победителей в запале боя нужной реакции тоже не принесла, а сам я упустил этот момент и вовремя не вмешался. Для них было немного умнее какое — то время изображать трупы и просить пощады не раньше, чем у захвативших этаж солдат схлынет запал боя. Я вот был не уверен, что их мольбы многие из поймавших адреналиновый приход бойцов вообще могли осознать.

Мне самому было не до этого. Я выжил, дышал таким вкусным воздухом, и собственно, мать его так, не был даже ранен!

Понимание что рядом стоит Эйдер и что — то у меня спрашивает, тоже пришло вовсе не сразу.

— Эка тебя фер Вран тут ошарашило… — Пробасил тот, рассматривая и ощупывая меня с разных сторон. — И даже не ранен.

— Похоже, нет, — согласился я с ним, приводя мысли в порядок. — На доспехи не жалуюсь.

— Доспехи у тебя и впрямь славные, фер Вран. — Покачав головой, согласился со мной фельдфебель. — Лучше и не найдешь. В самом мясе побывал без царапины из него вышел…

— Тут больше повезло, пожалуй…

— В подобной бойне боевое счастье фер Вран уже не помогает, — немного не согласился со мной Эйдер. — Первый взошедший на обороняемую стену на одном везении не выживает. Служил бы ты в легионе, или рота была на императорском найме, «Стенолаза» бы получил.

— В общем — то я не на стену, а внутрь башни первым зашел, — для блезира позволил себе я засмущаться от столь неприкрытого потока комплиментов. Но было приятно, этого не отнять. Даже не потому, что хвалили, а потому что честно заслужил эти похвалы.

— Ты считаешь, что это менее почетно? — Ухмыльнулся продолжавший мне неприкрыто, яростно льстить хитрожопый фельдфебель. — Скольких тут покрошил, пока я нашу бестолочь в башню загонял?

— Не то чтобы совсем боя не помню — устало оперся я задницей на стоявший неподалеку стол с разбросанными по нему арбалетными болтами из рассыпавшихся вязок, — скорее помню урывками. Но попятнал многих, да.

— «Стенолаза» и за меньшее давали.

«Стенолазом» солдатский сленг именовал выдаваемое от лица Императора наградное ожерелье с изображением крепостной стены на бляхе. Данная награда считалась очень почетной и достаточно редкой, ибо посмертные награждения в Империи не практиковались, как впрочем, и при незначительном сопротивлении на стене. Со слов госпожи Ладыженской кронпринц Рейвен крайне серьезно относился к попыткам всяких мутных личностей девальвировать почетность боевых наград в «своих» вооруженных силах и для пресечения таких попыток славился весьма изуверской фантазией ко всем причастным к незаконным и незаслуженным выдачам вне зависимости от их положения и происхождения. За века к этому привыкли и стали считать само собой разумеющимся. Движения подобные вполне доступным в мое время при знакомствах среди нужных людей трем сотням тыр за прохождение представления на Героя на уровень Москвы тут были не то чтобы невозможны, но пресекались с воистину средневековой жестокостью.

— Где мы, а где кронпринц Рейвен и лица что выдают «Стенолазы». — Пожал я плечами и окончательно перевел мысли на деловой лад. — Ожерелья за Дресхолд я в любом случае не получу, так что, фенн Ларт, хватит меня им дразнить. За добрые слова — спасибо, но теперь давай перейдем к делу. Что там наверху творится?

Наверху, несмотря на то, что пролом по размерам был примерно в два раза обширнее нижнего, не творилось ничего сильно для нас хорошего. Сколько бы народа там не пострадало от угодившей внутрь корзины с «шрапнелью» отбить атаку на донжон они сумели. Осилили уронить одну из лестниц вместе взбирающимися по ним солдатами, счистили людей и поломали вторую удачно сброшенной выломанной из стены глыбой и порубили нескольких человек попытавшихся влезть внутрь с двух других, после чего свалили и их. Взойти наши бойцы сумели только на стены — не факт что имеющие калитки в донжон и сто процентов простреливающиеся из выходящих на них бойниц.

Пока там рубили и сбрасывали вниз людей требовалось решить что мне делать дальше, как можно быстрее эвакуировать тяжелораненых, по возможности оказать им первичную медицинскую помощь и конечно же и доложить капитану обстановку.

Эйдер свалил наружу руководить боем на крепостной стене, надежд что оттуда можно было проникнуть внутрь башни мы не питали но следовало попробовать. В донжоне со мной оставались два пехотных капральства, несколько человек из которых, импровизированным тараном выбивали дверь во двор, пока остальные затаскивали в башню раненых и пострадавших. С ними же работали подтянувшиеся ко мне стрелки одного из капральств, второе забрал фельдфебель. Перейти к штурму верхнего этажа изнутри башни мешала даже не разбитая и обращенная на строительство баррикады в проломе лестница, а массивный, окованный железными полосами люк закрывавший проем в каменном перекрытии, выбить который выглядело той еще задачкой, даже если он не был там ничем придавлен.

— Йонни, двигай ко мне!

Гленни, с все еще шалыми после схватки глазами встал рядом.