Постэпидемия - Коллектив авторов. Страница 12
А дедушке Ивану поставили памятник перед зданием медицинского центра, где он работал. Валентина видела его много раз — красивый, из тёмной бронзы. На постаменте был высечен тот самый девиз: «Aliis inserviendo consumor». И дата: 2020. Год, когда человечество сумело одолеть большую беду.
Конечно, когда Валентина ушла из профессии, бабушка Надя очень расстроилась, но в итоге повздыхала и согласилась с папиным мнением про девять врачей на три поколения. Фамилия Касаткиных и так была вписана в историю медицины золотыми буквами.
— Пусть и в твоей грависиноптике будет так же, — сказала бабушка и благословила Валентину.
— Вася, — оторвавшись от экрана, окликнула хумаса Валентина, — мне необходима полная информация по «Объекту 19–11» и ситуации с заражением персонала станции.
— Прошу прощения… — вкрадчиво начал хумас, — но меня зовут Вася Петрович, и я…
— Оставить! — рявкнула Валентина и зашипела, как разъярённая кошка. Не ожидавший этого хумас даже отъехал на метр, недоумённо моргая лице-экраном. — Отныне ты — просто Вася! Это приказ! Петровича ещё заслужить надо. Быстро мне всю информацию. Это тоже приказ!
— Слушаюсь, хотя и не согласен, — проквакал хумас.
— Так, теперь медотсек, — обратилась Валентина к исину. — Подготовить клинию для экстренного больного. Отсек — на дезинфекцию и полную изоляцию. Мне — комплект биозащиты. Выполнять!
— Информация готова, — сообщил бывший Вася Петрович, а теперь просто Вася. — Я смонтировал её в виде аудио-ролика…
— Хватит болтать! — оборвала хумаса Валентина. Она направилась в полупрозрачную биокабину, по которой уже скользили синие лучи дезинфектора, на ходу снимая комбинезон. — Начинай! И отвернись…
Как выяснилось из ролика, «Объектом 19–11» именовался запущенный летом 2020 года одной из частных космических компаний США межпланетный исследовательский зонд, предназначенный для биосканирования спутников планет-гигантов. Старт миссии состоялся, несмотря на глобальный кризис, вызванный «коронкой», и во многом благодаря тому, что всё было готово к запуску ещё в апреле, и его просто откладывали, ожидая выздоровления персонала стартового комплекса.
Видимо, из-за неразберихи, творившейся тогда во всех штатах США, к работе над проектом были допущены либо до конца не вылечившиеся, либо болеющие, но переносящие коронавирус бессимптомно сотрудники миссии. Таким образом «Ковид-19» оказался на борту «Объекта 19–11», в биомодуле, предназначенном для инопланетных вирусов и бактерий, если таковые будут обнаружены.
Принцип работы этого модуля «Объекта 19–11» был прост, как всё гениальное. Снижаясь над поверхностью планетоида, он сбрасывал вниз капсулу с взрывчатым веществом. Выбитые взрывом частицы грунта захватывались специальными улавливателями и помещались в питательную среду. Если в этой среде начиналась какая-то активность, на Землю следовал отчёт об обнаружении внеземной формы жизни.
Аппарат благополучно стартовал, вышел на заданную траекторию полёта, в свой черёд добрался до орбиты Сатурна, произвёл необходимые исследования над поверхностью Реи, Титана и Тетиса, затем посетил Уран и поработал с Обероном и Титанией, а вот на орбите Нептуна что-то пошло не так, и «Объект 19–11», видимо, слишком низко опустившись над поверхностью Тритона, в итоге врезался в рыхлый метановый лёд и остался здесь навечно.
Остался, чтобы спустя полвека с лишним быть обнаруженным парнями с исследовательской станции «Тритон-5». В ходе осмотра «Объекта 19–11» было выяснено, что исследовательский модуль сохранился в герметичном состоянии и для дальнейшего изучения его перенесли на станцию. Поскольку никакой биоактивности модуль не показывал, его вскрыли и разобрали с минимальными мерами предосторожности. Никто и представить не мог, что «Ковид-19» прекрасно перенёс и космический перелёт, и многолетнее заточение, ставшее для него чем-то вроде анабиоза.
По закону подлости, первые симптомы заболевания проявились у персонала в день, когда Тритон накрыло магнитной бурей, и связь с центром, другими станциями и Землёй пропала. А затем в течение нескольких суток произошло то, что и должно было произойти — у всех подскочила температура, начался сильный кашель, и появились проблемы с дыханием.
В медотсеке станции, естественно, отсутствовала «вакцина Касаткина», как отсутствовали там лекарства от чумы, оспы или малярии. Когда близнецы Олег и Игорь начали задыхаться, а Август Хоел уже не мог самостоятельно передвигаться, начальник станции Панкратов принял единственно возможное решение — продезинфицировать станцию, всему персоналу отправиться в гибернацию с надеждой, что магнитная буря продлится недолго, а невыход на связь привлечёт внимание соседей по «выселкам» и центра на Земле.
Валентина, облачившись в костюм биозащиты, вышла из камеры дезинфектора как раз в тот момент, когда хумас Вася заканчивал своё повествование:
— В режиме гибернации все системы человеческого организма работают с замедлением в несколько раз. Это позволяет затормозить развитие вируса, однако он всё равно продолжает свою разрушительную работу и по полученным от исина медотсека данным, через двадцать один час весь персонал станции погибнет, не выходя из гибернации.
— Ты почему мне сразу об этом не сказал? — бросила Валентина на ходу, отправляясь к клинии.
— В меня не ввели новые данные, — виновато ответил Вася. — Я действовал согласно крайней прошивке — готовил каток и следил за состоянием магнитосферы.
Валентина только вздохнула, услышав это дурацкое «крайней» — тоже мне, космолётчик нашёлся! — и легла в мягкие объятия клинии.
— Исин, — скомандовала она, — забор крови, левая рука, вена, сто миллилитров…
Почему-то в этот момент Валентина вдруг представила блок № 7, где был залит каток. Над гладкой, чуть матовой поверхностью льда висело едва заметное облачко морозного пара, хумас Вася, вновь ставший Петровичем, выведя на торсовый экран черно-белые полосы, сымитировал звук судейского свистка, и на лёд выкатились улыбающиеся Фаргус, братья Олег и Игорь, Гонестий занял место в одних воротах, в другие встал начальник станции Панкратов…
Началась трансляция и миллионы зрителей по всему Солсису припали к экранам.
— Первый космический хоккейный матч объявляется открытым! — неумело сформулировал Август Хоел, Вася Петрович бросил шайбу на лёд. Клюшки с характерным стуком скрестились и заиграла песня.
Это была очень старая песня, Валентина слышал её всего несколько раз, и помнила только мелодию и припев:
Суровый бой ведёт ледовая дружина.
Мы верим мужеству отчаянных парней.
В хоккей играют настоящие мужчины!
Трус не играет в хоккей!
Трус не играет в хоккей!
— Трус не играет в хоккей, — прошептала Валентина и поняла, насколько она ослабла — вместо шёпота у неё получился лишь слабый шелест.
С момента первой попытки создать «вирус для вируса» прошло чуть больше девяти часов. Валентина использовала в качестве исходного штамма вирус, сохранившийся в биомодуле «Объекта 19–11». По счастливой случайности аппаратура медотсека станции «Тритон-5» была не самых последних образцов, и Валентина имела опыт работы с этими моделями биосинтезатора, электронного микроскопа и прочих мудрёных приборов. Раз за разом она запускала процессы ускоренной мутации вируса, и раз за разом терпела неудачу. Неудача — это было нормально, Валентина не сомневалась, что добьётся результата, но у неё было два очень важных ограничивающих момента: время и кровь. И того, и другого было катастрофически мало. В очередной раз получая на экране данные о новом, но опять не том, штамме вируса, она не знала, что закончится раньше и молила всех чёртовых демонов Оорта отвернуться от Тритона и дать ей возможность спасти этих весёлых ребят, умирающих в гибернационных капсулах.
Наверное, Валентине — и всем тем, кто лежал в «Отсеке А» — повезло. А может быть, помогла генетическая память, которой не существует. Но, так или иначе, на сорок седьмой минуте десятого часа с начала опытов Валентина получила нужный результат. От слабости она не могла даже поднять руку, чтобы поправить сбившуюся набок маску. Очень хотелось соскользнуть в спасительное забытье, но Валентина помнила, что сделано только полдела.