Постэпидемия - Коллектив авторов. Страница 33

Разработанные сотни лет назад процедуры активации и изъятия полученного биоматериала.

Перунов развернулся, посмотрел на выглядывающий из ослепшего Ока лик родной планеты. В голове всплыла легенда, однажды прочитанная в детской Библии: «Введи также в ковчег из всех животных, и от всякой плоти по паре, чтоб они остались с тобой в живых; мужского пола и женского пусть они будут. Из птиц по роду их, и из скотов по роду их, и из всех пресмыкающихся по земле по роду их, из всех по паре войдут к тебе, чтобы остались в живых».

Каждой галактической твари по паре. Загадка небывалого многообразия жизни на Земле – здесь, у его ног, клубится чернотой.

Алексей вздохнул.

Тело содрогалось в конвульсиях, впитывая сгенерированный импульс.

Сонная столица. Башенки монастыря окрасились малиново-рыжим. Мерный бой Курантов стелется над рекой. Тёмная, смолисто-тягучая вода. Запах мокрого камня и – дразнящий – топкой свежести. Нагловатые чайки на парапете заглядывают в ладони в поисках сдобной булки. Счастливая Танька в его руках.

Вся жизнь впереди.

Десять лет с момента активации «Оком» последней пандемии – COVID-19, сгенерированной для получателя NF-hh-12 из Альфа Центавра. Оставалось только гадать, зачем ему понадобилась эта зараза… И почему за ней не явился, а оставил полыхать на планете.

Но это последняя операция создателей Ока. Потому что проект «Ковчег 1.0» сегодня будет закрыт

.

Юрий Мори

Вакцинатор

Грохот лопастей над головой сминал остальные звуки, топил их в себе. Можно было кричать, можно – петь или молиться в голос, всё равно никто не услышит. Поэтому Артём молчал.

Вертолёт сделал круг над лесом, примеряясь: куда.

А… никуда. Нет вариантов, кроме глади небольшого озерка, напоминающего сверху кляксу, как их рисуют дети. Или осьминога, если за карандаши берутся взрослые, не умеющие рисовать. Артём так бы изобразил, если бы потребовалось. Неопределённое нечто, с раскинувшимися в стороны отростками-щупальцами. Вода прозрачная, видно и песок дна, и стайки некрупных рыбёшек, так и рассыпающиеся в стороны от грохочущей тени над ними.

Старший, на котором была гарнитура связи с пилотом, что-то крикнул в торчащую возле рта соломинку микрофона, потом ткнул его в плечо и показал вниз.

Да и так понятно, не на ёлки же прыгать. Мало ли чем дело кончится, лучше на воду.

Артём поправил лямки рюкзака, который не снимал всю дорогу, прицепил карабин к тросу. Вариант приводнения отрабатывался, так что особых проблем не было. В озеро – так в озеро, всё же поздняя весна, а не ноябрь на дворе.

– …остараемся… ближе… берегу… – прокричал на ухо старший. Потом открыл дверь. Снаружи пахнуло тёплым ветром. – Удачи…

Артём кивнул и взялся руками в толстых перчатках за трос. Могут и так спустить, но висеть растопыренным жуком на верёвке… Нет уж! Он выпрыгнул за борт, держась за трос. В грохот двигателя вплёлся тонкий зуд лебёдки. Поехали. Ниже. Ещё ниже.

С парашютом прыгать с одной стороны страшнее, а с другой – проще. Всё-таки под раскрытым куполом есть какая-то имитация свободы: стропами задаёшь направление. Иногда. А здесь – куда опускают, туда и будь добр.

Ветер болтал его на конце троса, размахивал им над близящейся рябью потревоженного винтом озера. Берег недалеко, да, всего-то полсотни метров до плотной зелёной стены осоки. Рюкзак, объёмистый, но довольно лёгкий, добавлял парусности, заставлял раскачиваться маятником над водой, пока… Плюх! Ушёл с головой, рядом легло кольцо троса. Вот отцепиться надо срочно, иначе захлестнёт руки или – не дай Бог – шею, вся миссия насмарку.

– Пфу! – выпустив фонтанчик тёплой, пахнущей илом воды, фыркнул Артём и отстегнул карабин. Пенопластовые вкладыши в рюкзаке держали его на воде. Карабин щёлкнул, в раскрытую дверцу сверху выглянул старший, кивнул, и трос поехал туда. Обратно. Оставил десантника разбираться с проблемами самостоятельно.

Не привыкать. Никто, кроме нас.

– Четыре чёрненьких… чумазеньких чертёнка… Чертили чёрными чернилами чертёж! – бодро отплевываясь, сообщил затихающему озеру Артём.

Плыть с рюкзаком за спиной было неудобно, но уж как есть. Шум вертолёта затих вдали, пропал в направлении базы. Всё по плану. Любимая песенка дочки, эта вот, из мультика, придавала сил, так что в осоку он вломился скоро и весело. «Ратник-4», хвала создателям, воду почти не пропускал, а без вооружения и некоторых хитрых приспособлений, в которых нужды сейчас не было, сильно не тяготил.

Ботинки только промокли, но и против этого есть средство. Надо только в лес забраться глубже, не маячить же на берегу. Судя по навигатору, до ближайшего городка километров восемь, случайных людей здесь быть не должно, но… Мало ли. Рыбаки. Охотники – хотя на кого в конце мая? Туристов точно нет. Эпидемия же. У них по-прежнему эпидемия, хотя от помощи русских традиционно отказываются наотрез.

За густыми зарослями оказалась вполне приличная полянка. Ещё немного в глубь ельника, а там и перчатки скинуть, и ноги просушить можно.

– Да здесь и дорожка есть… – негромко сказал Артём. – Занятно.

Ни при инструктаже ни слова, ни – что удивительно – на экране навигатора никаких следов. Но она есть: глаза-то не врут. Узкая, лесная, но явно не заброшенная – вон и следы шин виднеются.

Разулся, вытерся, сменил носки, снова зашнуровал ботинки. Полотенце и мокрый комок носков в рюкзак. Порядок. Можно дальше шуршать хвоей, забирая на юго-запад.

Городок там.

Цель.

Смысл всей миссии, раз уж так получилось.

Первый километр он бодро отмахал по этой самой тропинке-дорожке, пока она не стала слегка расходиться с нужным направлением. Скорее всего, ведёт она туда же, нет здесь других населённых пунктов, но рисковать не хотелось. Прямой приказ – добраться кратчайшим путём, выполнить миссию. А приказы Артём, как человек давно давший присягу, исполнял в точности.

– И тогда наверняка вдруг запляшут облака, и кузнечик запиликает… – для марша ещё одна любимая песня дочки годилась мало, но – на самом деле – всё равно, что петь. Лишь бы помогало топать, цепко глядя по сторонам. Серьёзных сложностей не ожидалось, но народ здесь дремучий. Пальнут ещё в спину, приняв за бойца мифической армии вторжения.

Было бы оно надо кому – вторгаться. Исполнит миссию, доставит, обучит, отдаст, – и домой.

– С голубого ручейка начинается река, ну, а дружба начинается с улыбки…

Дорожка резко вильнула на юг, расходясь с его планами. Навигатор сообщил, что до городка меньше шести вёрст. По лесу? По лесу! И думать об ином нечего, погода прекрасная, ельник не настолько дремучий, чтобы продираться силой, а полагаться на прихотливый характер тропинки не приходилось. Артём нырнул в заросли. Идти стало сложнее, чем по наезженной колее, но темп он почти не сбавил.

Часа два – и на месте.

За спиной, со стороны дороги, послышалось тарахтение двигателя. Что-то до боли знакомое и столь же изношенное. Тридцать с гаком лет независимости, а гоняют всё на тех же «уазиках» господа соседи по земному шару.

Артём лёг, стараясь, чтобы с дорожки его не было заметно. Рюкзак скинул и положил в стороне, а сам вытянулся на хвое, прикрытый пышными нижними лапами ели, опущенными почти до земли.

– Куда ж это вас несёт? – прошептал он, разглядывая видимый краешек дороги. По ней, подпрыгивая на нередких корнях, прогромыхал «уазик» – не ошибся, срисовал по звуку! За ним незнакомой марки пикап с насторожёнными мужиками в кузове. На головах кепи эти их смешные, на лицах респираторы, что придавало им вид шайки грабителей дилижансов. И автоматы в тему, у каждого.

На дверце пикапа, явно от руки, было намалёвано COVID-19. Это белым, а вот косой крест поверх – тревожным красным.

Колонна бодро укатила в сторону озерка, откуда Артём и пришёл. Об этих на инструктаже говорили, секта ликвидаторов. То есть, просто ловят всех незнакомых – и к стенке. В отличие от России, законы государства здесь это позволяли.