Постэпидемия - Коллектив авторов. Страница 63
Мы обернулись.
Не отнимешь, парочка живописная до крайности. Дед напялил древние как мир кирзачи, штаны в полоску и плащ-палатку, небось помнившую еще маршала Жукова. Стоявший за его плечом отец Александр был в подряснике, с корявой палкой в руках. С довольно большой натяжкой они вполне могли бы походить на новгородцев XIV века. Особенно если смотреть в сумерках и очень издалека.
– До кондратия меня едва не довели, – бушевал Иван Ильич. – Бегом назад! И чтоб ни шагу! В погребе запру!..
Какие-никакие объяснения мы получили уже «на нашей» стороне – «дорожка» пропустила беспрепятственно, будто улицу по зеленому светофору перешли. Добрались до родного двора по берегу ручья. Дед беспрерывно бухтел: нельзя мол, шутить, с тем, о чем толком не знаешь! Откуда только пронюхали, а?! И ведь как назло, сунулись туда, куда и помыслить страшно! Вы хоть с кем-нибудь там говорили, лоботрясы?! Нет? Слава Богу!
Отец Александр помалкивал, но судя по его озадаченному виду, раскрытие секрета «дорожки» вызвало у батюшки некоторое душевное смятение. Он потом признался мне, что взъерошенный Иван Ильич ворвался в дом, громогласно объявил, что «надо спасать мальцов», заставил надеть подрясник («Ты ж священник, примут за своего!») и потащил к Старому валу – вдвоем надежнее будет. Нашли они нас почти сразу, сообразив, что дорог всего две – или к воротам, или в сторону реки вдоль стены…
– В баню! Оба! – рявкнул дед, едва мы добрались до дома. – И ты, Александр Николаич, соберись! Сейчас растоплю! Мало ли какой заразы там нахватались!
– Зря дергается, – шепнул мне Вовка. – Чума передается от человека к человеку, иногда от собаки или от домашней свиньи. Мы ни с кем на той стороне не общались, опасности никакой…
Вечером 9 мая 2020 года посиделки на крыльце были уже втроем – я, отец Александр и его младший сын, не сказать, что непутевый, вовсе наоборот. Дед продолжал сердиться, от объяснений про «дорожку» отказывался, сидел после бани в доме и демонстративно смотрел комедию «Весна» с Любовью Орловой, нас целиком игнорируя.
– Уверены, что нам это не привиделось? – расстроено сказал Вовка. – Запах этого дыма поганого никак не отвяжется…
– Не привиделось, – отозвался батюшка. – Чудеса Господни несчитаны и разумом нашим неизмеримы. Говоря языком понятным тебе, Евгений, – Бог это бесконечность в плане Творения. Любое чудо возможно.
– Вы уверены, что тамошняя чума – это вот прям чудо? – не удержался я. – Не хотелось бы тогда оказаться во рву за городской стеной. Кстати, а почему умерших сжигали именно монахи?
– Больше некому было, я читал, – серьезно сказал Вовка. – Остальные попрятались, а монахи по тем временам были чем-то вроде МЧС. Пытались лечить заболевших, забирали к себе сирот, хоронили огненным погребением, поскольку на каждого погибшего от Черной смерти могилу не выроешь. Наше счастье, что сейчас все по-другому: больница с полным оборудованием, кровать с чистым бельем, лекарства… А главное вовремя приняли меры, в отличие от многих других. Вы только представьте, что случилось бы, очутись мы при серьезной эпидемии веке эдак в позапрошлом? Я уже не говорю про эпоху Василия Калики? У нас сейчас есть всё, о чем могли только мечтать монахи семьсот лет назад!
… – Сидите, значит? – Иван Ильич вдруг выбрался на крыльцо. Бородища веником, взгляд мрачноватый, но уверенный, будто принято некое решение. – Застынете после бани-то. Давайте в дом, я чай заварил. Заодно расскажу кое-что… Пускай и не хотел.
– Дед? – осторожно сказал я. – Уверен?
– Да чего там теперь, – махнул рукой Иван Ильич. – Надо же кому-то знание передать. Вовка, у этого твоего сердечника часом шрама на правой брови не было?
Дед чиркнул большим пальцем по лбу, показывая.
– Б-был… – заикнулся Вовка, разинув рот. – Сантиметра два.
– Так и знал, – сказал дед. – Он тут давно ходит. Турист, чтоб его…
И мы пошли в дом. Кот Трофим увязался следом.
PS: летом 1352 года эпидемия Черной смерти выкосила более половины населения Пскова и Новгорода Великого, придя туда из Скандинавии. Если верить летописям, большинство выживших укрылись в окрестных монастырях, закрывших ворота на карантин и не допускавших к себе посторонних, пока зараза не откатилась.