Академия боевых невест (СИ) - Охитина Татьяна. Страница 5

Я отпустила Матильду и подошла к столу, на котором картинно раскинулся наш красавчик — стол был большой, разлегся он вольготно. Убедилась, что жив, хотела привести в чувство, но принц остановил.

— Мне надо поговорить с вами, невеста Губами, — произнес он. Мандраж перед мышью уже отступил, и выглядел он вполне решительно, даже на пол рискнул спуститься. — Присядем, — он указал на диван.

Мы присели.

— Видите ли в чем дело, Ада, — замялся принц, — боюсь, вы могли превратно понять увиденное, поэтому хочу разъяснить ситуацию. Дело в том, что мне очень нужен этот юноша, — он посмотрел на пребывающего в отключке Порка и горестно вздохнул.

— Так в чем же дело, ваше высочество? Есть ведь договор…

— Что? — принц посмотрел на меня непонимающе. — А, нет, я не в этом смысле. Повар мне нужен.

— Что? — теперь уже растерялась я. — Повар? Но при чем тут он? — я тоже посмотрела на Порка. — Да он и готовить наверняка не умеет, — представить этого изнеженного типа за плитой я не могла, как ни пыталась.

— Ошибаетесь. До поступления в академию Поркуан работал у нас на царской кухне. О, как он готовил! Мм, — принц застонал, — перепела под соусом дюграж, рябчики в имбирной заливке… А пирожные! Какие он готовил пирожные, — принц закатил глаза, — маленькие песочные корзиночке в шоколаде с миндалем, клубничные фрюде в глазури из розовых лепестков, алекрийские сахарные троллы с посыпкой из тертого бурильоша — никто не приготовит лучше. А сейчас и вовсе, — он снова вздохнул. — После того как Поркуан ушел, еда стала совсем отвратительной, — он подошел к столу и поднял закатившийся за под него свиток. Вернулся на диван, развернул его и показал мне, — Вот, смотрите.

Я глянула, и рот мгновенно наполнился слюной, настолько аппетитно выглядели нарисованные вкусности. Там были и пирожные, и торты, и птица, запеченная с каким-то немыслимым гарниром, и мясо, ичто-то совсем нераспознаваемое, но явно съедобное.

— Это новое меню короля Анжутийского, моего дорогого дядюшки. На нашей кухне никто не способен это повторить. А Поркуан смог бы, и даже лучше бы приготовил. Ах, почему я был так упрям! А ведь он всего лишь просил купить ему новый набор кастрюль из куарфийского металла!

Я мысленно присвистнула — неплохие запросы у Порка. У нас дома из этого металла есть только крошечная детская ложечка, которую отец позволил себе купить в честь моего рождения. Младшим сестрам повезло меньше — им достались серебряные.

— Да я бы купил ему два таких набора, — воскликнул принц, — но он теперь не хочет! Ада, дорогая, помогите мне его вернуть! Я знаю, вы сможете.

— Я? Но как? — я даже растерялась от такого поворота событий.

— Вы смелая и надежная, вам я могу довериться! Помогите мне, и я в долгу не останусь! Завтра мне придется уехать, а Поркуан и слышать ничего не желает о возвращении. Говорит, что хочет быть женихом и мужем, а не стоять у плиты. Будь у меня больше времени, я бы смог его убедить, что негоже зарывать такой талант в землю.

— Но как?.. — повторила я, все еще не понимая, куда он клонит.

— Предлагаю вот что: я буду присылать вам письма, а вы — передавать их ему. Незаметно, конечно же. Рано или поздно он сдастся.

Я задумалась. Если Порк и впрямь настолько талантлив, то принц прав — лучше ему вернуться на королевскую кухню. Наемник из него никудышний, с такой-то мышебоязнью. В качестве супруга он, конечно, пристроится, но вдруг его занесет туда, где кулинарных шедевров никому не надо? Жалко будет, если талант пропадет. Но если я возьмусь передавать послания его высочества, то что подумают в академии обо мне? Что принц ко мне неравнодушен! Нужно ли мне такое внимание — большой вопрос.

— Не переживайте, я буду присылать письма инкогнито, никто и не догадается, что они от меня.

Это был весомый аргумент, и я согласилась.

Принц воссиял лицом и бросился приводить в чувство своего дорогого Поркуана.

Затем половину ночи мы отчищали одежду Порка от соуса и салатов, в которых он извалялся. А остальную часть ночи поедали то, на чем полежать не успел. Готовят у нас в академии неплохо, даже принц это признал, пусть и неохотно. Порк же от этих слов скривился и сообщил, что местные повара понятия не имеют, как надо правильно смешивать ингредиенты.

Расстались мы почти друзьями — едва рассвело, как принц засобирался домой.

Это было отличное решение, поклонницы еще спали, и отъезд прошел спокойно — провожали принца только мы с Порком, ректор Моръ, которая, наверное, вовсе никогда не спит, да вахтер с неизменным Жульеном.

Спокойно было и даже как-то по-домашнему.

Уже стоя на ступеньке кареты, принц оглянулся, посмотрел на меня многозначительно.

И отбыл.

Ректор Моръ тоже на меня посмотрела, подозрительно. Ничего не высмотрела и отправилась к себе в башню. Еще один взгляд мне достался от Порка, и вот его я не поняла. Однако решила не забивать голову и отправилась к себе, спать.

Сторож смотреть на меня не стал, у него была другая забота — удержать рвущегося за Порком Жульена, песик оказался большим любителем соусов и салатов.

Общежитие спало, в коридорах стояла тишина. Люблю такое время — кажется, что мир принадлежит только тебе.

Я вошла в комнату, умылась, сняла, наконец, тренировочное платье, с которым не расставалась почти сутки, легла в кровать, закрыла глаза…

И почувствовала себя зеленой первокурсницей — ведро холодной воды в лицо так бодрит!

Отплевываясь, я услышала, как рядом ахнула Лунолика, а потом зашлась веселым, раскатистым, словно горошины, смехом.

Через несколько мгновений хохотали мы уже вместе. А еще через несколько минут уже неслись на полигон — дежурство дежурством, а утреннюю зарядку никто не отменял.

Глава 3.1

Глава 3. Письмо

1

Неделя прошла спокойно — лекции, тренировки, отработка боевых навыков в условиях тесного помещения типа “кухня” посредством подручного инвентаря — я была так занята, что разговор с принцем вылетел из головы. Лишь попадающийся на глаза Порк воскрешал в памяти ее отголоски, которые теперь казались чем-то далеким и нереальным.

В воскресенье вечером, когда я дописывала курсовик по боевой магии, в комнату постучали.

— Невеста Губами, вам письмо, — произнесла комендантша, госпожа Грыз.

Чтобы наша суровая Грызунья приносила письма на дом — такого прежде не случалось. А увидеть на ее лице заискивающее выражение и вовсе оказалось странно. Я была уверена, что она так не умеет. — Что же вы, дорогуша, не сказали, что у вас такие знакомые, — проворковала Грызунья, окончательно меня испугав своей метаморфозой.

Когда за нею закрылась дверь, мы с Луноликой переглянулись.

— От кого это? — подскочив ко мне, спросила подруга. Впилась взглядом в конверт и ахнула, прикрыв рот ладошкой. Глаза ее сделались огромными, словно блюдца.

Я оглядела конверт: дорогая бумага, надпись с вензелями — отправитель непрост. Вот только имя его мне ни о чем не говорило — П. Перемежайтис.

— Кто это? — спросила я Лунолику.

— Ты что?! Как ты можешь его не знать? Это же несравненный Пантелеймоний Перемежайтис! Романист! Вот, — она метнулась к своей тумбочке и подала мне толстенную пачку скрепленных между собою листов. “Роковая страсть” — алело на верхней странице. Под надписью горячо обнимались мужчина с голым торсом и женщина, тоже не особо одетая. Мужчина стремительно превращал “не особо” в “совсем”. — Пантелеймоний — любимый писатель нашего дорогого величества. Он раньше при дворе писарем работал, а потом нашел свое призвание в романах… Ах, он такой лапочка, я его обожаю! — лицо у подруги сделалось мечтательным. — Я бы так хотела выйти за него замуж!

— Да ладно тебе. А если он не красавчик вовсе, а лысый морщинистый гном?

Лунолика задумалась.

— А, — она решительно махнула рукой, снова уплывая в грезы, — все-равно бы вышла! Такой талант даже лысина с морщинами не испортит.