Сокровища тамплиеров - Куртц Кэтрин Ирен. Страница 16

— Чутье мне говорит обратное, — возразил Адам.

— Мне тоже, — ответил Маклеод, — однако мы не вправе руководствоваться только чутьем.

Через двадцать минут, обогнув Перт, они свернули на северо-западное шоссе, ведущее к Питлохри. День был солнечным и ярким. Дорога постепенно поднималась в гору, и «рейнджровер» делал лишь шестьдесят миль в час. Оставив позади Питлохри, машина свернула на боковую дорогу и, миновав ущелье Килликранки, покатила по зеленым полям, некогда залитым кровью сражающихся шотландцев.

— Как видишь, здесь не на чем сосредоточиться, — обратился Адам к Перегрину, указывая на холмы. — Правда, в Национальной галерее есть экспозиция, посвященная битве, но она вряд ли подходит для наших целей.

Сразу за ущельем дорога раздваивалась. Они свернули на проселок, который привел их в деревню под названием Блэр Атолл. Свернув к замку, машина въехала в главные ворота владения герцога Атолльского, старшего наследника клана Муррей. Замок царственно возвышался над липовой аллеей, темные скаты крыш и белоснежный шпиль придавали ему нереальный сказочный вид, за которым скрывались века кровавого прошлого. Над одной из башен развивался бело-голубой флаг Шотландии, но родового знамени не было — очевидно, герцог был в отъезде.

С непринужденной уверенностью частого гостя Адам вырулил на стоянку и затормозил в начале узкой тропинки, ведущей к калитке для посетителей. Выйдя из машины, Перегрин глубоко вдохнул свежий лесной воздух и решил накинуть куртку. На солнце было достаточно тепло, но ему не раз случалось выполнять заказы для богатых дворян, и он хорошо знал, как прохладно бывает в стенах старинных домов. Небольшой альбом и набор любимых карандашей заранее лежали в кармане, поэтому мольберт художник оставил в машине.

Прежде чем Адам успел представиться девушке, сидящей за столиком у входа, к нему подошел пожилой мужчина, облаченный в килт цветов клана Муррей.

— Сэр Адам Синклер! — воскликнул старик, расплываясь в улыбке. — Я не знал, что вы собираетесь к нам заглянуть. Как ваши дела?

— Спасибо, Дэйви, все хорошо, — с улыбкой ответил Адам, пожимая мужчине руку. — Ноэль, Перегрин, это Давид Александр, управляющий Его Светлости. Дэйви, позвольте представить вам моих друзей, главного инспектора сыскной полиции Ноэля Маклеода и мистера Перегрина Ловэта, чьи картины когда-нибудь украсят стены этого замка.

— Рад познакомиться, — ответил Александр, обмениваясь рукопожатиями с художником и полицейским. — Вы разминулись с Его Светлостью буквально на несколько часов. Утром он отправился в Лондон и вернется не раньше понедельника.

— Не беспокойтесь, Дэйви, я не ожидал застать герцога дома. По правде сказать, мы сегодня решили отдохнуть и немного побыть туристами. Перегрин хотел сделать серию набросков. Вы не возражаете, если мы просто погуляем по замку как обычные посетители?

— Конечно, — учтиво ответил управляющий. — Позвольте мне быть вашим проводником. Что особенно вы хотели бы посмотреть?

— Это очень любезно с вашей стороны, — улыбнулся Адам и со значением посмотрел на Перегрина.

— Что до меня, я бы взглянул на реликвии Бонни Данди, — небрежно откликнулся молодой человек, — он всегда был для меня героем. Насколько мне известно, в замке хранятся его шлем и медальон.

— Вы правы, — кивнул Александр, — они представлены в зале графа Джона. Идемте, я провожу вас.

Комната оказалось маленькой и темной, большую часть ее занимала огромная старинная кровать под красным бархатным балдахином. Стены украшала великолепная коллекция картин, на одной из которых был изображен сам граф Джон, верный сторонник английской монархии. По соседству висел портрет маркиза Монтроза, человека, который в 1644 году поднял королевский штандарт над замком Блэр. Тусклый шлем и пробитый пулей боевой медальон Данди крепились в ставне одного из окон. По правде сказать, след от пули появился не так давно — один из герцогов решил, что таким образом медальон будет выглядеть более реалистично. Под ними находилась бронзовая табличка, свидетельствовавшая о подлинности реликвий.

Предыдущая группа экскурсантов уже ушла. Чтобы дать Перегрину возможность сосредоточиться, Адам бесцеремонно утащил Александра в дальний угол комнаты, засыпав вопросами о каком-то ветхом плаще. Инспектор, в задумчивости бродивший по залу, как бы случайно загородил юного Ловэта, когда тот подошел ближе к окну.

Не обращая внимания на деликатно приглушенные голоса друзей, Перегрин сконцентрировал внимание на артефактах. Но его обостренные чувства не смогли уловить даже слабого резонанса. Вызвав в памяти образ Данди, каким он был изображен на портрете Кнеллера, юноша сделал вторую попытку. Вдруг перед его внутренним взором предстал медальон — еще без пулевого отверстия, — хотя не возникло даже нечеткого образа человека, который когда-то носил его. Перегрин разочарованно вздохнул, возвращаясь к окружающей действительности.

— Увы, реликвии молчат, — заключил он.

Адам бросил в сторону молодого компаньона предостерегающий взгляд, призывая воздержаться от ненужных замечаний.

— Налюбовался? — обронил он шутливым тоном. — Тогда идем дальше.

Компания продолжила экскурсию по замку, неспешно проходя по залам, открытым для осмотра. Прислушиваясь к светской болтовне друзей, Перегрин поразился, с каким искусством Адам поддерживает разговор в нужном русле. Экскурсия завершилась полчаса спустя в Лиственничной галерее, названной так из-за породы дерева, которым были обшиты ее стены.

— Спасибо за приглашение, Дэйви, — с видом искреннего сожаления сказал Адам, отклонив предложение выпить чаю, — нам действительно нужно спешить. Мы хотели бы вернуться домой до темноты, а я еще обещал мистеру Ловэту показать церковь, где похоронен Данди. Был рад повидать вас.

Покинув замок, мужчины направились по узкой лесной дороге к церкви святой Бриды, от которой ныне остались одни руины. Тени заметно удлинились, когда они пришли на старое церковное кладбище. Вдалеке немногие посетители осматривали надгробия и, казалось, были полностью поглощены своим занятием. Следуя за товарищами по узкой тропке среди могил, Перегрин почувствовал едва уловимое покалывание в кончиках пальцев — отчетливое ощущение, что в этот раз они выбрали правильный путь. Сердце художника забилось быстрее, когда, миновав кладбище, они оказались у западного притвора разрушенного храма, ограду которого сплошь покрывал лишайник. Пройдя сквозь дверной проем с круглой аркой, мужчины ступили на выложенную плиткой дорожку, ведущую к месту, где некогда был главный алтарь. Правее, неподалеку от южного входа, на одном из камней виднелась мемориальная плита.

— Вот памятная доска, — сказал Синклер, быстрым шагом подходя к ней. — Сами останки, вероятно, находятся в склепе. — Он указал на стальной люк в полу, закрытый на тяжелый замок.

Перегрин посмотрел на люк, перевел взгляд на каменную плиту и начал вслух читать надпись, постепенно концентрируя внимание на внутреннем образе виконта Данди:

— Под этими сводами лежит прах Джона Грэхэма Клаверхауса, виконта Данди, павшего в битве при Килликранки двадцать седьмого июля 1689 года в возрасте сорока шести лет. Памятная плита была установлена в 1889 году сэром Джоном, седьмым герцогом Атолльским. — Перегрин озадаченно взглянул на Адама. — Сорока шести? Я всегда считал, что Данди умер раньше.

— Современные исследователи считают, что виконт родился летом 1648, следовательно, ему не могло быть больше сорока одного, — согласился Синклер.

Художник кивнул, окинул взглядом часовню и снова посмотрел на люк.

— Сейчас мы находимся непосредственно над останками, — сказал Адам. — Перегрин, попытайся сосредоточиться. Ноэль, покарауль снаружи, нам не должны мешать.

Маклеод беззвучно ретировался. Художник достал свой альбом, портрет Данди и, не отрывая глаз от входа в склеп, опустился на плоский камень возле мемориальной плиты. Адам присел рядом. Перегрин положил на колени портрет, открыл на чистой странице альбом и достал из кармана любимый карандаш.