Император из стали (СИ) - Васильев Сергей Викторович. Страница 55

— А так? — ученый вытащил из кармана врачебный стетоскоп и приложил к обшивке.

Макаров приник к прибору ухом, прислушался, поднял голову.

— Динамо-машина «Апраксина»?

— Да! — торжествующе кивнул Александр Степанович, — я просидел тут целую неделю, когда буксиры лед ломали и в конце концов даже научился на слух определять расстояние до них и отличать одного от другого — у них машины работают по-разному.

— Но у айсберга ничего не шумит и не гремит, — протянул адмирал, явно рассчитывая на продолжение интриги.

— А мы на что? — улыбнулся Попов и громко крикнул в пустой зев трюма. — Эй!

— Эхо! — изумленно пробормотал Макаров…

— Да, — подтвердил профессор, — вода плотнее воздуха и звуковые волны будут распространяться быстрее, а по скорости отражения можно будет довольно точно определить расстояние.

— Значит и глубину?

— И глубину тоже! — торжествующе заключил изобретатель.

— Ну, Александр Степанович, ну удружил, — искренне обрадовался моряк.

— Да вот, понимаешь, — смущенно возразил ученый, — это не совсем я. Точнее — исполнение, конечно, моё, и отчёт комиссии — тоже мой, но вот всё остальное — описание того, как можно практически использовать эффект отражения акустических и радиоволн… и даже фокус со стетоскопом — это всё его, — и Попов указал глазами на потолок, — мы проговорили больше двух часов и знаешь, я устал конспектировать его мысли. Никогда бы не подумал, что он хорошо разбирается в гальванике и так детально знаком с последними исследованиями в этой области…. Хотя есть то, что выходит даже за рамки известных мне исследований…

— Например? — удивился Макаров.

— Ну вот несколько лет назад Эдисон пытался увеличить срок службы осветительной лампы с угольной нитью накаливания. С этой целью он поместил в вакуумное пространство лампы металлическую пластину с проводником, выведенным наружу. При экспериментах заметил, что вакуум проводит ток, причем только в одном направлении — от электрода к накалённой нити. Это было неожиданно — считалось, что вакуум не может ничего проводить, так как в нём нет носителей заряда.

— И что?

— В том-то и дело, что ничего! — всплеснул руками Попов, — Эдисон зафиксировал этот интересный феномен и на этом дело закончилось. Никакой практической пользы ни он, ни все остальные, включая меня, в нем не увидели. Поэтому когда государь начал пересказывать мне этот опыт, я откровенно заскучал, а он вдруг хитро так: «А что вы думаете, Александр Степанович, если между катодом и анодом расположить сетку, и подать на нее потенциал, не сможем ли мы тогда не только направлять сигнал, но и усиливать его?» А это ведь прорыв! Это… — Попов залез пятерней в прическу, — ты даже не представляешь, Степан Осипович, какие здесь открываются возможности!.. Но откуда он про них узнал?..

Точно такой же вопрос задавал себе, направляясь в Кронштадт, Дми́трий Константи́нович Черно́в, получивший должность директора пока еще не существующего Института Стали и Сплавов, чин действительного статского советника и целый список вопросов, на которые он тоже пытался и не мог найти ответа.

Чернов был одним из ведущих специалистов по сталеплавильному производству своего времени. Ещё совсем молодым инженером совершил эпохальное открытие, позволившее устранить «знахарство» и «догадки» в производстве орудий. И после этого в учебных аудиториях он неустанно втолковывал студиозам, что при определенных критических температурах в стали происходят структурные превращения, изменяющие ее механические свойства. Следовательно, научившись учитывать эти температуры, можно произвести правильную тепловую и механическую обработку, что придаст изделию наилучшие механические свойства…

Кроме этого, Дми́трий Константи́нович внимательно следил за всеми мировыми новинками по своей специальности и справедливо считал свои знания достаточными, чтобы уверенно чувствовать себя в любой обстановке. В разговоре с императором этого не получилось. Монарх внимательно выслушал доклад профессора, и без всякой подготовки спросил, что он думает насчет новых методов выплавки и легирования стали с помощью электричества? Не дав Дми́трию Константи́новичу опомниться, император похвалил достижения современной электротехники, дающие возможность с помощью усовершенствованных электропечей получить высококачественную сталь, дозированно прибавляя к расплавленному металлу марганец, вольфрам и хром. А пока профессор вспоминал, применял ли такие технологии в своей первой в мире индукционной печке шведский изобретатель инженер F. A. Kjellin, монарх спросил, что он знает про автофреттаж?

Вот тут Чернов честно покачал головой, коря себя за недостаточно внимательное изучение иностранного опыта. Впрочем, император нисколько не огорчился из-за такой неосведомленности профессора, и достаточно бойко пояснил — автофреттаж заключается в том, что внутри заготовки орудийного ствола кратковременно создается гидравлическое давление, в два раза превышающее нормальное давление пороховых газов. Под его влиянием металл очень сильно уплотняется и как бы разделяется на множество слоев. Каждый внешний слой, слегка растянутый, обжимает следующий за ним внутренний слой, и поэтому получается очень прочное скрепление. Прочность ствола увеличивается, а следовательно, уменьшается опасность его разрыва.

Пожелание императора обязательно и в максимально сжатые сроки постараться проверить, описать, освоить и перевести на промышленные рельсы эти технологии, сопровождалось подпиской о неразглашении государственной тайны, что ставило крест на желании Чернова затеять переписку с немцами и французами по поводу услышанных инвенций. Монарх мягко заметил, что его интересует именно отечественный опыт и он верит в возможность профессора создать собственную оригинальную технологию на основании полученной информации…

Аудиенция, превратившаяся для Дмитрия Константиновича в постыдную демонстрацию собственной неосведомленности, на этом не закончилась. После артиллерийского вопроса, император легко перешел на проблемы двигателей внутреннего сгорания, котельных установок и турбин, посетовал на проблемы коррозии и деформации существующих материалов, и поинтересовался, справится ли Чернов с производством металла, выдерживающего длительную механическую нагрузку при температурах 600–900 градусов Цельсия? А пока профессор размышлял над поставленной задачей, тут же набросал примерный рецепт хромоникелевой аустенитной стали…

Последний вопрос, касающийся стали для подшипников, Чернов уже слушал молча и даже не пытался морщить лоб, вспоминая, где он читал про составы стали для работы в агрессивной и слабоагрессивной среде. Взял всю папку. Поклонился. Вышел из кабинета и вот уже сутки, добираясь из Москвы в Кронштадт под охраной жандарма, приставленного для присмотра и обеспечения режима секретности, пытался сложить в своей голове пасьянс потрясающей осведомленности императора в столь узкой специфической области, как материаловедение.

Самое хорошее настроение из всех участников движения в Кронштадт было у адмирала Макарова. Он совершенно неожиданно получил сразу всё для осуществления своей мечты — строительства безбронного боевого корабля, осматривающего морские просторы глазами невидимых радиоволн, слушающего глубины ушами эхоприёмника, вооруженного самодвижущимися минами с невиданным по своей мощности парогазовым двигателем Кузьминского, позволяющим доставлять смертоносный груз на расстояние до сорока кабельтовых… Всё вышеперечисленное ненавязчиво диктовало особенности тактики боевого применения такого судна… Он даже имя ему придумал — «Ночной охотник» …

______________________

(*) Аурель Болеслав Стодола (англ. Aurel Stodola) — словацкий учёный, педагог, инженер-конструктор. Основатель прикладной термодинамики, турбиностроения. С марта 1892 года — профессор в области машиностроения в Швейцарском политехническом институте. Одним из его студентов был Альберт Эйнштейн