Запад-81 (СИ) - Лозицкий Николай Алексеевич. Страница 32
Связавшись с капитаном Котовым, доложил о передаче пленных. На всякий случай повторил предупреждение "Овода". Он ответил, что уже ждем, - грунт легкий, выкопали глубокие с пологими стенками капониры для каждой "Шилки" и КШМки, и хорошо замаскировали, торчат только стволы и то если подняты.
Еще перед тем, как отправлять пленных, Котов отдал приказ зенитчикам чтобы, пока саперы копают, экипажи быстро переснарядили ленты: убрали бронебойно-зажигательно-трассирующие и заменили на осколочно-фугасные. Не так заметны при стрельбе, будут позиции 'Шилок' с воздуха. Бронебойными набили одну ленту для стрельбы по бронетехнике.
К позициям зенитчиков, мы подъезжали, когда немцы начинали делать первый заход на залегшую вдоль дороги пехоту. Когда проезжали мимо 'Шилки', к своему капониру, она дала очередь поверх нас - БТР даже закачался, такой была воздушная волна от её выстрелов. Поднялась пыль. Глянув вверх, увидел как самолет который был первым в строю камнем пошел вниз. Остальные как по команде ушли на высоту.
- Надо будет запас воды возить, что ли? Подумал я. - Ну, это уже потом.
На этот раз бой пошел не так, как раньше. Со стороны солнца на позицию 'Шилки', которая первая открыла огонь и сбила самолет, начала заходить четверка двухмоторных самолетов. Видно их задачей было подавление ПВО.
Загнав БТР в укрытие, я доложил комбату о прибытии и продолжал наблюдать за боем зенитчиков и немецких самолетов. По рации было слышно, как экипажи "Шилок" переговариваются между собой:
- Серега! На тебя от солнца заходит четверка!
- Где? О! Бл... ! Не успеваю... !
- Серый! Давай в четыре ствола по ведущему!
- Три! Два! Огонь!
Я вижу, как на ведущем сходятся две очереди и он в одно мгновение превращается в облако небольших фрагментов, несущихся с той же скоростью к земле, что и самолет за мгновение до этого. Через несколько секунд обломки ведущего упали вокруг "Шилки". Опять слышу по рации:
- Серега! Пока они думают, меняй позицию! Я прикрою!
Мехвод "Шилки" резко дав газа, буквально вылетел из капонира, и на максимальной скорости несется к новой позиции. И сразу на него начинает пикировать уцелевшая от зенитного огня тройка самолетов. Зайдя сзади, передний самолет сбросил бомбу и начал выходить из пологого пикирования. Вот тут-то вторая наша "Шилка" и влепила очередь из всех стволов, попадание пришлось как раз в кабину. Самолет как-то неуверенно ещё немного потянул вверх, а потом решив видно что не стоит, перевернувшись через крыло начал падать на землю. Немцы оказались упорными, и разойдясь в стороны, одновременно начали атаковать вторую "Шилку" с двух сторон - решение немцев было правильным, но их сил уже было мало и буквально через несколько секунд их самолеты горели на земле. Из летчиков, в живых, скорее всего ни кого не осталось. Бомбардировщики забравшись на безопасную высоту, сбросили бомбы и ушли на запад. Этот налет, кроме небольшой заминки, никаких потерь не принес. Следующие три часа, мы провели, прикрывая от воздушных налетов, выдвижение 87-й стрелковой дивизии к Владимиру-Волынскому. В течении всего этого времени, авиация немцев летала на высотах выше трех тысяч метров, вне зоны поражения наших "Шилок". Но и точность бомбовых ударов была на много ниже, а после того как зенитчики сбили еще одного разведчика, налеты бомбардировщиков вообще прекратились, только совсем высоко, постоянно присутствовал разведчик. Эх... Если бы сейчас, хотя бы пару, тройку наших истребителей! Сковырнув этого "глазуна", можно было бы рассчитывать на скрытное выдвижение дивизии, а так...
Часть 14
Лейтенант Омельченко
Вот уже больше часа, как моя разведгруппа медленно и осторожно продвигается в заданном нашем командиром направлении - на юго-запад. Больше всего меня расстроил полученный позывной: 'Помело'. Я, конечно, понимаю, начальник штаба выбирал для позывных слова, которые четко произносятся и так же хорошо слышатся. 'Веник' - и то не так обидно.
За этот час мы прошли около семи-восьми километров, и если в расположении мы слышали только отдаленную канонаду, то сейчас уже четко различалась винтовочная и пулеметная трескотня.
Дорога, которая шла по левому пологому берегу, вывела нас на обширный луг. Он ещё весь в росе и отливает серебром. В мокрых кустах уже тарахтят дергачи, да так, что хоть уши затыкай. Почему-то этот уголок вдруг напоминает мне родную Смоленщину. Такая же тихая река Угра, ровный луг кругом, темный бор, задумчивый, даже утром хранящий сухое тепло, скрип коростеля, высокое светлеющее небо, уже стряхнувшее с себя ночные звезды.
Перевалив через железнодорожную насыпь и продвинувшись еще на пару километров, увидел слева, шагах в пятистах от дороги, над местностью господствовала заросшая деревьями высотка. Рощу на восточном склоне этой высотки я и облюбовал я для устройства временного НП. Хороший обзор, выгодная позиция, удобное место для радиосвязи. Надо только замаскироваться хорошо - немцы не дураки, все удобные для наблюдения за полем боя места будут просматривать, простреливать и наводить авиацию. Так что первым делом хорошо замаскироваться.
Не доезжая нескольких метров до гребня высоты, я приказал загнать БТР под самое высокое, раскидистое дерево, в густые, высокие кусты. За несколько шагов не видно ничего. Прямо с башни было удобно забраться на дерево и наблюдать за местностью, что и было сделано мной. Сразу взяв с собой полевой телефон и закрепив за ремень конец телефонного кабеля, я долез до удобного места и, подключив аппарат к кабелю, вызвал 'Гвоздику'.
С этой точки, которая господствовала над всей местностью, даже без бинокля было видно, как через поля, разделенные межами, отступали наши. Справа виднеется небольшой дубовый лесок, слева - какое-то село, которого на моей карте нет. Прямо на запад уходит, постепенно поднимаясь дорога. Справа от дороги все поле было покрыто красноармейскими пилотками. Их отлично было видно на фоне белоснежных цветов гречихи.
- "Гвоздика", "Гвоздика", я "Помело", как слышите? Прием!
- "Помело", "Помело", я "Гвоздика" слышу вас "отлично"! Прием!
- Нахожусь в квадрате 17-32, по "улитке" шесть, на высоте "Гребень", наблюдаю на запад от себя боевые порялки отступающей пехоты, численностью до батальона. Авиация противника штурмует пехоту, не давая организованно отойти. Как поняли? Прием!
- "Помело", я "Гвоздика", вас понял. Приказываю силами отступающих подразделений организовать оборону по высоте "Гребень".
К вам отправляю "Вал", "Шилку" и КШМку вашей батареи. Как поняли? Прием!
- "Гвоздика", "Гвоздика", я "Помело"! Все понял! Разрешите выполнять? Как поняли? Прием!
- "Помело", выполняйте!
Самолеты немцев продолжали на бреющем полете обстреливать отступавших бойцов, и это увеличивало сумятицу их отступления. Над рощей повисла, словно застыла в воздухе, двухфюзеляжная 'рама'. Немецкий разведчик долго маячил над местом нашего расположения, но, очевидно, так ничего и не обнаружил: мы хорошо замаскировались в березняке. Скоро появились "Юнкерсы", и методично продолжили безнаказанно бомбить нашу отступающую пехоту. Наконец все успокоилось. Медленно оседала на землю пыль. Из-за неё наблюдать за местностью было невозможно, поэтому, оставив телефон на дереве, я спустился вниз. Большая группа отступающих пехотинцев медленно подходила к высоте, недалеко от нашей позиции. Командиров среди них я не заметил, правда, ориентировался я на командирские фуражки, но все были либо в пилотках, либо в касках непривычной формы, либо вообще без каких-либо головных уборов. Несколько десятков бойцов забрели в рощу. Один из них привлек мое внимание. Это был парень атлетического телосложения, во взмокшей, просоленной потом гимнастерке с расстегнутым воротом. Он оказался рядом с замаскированным срубленными ветвями БТРом. На лице солдата была растерянность... Видно от сильного отчаяния он швырнул наземь винтовку и в изнеможении опустился на траву. Выйдя из-за кустов, я решил воспользоваться тем же приемом, как и с нашим замполитом на политзанятиях - задать правильный вопрос.