Запад-81 (СИ) - Лозицкий Николай Алексеевич. Страница 43

   Коровин задумался, а меня позвал радист,

   -- Товарищ лейтенант, "Гвоздика" на связи!

   Забравшись в броник, я нацепил на голову наушники и позвал дивизион,

   -- "Гвоздика" "Гвоздика", я "Буссоль", прием.

   -- "Буссоль", я "Гвоздика". Ваша информация передана другим группам. Продолжайте движение по определенному ранее маршруту. Караулу - продолжать несение службы, от нас подойдут машины за оружием и привезут им продовольствие. При появлении наших отступающих - концентрировать их в районе склада. Для организации связи оставьте двух человек с радиостанцией. Как поняли? Прием.

   -- "Гвоздика", я "Буссоль", Все понял, выполняю. Дайте позывной для оставляемой станции. Прием.

   -- "Буссоль", я "Гвоздика". Позывной для склада - "Роща -1". Прием.

   -- "Гвоздика", я "Буссоль", Все понял. Конец связи.

   Выбравшись наружу, я подозвал Коровина и передал ему приказание командира дивизиона.

   -- Товарищ младший лейтенант, вам все понятно?

   -- Непонятно, о каких наших отступающих идет речь?

   -- Немцы, после прорыва или обхода линии обороны укрепрайонов, будут двигаться по хорошим дорогам. На карте видно, что такие дороги идут в направлениях на Ковель, Луцк и Горохов. А остатки наших частей будут пробираться на восток по лесам. Не исключено, что они на Вас наткнутся.

   -- Неужели Вы думаете, что немцам удастся продвинутся так далеко?

   -- Немецкая тактика заключается в том, что ударными группировками по хорошим дорогам они быстро продвигаются вглубь нашей территории, отрезают пути снабжения, а потом добивают окруженные части, оставшиеся без боеприпасов и горючего. Поэтому я Вам и говорил, что патроны надо беречь.

   Позвав сержанта Мавроди, я приказал ему взять одну радиостанцию с усилителем и организовать связь с дивизионом. Место для станции определили в окопчике начальника караула. Развернув рацию и подключив УМ попытались вызвать дивизион, однако нас, очевидно, не слышали. Только после того, как подключили антенну бегущей волны, связь появилась.

   Ещё при подготовке к отъезду на учения, я приказал провести контрольно - тренировочный цикл всем аккумуляторам радиостанций и теперь проблемы с ними не было. Давая инструктаж радисту, я приказал ему беречь ресурс аккумуляторов и на передачу работать только в случае крайней необходимости.

   За всеми этими делами время пролетело незаметно. Солнце поднялось уже высоко и нужно было поторапливаться. Попрощавшись с Коровиным, мы погрузились на броню и двинулись. Доехав по дороге до уже знакомой поляны с перекрестком, свернули на запад и снизив скорость продвигались в сторону границы. Впереди, в семи - восьми километрах должна была проходить дорога Владимир - Волынский - Горохов.

   Не доехав до дороги чуть больше километра, мы услышали в той стороне гул авиационного мотора, а затем разрывы бомб и пулеметную стрельбу. Подъехав к дороге на расстояние в метров триста, загнали БТР между парой густых дубов.

   Взяв пулемет ДП, мы с Сорочаном и еще тремя бойцами, осторожно направились к дороге. Добравшись до опушки, мы увидели, что на дороге стоит небольшая колона, из четырех машин, которую штурмует пара "Мессершмитов". Одна машина, развороченная бомбами, горела, а другие "Мессеры" добивали пулеметным огнем. Возле машин лежали тела, то ли убитых, то ли раненных, а один человек, лежащий на спине в неглубокой ямке, метрах в двадцати от дороги, стрелял по самолетам из винтовки. Видно было опытного солдата. Движения его были уверенны, целился он тщательно, но стрельба результата пока не давала.

   Немецкие летчики очевидно его видели, но хотели сначала поджечь оставшиеся машины, оставляя наглого стрелка на закуску.

   Опушка была метрах в двухстах от дороги, солнце, хотя и светило нам навстречу, было еще высоко, и пролетавшие почти над дорогой самолеты были хорошей целью.

   -- Ну что Сорочан, причешем немного фрицев?

   -- Как прикажете, товарищ лейтенант!

   Хотя Абросимов и приказывал нам избегать боестолкновений с противником, но это же были не наземные части, к тому же руки так и чесались проучить обнаглевших немцев. Рядом оказалось очень удобное дерево с развилкой, в которую Сорочан и пристроил пулемет. Проверив установки прицела,он зарядил оружие и стал ждать очередного захода "Мессеров". Уверенные в своей безнаказанности, они проводили штурмовку на минимальной скорости и высоте. Начиная стрельбу издалека, они затем проносились на самой колонной. Как раз в такой момент Сорочан и выпустил по ведущему длинную, на полдиска, очередь по ведущему . Одновременно из ПКТ башенный стрелок бронетранспортера открыл огонь по ведомому. Точнее оказался пулеметчик БТРа. Самолет ведомого дернулся, за ним появился шлейф и круто отвалив в сторону он стал набирать высоту. Вероятнее всего, ему повредили систему охлаждения и пока двигатель не остановился, летчик хотел подняться повыше. Я крикнул - Быстро уходим, - мы как лоси ломанулись вглубь леса. И как раз вовремя. Разозленный летчик, потеряв своего ведущего, прошелся пулеметной очередью по опушке, а затем развернувшись, стал догонять своего напарника. Поняв, что самолеты удаляются, мы вернулись на опушку.

   Дерево, с которого стрелял Сорочан, было все посечено пулями.

   -- Метко стреляет гад.- сказал Сорочан дрогнувшим голосом.

   -- Ну ты, положим, не хуже - подбодрил я его.

   На дорогу, к машинам, начали собираться уцелевшие, лежавшие до этого в кюветах и ямках. Подошли и мы. Крепкий старшина, со светлыми волосами и густыми пшеничными усами на загорелом лице, забросив за спину винтовку, из которой он стрелял по самолету, руководил работами. Сначала, заметив нас, люди насторожились. Но увидев, что мы держим оружие за спиной и ведем себя спокойно, успокоились тоже. Подойдя ближе, я спросил - Кто старший? Старшина представился - старшина Таращук. Оказалось, это взвод обеспечения одного из дивизионов, прикрывавших Владимир-Волынский укрепрайон (УР), направлялся на склады боепитания находящиеся под Владимиром - Волынском, за снарядами. Ехавший в первой машине лейтенант, командир взвода - погиб. Три оставшиеся машины чудом уцелели. Конечно кабины и кузова были посечены пулями, но двигатели завелись и колеса целы. Пока мы помогали грузить в кузова убитых и раненых, старшина Таращук рассказал, что ДОТы укрепрайона и поддерживающие их дивизионы не дают немцам переправиться через Буг. Однако, незавершенность строительства огневых точек УРа, позволяет немцам мелкими группами просачиваться в наш тыл и обстреливая, пытаться сеять панику.

   - Мы с первого же часа войны столкнулись с новой тактикой немцев, вооруженных автоматическим оружием. Они гады забрасывают на мотоциклах в наш ближайший тыл несколько автоматчиков, и те, не жалея патронов, палят во все стороны, пытаясь вызвать панику и видимость окружения. Я сам видел, как из леса бежало около батальона пехотинцев, не пытаясь даже отстреливаться. Так что товарищ лейтенант будьте бдительны, не поддавайтесь на их провокации!

   Чтобы поддержать разговор, я сказал:

   - А у нас, немецкие диверсионные группы, одновременно перед началом обстрела, вывели из строя всю проводную связь с вышестоящими штабами.

   На прощание мы подарили Таращуку пулемет и три диска с патронами.

   -- Ну теперь гады, пусть прилетят,- погрозил он кулаком в небо.

   Мы расстались, а на дороге остались сгоревшие остатки машины и бурые, быстро темнеющие пятна крови раненных и убитых - первых раненных и убитых виденных нами так близко.

   Мы направились к своему БТРу. Все шли молча, внимательно вглядываясь в лес. Настоящая война становилась суровой явью. Если б мы не отбежали в лес, то сейчас у нас тоже могли быть убитые или раненные. С непривычки, от этих мыслей, неприятный холодок пробегал по коже. Услышанная информация о просочившихся немцах, заставляла с особенным вниманием всматриваться в глубину леса. Дело усугублялось тем, что в основном, мы были уроженцы степных районов. Лес был нам мало знаком. Если раньше мы в него и попадали, то не на долго. У нас, в Краснодарском крае, лес только в горах. Иногда я ездил с друзьями в район Хадыженска или Горячего Ключа собирать грибы и кизил. Но то был мирный лес, максимум, что нам угрожало - заблудиться.