Одиночество души (СИ) - Николаева Наталья. Страница 19

- Пусть слышат, кто ты мне, что скрывать?

- Главное, это то, что я, как и все здесь - супруга.

- Ой, хочу разочаровать тебя, все эти молодые женщины – любовницы. Значит, ты признаешься, что вышла замуж из-за денег?- более тихо и медленно произносит Максим.

Вот оно, что меня приписывают как содержанку окружающие? А ведь, действительно, как я сюда приехала, Станислав Николаевич меня не представил ни разу своей женой. Почему? Просто Наталья, все отвечали: «Очень приятно» или говорили вежливые комплименты. Из этих неприятных размышлений выводят слова Максима, сказанные на ухо мне:

- Не переживай, ведь изначально было понятно, почему на тебе женился мой отец, ты красивое, нет милое дополнение к его образу, сопровождение, эскорт - как это модно сейчас говорить. Пользуйся, пока молодая, потом найдет моложе.

Ох, как хочется выплеснуть шампанское ему в лицо, но нельзя. Что Оля нашла в нем положительного? Видимо, мы просто друг друга не переносим. Думала за ужином пройдет спокойно время, но меня посадили между Станиславом Николаевичем и Максимом, последний из которых постоянно меня подкалывал, умею ли я есть то или иное поданное блюдо? Только на десерте в виде мороженного я успокоилась, так как это-то блюдо мне знакомо. Около десяти часов все опять пошли в холл, где были медленные танцы. Я была глубоко разочарованна, что Станислав Николаевич пошел танцевать с какой-то пышнотелой дамой, явно его ровесницей. Поэтому пришлось танцевать с Максом, который очень крепко и нахально держал меня за талию, говоря:

- Молодец, тело упругое, поддерживаешь форму?

- Это тебя не касается.

И когда мы уже уедем с этого кошмара?

- Будь проще и получишь от жизни всё.

- Я уже имею всё, что мне необходимо.

- Как сказать? Например, твоя подруга Ольга, вот она умеет и замужем быть и развлечься.

- Что ты хочешь этим сказать?

Неужели они переспали? Не может быть, Оля бы сказала. А может, стесняется, что это сын моего мужа?

- День никогда не бывают лишними, не так ли?

- Ольга не могла, не поверю, слышишь!

- Думаю моему отцу будет интересно узнать о качестве твоих подруг, а вдруг и ты того же поля ягода?

- Не понимаю, как возможно, что бы ты был сыном Станислава Николаевича? Ты не достоин этого.

- Ого? Мы начинаем бунт? Я так же не могу понять, когда слетит с тебя маска наигранной святости и порядочности, не хочу пропустить этого момента. Что скажешь?

- Мне нечего сказать, ты попусту тратишь время.

- Хочу напомнить, мамочка, я отлично разбираюсь в современных женщинах, поэтому вижу тебя насквозь.

- Желаю хорошего просмотра.

После этих слов ухожу на улицу, не могу больше слушать и наигранно улыбаться. Я не кукла и не робот, а эмоции просто зашкаливают. Видимо, меня спохватился Станислав Николаевич, так как через минуту чувствую его руки у себя на плечах, со словами:

- Тебе плохо? Что случилось? – пытается осмотреть меня.

- Ничего, голова закружилась и очень хочу домой.

И как можно скорее, подальше от твоего сынка, но конечно этих слов не добавила.

- Девочка моя, понимаю, но я не могу сейчас уехать, только вот обговаривать собираемся цену построек. Потерпи.

На улицу выходит Максим, говоря,

-Отец, вижу, тут я не нужен, поеду домой.

- Макс, отвези Наталью, ей не хорошо, устала.

Я даже не успела возразить, как оказалась посаженной на заднее сиденье чёрного бмв Станиславом Николаевичем, со словами:

- Буду поздно, не жди меня, ложись спать.

Вот и всё! Ушел! Даже не спросил, а хочу ли я ехать с другим? Возможно, Макс был прав, я действительно нужна была только для сопровождения, и моя работа выполнена. По дороге домой Макс, конечно, не выдержал от сарказма в мою сторону:

- Можешь снимать нимб святости, тут некому играть роль.

Молчу, пусть болтает, не хочу отвечать. Если игнорировать, возможно, ему надоест?

- Ты так легко его оставляешь там с одинокими женщинами? Наверное, ты не знаешь, но в основном после таких вечеров каждый разъезжается с какой-нибудь красоткой. И мой отец, поверь, не был святошей.

Упорно молчу, хотя теперь вспоминаю те жадные взгляды женщин на моего супруга, а ведь никто не знал, что я его жена. И сейчас он один, что же теперь думать? Неужели у богатых так всё устроено? За такими мыслями, не замечаю, как въезжаем во двор нашего дома, выхожу и просто залетаю в холл, думая обрести покой, но ошибаюсь. Макс по пятам следует за мной. Как его выпроводить? Он ведь сын и в доме отца имеет право быть!

- Не нальешь водички, мамочка?

- У нас самообслуживание. – сажусь в кресло в зале.

- А как же милая покорность и прислужливость во всём?

- Это распространяется только на Станислава Николаевича.

- Понятно, кто платит, тот и заказывает актеров?

С этими словами он налил себе из бара, по-моему, коньяк, не понятно по цвету какая жидкость именно.

- Выпьешь? Глядишь, осмелеешь как в прошлый раз, и вскроется твоя сущность.

- Максим, ты хочешь унизить меня? Оскорбить? Обидеть? Хочу разочаровать тебя, я жила почти пять лет в аду, который тебе и не снился. Меня унижали, как только могли, поэтому твои мелкие подколы и унижения ничто для меня! – встаю и серьезно говорю в лицо ему,- У меня только недавно появилось желание жить, надежда на счастье, которое тебе у меня не отнять!

С этими словами я ухожу к себе, закрываю дверь спальни на ключ. Слышу через открытый балкон, как через минут пять уезжает Максим. Теперь можно расслабиться, ждать Станислава Николаевича и выпытать все меня интересующие вопросы на счет вечера. Но как же горьки были мои ожидания! Ближе к утру я уснула, а будильник на восемь настойчиво требовал подъема. Мигом сбегаю вниз, где на кухне хозяйничает Светлана Ивановна, но его нет… И самое страшное было осознание того, что и не было. Как я не стараюсь выкинуть из головы эти ужасные мысли, но слова Макса постоянно крутятся в голове, больно отдавая в груди. Неужели вот такая жизнь теперь будет у меня, второго плана? Наташа, где твоя гордость? Почему позволяешь не считаться с твоими чувствами, оставлять себя, как ненужную вещь? Всё, решено, уеду домой. Точнее к родителям, я уже там полгода не появлялась. Принимаю душ и оставляю в ванне на раковине дорогое обручальное кольцо. Быстро скидываю все вещи в дорожную сумку, беру ключи, и, ничего не говоря Светлане Ивановне, выезжаю. Поставив телефон на беззвучный режим, и одев солнечные очки, мчусь в своё прошлое. Так и чувствую в себе этот бунтарский дух, протест этим отношениям, не свойственным мне.

Расстояние почти двести километров, которое далось мне легко. Наверное, это адреналин добавил сил. На работе меня очень сильно удивили, сказав, что выслали по требованию высшего начальства мою трудовую на требуемый адрес. Всё ясно, это дело рук Станислава Николаевича, который не желал моего здесь появления. Ну и пусть, трудовую можно завести и новую. Прежде чем появиться дома у родителей, прошлась по магазинам, купив продукты и всякие лакомства. Чего и стоило ожидать, так этот бурных расспросов и осуждений на счет машины. Честно признаюсь, что она не моя и дана на время, просто молчу и не уточняю кем.

После пятиминутного рассматривания меня с головы до ног, мама сделала заключение – вид мой стал намного лучше. Так как я последние годы с ними старалась ни чем личным не делиться, то быстро перевела с допроса про меня на их жизнь и родственников, делая вид, что меня это интересует. Уже спустя час я понимаю, что тут долго жить не смогу. Душит эта атмосфера прошлого, всё вроде бы новое и ремонт и мебель, но дух, манера жизни, люди – всё старое. Не могу ни о чём думать, все картинки прошлого почти ежеминутно всплывают перед глазами. Даже дышать стало тяжело. Поэтому к вечеру в сумерки решаю выйти, пройтись по поселку. Всё тот же лесок, всё тот же парк, только молодежь другая, да и магазины новые. Сама не понимаю как, но ноги привели меня привычным маршрутом к садику. Вот тут я не могу находиться – это точно. Бежать! Бежать и совсем в другую сторону, в другой город, а лучше в другую страну, где все обычаи и традиции с людьми никогда не напомнят мне о пройденной жизни. Наверное, от бега, закружилась голова, только добежав до дома, понимаю, что устала. Чуть дальше нашего дома в темноте стоит машина, с подозрительно знакомым силуэтом. Быстро зайдя в дом, понимаю, что зря приехала домой. В зале за чашечкой чая с тортом сидели родители и Станислав Николаевич, а в вазе стоит шикарный букет красных роз, явно предназначенный моей матери.