Одиночество души: надежда на счастье (СИ) - Николаева Наталья. Страница 15

- Куклой? И когда же я о тебе забыл? – его голос был ледяным и твердым, с хрипотцой.

- Да всё время, которое я жила у вас, вы обращали на меня внимание тогда, когда был нужен секс! А после развода вы даже не удосужились, как я живу, где и за какой счет!

Когда я закончила выкрикивать, стало даже легче, дрожь ушла, дыхание вернулось. Но Станислав Николаевич, кажется, наоборот вошел в кураж, потому что последующие слова больно меня хлестали. К концу его беседы я стояла красная, как рак…

- Ну, что же, девочка моя, тебе пора спуститься с небес и наконец-то посмотреть правде в лицо!

Почему-то от слов девочка моя, даже жутко стало.

- Ты говоришь, мне нужен был секс? Открою тебе тайну, что между мужем и женой он присутствует, и чем чаще, тем крепче отношения. Но ты делала всё, лиж бы его не было! Я мог сотни раз тебе изменить, но мне не позволяло моё воспитание! И между прочем, на счет секса - так это к тебе нужно предъявить вопрос: тебе его мало было, раз ты побежала на сторону?

Я в данный момент готова просто провалиться сквозь землю, лиж бы не слышать это, так больно и стыдно одновременно, что руки нервно вцепились за спинку кресла. Но Станислав Николаевич не унимается, проводит рукой по волосам, растёгивает верхнюю пуговицу рубашки и продолжает, строго, жестко, четко произнося каждое слово:

- Ты обвиняешь меня, что я не знаю твоего адреса? А разве ты не удивилась, как я попал сюда? Я с самого твоего переезда знал даже твоих соседей, не то, что адрес. Тебе не интересно, как я позвонил вчера, ведь ты сменила номер телефона? Но и его я узнал, причем через неделю после его изменения. Я в курсе, как ты проводишь свое время не на работе, рассказать? В пять ты забираешь из садика дочь Ольги, иногда гуляешь с ней по пути домой, пару раз гуляли вместе с Олей. К родителям ты ездила за всё время дважды. Всё чаще к тебе вечером заезжал Максим, приходилось его нагружать сверх нормы работой, а иногда и посылать подальше в командировки. Я даже знаю, чем ты на работе обедала, интересно как?

- Как… - шепчу в ответ, так как от шока услышанного я потеряю дар речи.

- Тебя не удивило, что везде в школе появились камеры, но особенно я постарался в том маршруте, где ходишь ты? В столовой также у твоего столика висит камера. А мой програмист так искустно ввел программу в школьную систему охраны, что я могу сидеть у себя в офисе и попутно наблюдать за твоим рабочим днем. Скажи, а новый компьтер и удобное кресло не удивили тебя? Кажется, больше ни у кого в школе этого не появилось. А если еще напряжешь свой мозг, то вспомнишь, что у тебя не проверяли после развода ни одного поурочного планирования, не давали никаких поручений и вообще не посещали твои занятия. Разве не так? А твоя зарплата достаточна высока, можно сказать, на одном уровне с завучем. Почему так, не догадываешься?

После всего услышанного, я готова была продать душу дьяволу, лиж бы исчезнуть с лица земли – так было мне стыдно…Больше не могу смотреть в глаза и просто наблюдаю за своими трясущимися руками. Эта минута тишины давила морально и в тоже время просто душила меня, пришлось глубоко дышать, сдерживать слезы. Станислав Николаевич сел в кресло, наверное, пытается прийти в себя, так как обхватил руками голову, слышу его глубокое дыхание. Только через минут пять более спокойно произносит:

- Хочется надеяться, что ты так себя ведешь, потому что беременна, так сказать гормоны.

После спокойного голоса и мне стало легче, может быть, я действительно сошла сума, раз ничего не заметила? Поэтому тихо спрашиваю:

- А как всё же вы узнали, чтоя беременна?

Станислав Николаевич отвечает более раслабленно, уже смотря мне в глаза:

- 29 декабря в школе ты потеряла сознание, это я увидел, просматривая записи вечером. Узнал, в какую больницу тебя отвезли, далее через связи сказали твой диагноз. Игорь на следущий день утром съездил на работу и более четко всё расспросил. В тот день я был зол и на тебя, и на Максима, а 31 ты уехала к родителям. Еще есть ко мне вопросы?

и отрицательно киваю головой. Во мне все чувства одновременно встали в ступор, и один вопрос звучал: « Зачем Станислав Николаевич всё это делал?» Конечно, я не решилась его озвучить, просто молчала и наблюдала за ним. Станислав Николаевич встал и прошел на кухню, где по звукам был поставлен чайник, далее хлопнул холодильник. Через минут пять раздаётся его голос:

- Хватит дуться, тебе пора завтракать.

Как назло желудок сжался от голода, понимаю, что глупо тут стоять и не слушаться его, поэтому плетусь на кухню. Сажусь и пью чай с бутербродами под наблюдением Станислава Никоаевича.

- У тебя сейчас выходные, поэтому думаю лучше поехать ко мне. Обживешься как раз к приезду твоих родителей. Да и мне не нужно будет мотаться к тебе через весь город, у меня и так нет времени, на работе сплошной завал.

- Мне сейчас собираться? – с сомнением спрашиваю, но уже даже боюсь пикнуть ему что-либо поперек.

- Да, когда закончишь завтрак.

Пока я скидывала зимние вещи в сумку, Станислав Николаевич разговаривал на кухне по телефону. Я сама себе поражаюсь, как легко подчиняюсь ему, но нет сил противостоять, или даже спрашивать о чем-нибудь. В голове строго мигает одно слово: «Молчи!»

И я молчала, очнулась только у его дома, когда выходила из машины. Не думала, что так тяжело будет находиться здесь. В груди всё стянуло болью, на глаза накатили слезы, поэтому пришлось их смахнуть рукой.

- Не волнуйся, проходи,- мягко подтолкнул меня Станислав Николаевич к двери. Дома всё было, как и раньше, только в холле стоит большая голубая елка с игрушками. Мне помогает снять пуховик Станислав Николаевич и провожает в нашу бывшую комнату, где поставил у шкафа сумку.

- Располагайся, ты тут всё в принципе знаешь, ничего не изменилось. Все вещи, которые ты оставила, там же в шкафах.

И удалился. Я сразу проверяю и удивиляюсь, действительно, все новые летние вещи были там, где я их оставила. Но почему? Неужели у него не было тут никого? Но думать об этом мне не пришлось, так как снизу раздаётся голос Станислава Николаевича:

- Можешь спускаться обедать.

Конечно, ведь уже час дня. Мне всегда нравилось располежение кухни в этом доме, особенно стол в виде барной стойки. Я сажусь за стол и с удовольствием ощущаю аромат запечоной курицы, которую Станислав Николаевич достаёт из духовки.

Обедаем молча, меня поражает мой аппетит, просто очистила тарелку до суха, еще закусив мясо салатом из свежих овощей. Когда мы пили зеленый чай со сладостями, Станислав Николаевич довольно весело произнисит:

- Наконец-то перешла на зеленый чай, думал, что ты никогда не сможешь пересилисть свою тягу к кофе.

- Я бы многое отдала за чашечку кофе, пусть даже без сливок, можно с коньяком.

- Ничего, еще три месяца и будет не только кофе, но и спиртное.

Такую непринужденную обстановку нарушает звонок, после чего Станислав Николаевич произносит:

- Извини, нужно срочно выходить на связь, сама понимаешь работа. Если что я у себя в кабинете.

Киваю в ответ головой и как в старые времена остаюсь одна в этой кухне, как будто и не уезжала. Чтобы не подпускать к себе мрачные мысли, помыла посуду, а когда поднялась к себе, позвонила Ольге за столько времени. Она не сразу взяла трубку, тем самым показав мне свою обиду. Но когда сказала где я, то слушала внимательно. В итоге я до самого вечера была одна у себя в комнате, успела принять душ, посмотреть фильм, побыть в контакте, где написала смс Максиму: «Привет, как ты? Позвони мне, я скучаю». И тут же раздается голос моего холодного разума: «Зачем мучаешь парня? Ведь всё равно с ним не будешь! Отпусти!» Отпустить? Но он мне так дорог.…А со Станиславом Николаевичем нас связывает только ребенок, да приезд моих родителей.

Голод заставляет меня около семи вечера спуститься вниз, где елка красиво мигает, отдавая лучики на стены и пол. Из кабинета слышу разговор Станислава Николаевича по скайпу, потому что бурно и строго раздаются голоса. Понимаю, что он полностью в работе и отвлекать его не решилась. В холодильнике нахожу много нарезок, полуфабрикатов, поэтому быстро делаю спагетти с шикарной подливкой из копченостей, плюс овощной салат. Почти накрыла, когда заходит Станислав Николаевич, уже по - домашнему одетый в серую водолазку и джинцы.