Приключения либроманта 2 (СИ) - Богдашов Сергей Александрович. Страница 25

— А ничего, если мы с соседскими домовыми иногда в нашем гараже будем собираться? — поинтересовался Гоша, — На улице и вправду уже не жарко, а на посиделки в чужое жилище ни один порядочный домовой не пойдёт. В чужой сарай или гараж по приглашению придёт, а в дом просто так, без дела, постесняется.

— Странно, а я в книжках читал, что ваша братия и в квартире запросто может собраться толпой, пока Хозяина нет.

— Так ведь то про тех домовых написано, что в квартирах живут при Хозяине, — объяснил Гоша, — Тем и правда, негде собираться, кроме как у кого-то в квартире. Не на чердаке же им общаться.

— А вы не замерзнете в гараже-то? Там ведь колотун будет скоро. Я, конечно, планировал там два дизельных отопителя с военных кунгов поставить, но вы оглохнете от гула, которые они издают.

— А ты достань несколько «снежных шаров», — кивнул домовой в сторону одного из стеклянных шаров, которые я использовал дома и в машине в качестве кондиционера, — Они ведь не только охлаждать, но и греть могут.

Несмотря на то, что Гоша отвергал большинство моих предложений по обустройству «клуба домовых», мне всё-таки удалось «продавить» некоторые идеи.

В результате в одном из углов гаража появилась невысокая тумбочка для телевизора, на которую мы поставили электрический самовар, а над ним на стену повесили бра.

За стеклянными створками тумбочки Гоша ловко расставил скромный чайный сервиз, не забыв при этом наложить в сахарницу рафинада.

Позаботились и о местах для сидения — для этого я вынул из распечатанного рисунка несколько пуфиков. Гоша, по своей природной скромности, противился такой мебели, но когда понял, что пуфик это не столько сиденье, сколько вместительный ящик для хранения чего угодно, признал свою неправоту и быстро определил в один из них какое-то своё барахло.

— Хозяин, а ведь неплохой уголок отдыха получился, — усевшись за импровизированный столик, и поглаживая сидушку пуфика, заявил Гоша, — В таком закутке и обычному человеку не зазорно чай-кофе попить.

— Согласен, — поддакнул я в ответ, — Нужно еще стены чем-нибудь обить и можно будет здесь свадьбы отмечать.

— Ты же вроде как штукатурить их планировал, — напомнил Гоша о словах прораба, сдававшего мне гараж.

— Так это когда было, — присел я на соседний с Гошей пуфик, — Опять же, чтобы штукатурить, нужно кого-то звать. Не-е, лучше достанем минваты и обошьём её каким-нибудь пластиком. А поверх пластика пустим картонные лотки для яиц. Неужто мы с тобой вдвоём не справимся с такой работой.

— Справимся, конечно, — не раздумывая кивнул Гоша, — Хозяин, а зачем лотки для яиц поверх пластика пускать?

— Чтобы пластик не светить и чтоб посторонние думали, что это лотки тепло в гараже сохраняют, — хихикнул я в ответ, — Ты когда свой клуб открывать собираешься?

— А чего тянуть? Давай сегодня же и откроем, — соскочил с сиденья домовёнок, — Я только сейчас по соседям пробегусь, а пока они подтягиваются ты гитару достанешь и мы с тобой пару песенок попробуем сыграть.

— Каких песенок? — ошалел я от заявления Гоши, — Я тебе только инструмент обещал достать, а о совместном выступлении речи не было. Да и потом, откуда я знаю, что ты собираешься петь для своих соседей.

Если б мне кто-нибудь раньше сказал, что буду аккомпанировать на гитаре домовому, а тот будет для таких же, как он домовых исполнять рок-баллады перемежая их частушками, я бы в ответ только у виска пальцем покрутил.

Всё-таки уговорил меня Гоша ему подыграть. Не смог я отказать домовёнку. И ведь он не соврал, что владеет вокалом — довольно-таки неплохо фальцетом пел. Этакая небольшая копия Владимира Преснякова-младшего. Кстати, на укулеле домовой тоже хорошо играет. Думаю, что он и раньше с этим инструментом сталкивался.

Хоть я и не видел Гошиных приятелей, но зато замечал, как двигаются по столу и взлетают над ним чайные чашки. Один вид, парящей над столом и исчезающей по кускам сдобной баранки, чего только стоит.

Наблюдал я за всем этим действом и думал: а зачем я в «психушках» пытаюсь найти потерявшегося мага? Может мне самому пора психиатрам в плен сдаваться? А может я уже в «жёлтом доме» и всё происходящее вокруг меня всего лишь плод моего больного воображения?

Сдавал готовые песни я в Абрамцево, на даче Давида Фёдоровича. Надо сказать, что у него тут людно. Кроме самого хозяина ещё полтора десятка народа, по виду музыканты, и одна девушка лет двадцати.

— Друзья, — похлопал в ладоши Давид Фёдорович, привлекая общее внимание, когда мы появились около длинного стола, стоящего на веранде, — Я хочу вас познакомить с Валерой Гринёвым. Это его музыку исполняла та босоногая скрипачка, про которую мы сегодня говорили.

В ответ я услышал приветственные выкрики, а двое — трое парней отсалютовали мне кружками. Ну, так-то да, время послеобеденное, и народ вышел на веранду перекурить и выпить кофе. Хотя, не только кофе. Двое бородатых мужчин, постарше, те вроде пиво потягивают.

— Может, прямо здесь послушаем? — предложил я, заметив, что из-за стола никто подниматься не торопится, — У меня в машине двухкассетник импортный есть, и запись на кассете тоже имеется. Впрочем, если кинопроектор найдёте, то могу готовый номер показать. Мы его на плёнку записали с самодеятельностью из нашего ДК.

— Давайте здесь послушаем. Люди все творческие собрались. Это, Валера, знаменитый ансамбль «Лейся песня». Доверимся их мнению, как считаешь? Так что неси свою магнитолу, а если музыка понравится, то мы и номер посмотрим. Правильно? — повернулся композитор к музыкантам.

— Вы, Давид Фёдорович, говорили, что наш композитор из Чебоксар. Я правильно запомнил? — повернулся к Тухманову смутно знакомый мне мужчина.

Ба, да это же Шуфутинский! Собственной персоной. Правда без бороды, которая в моём времени стала его визитной карточкой.

— Абсолютно верно, — ответил маэстро.

— Тогда может не будем терять время на самодеятельность. Нам ещё пару дублей удачных нужно записать, — с намёком постучал по наручным часам руководитель одного из популярнейших эстрадных коллективов страны.

Я заметил, как покраснел Тухманов. Человек он творческий и интеллигентный. Ему воспитание не позволило быстро найти правильный ответ на откровенную грубость, зато я за словом в карман никогда не лезу.

— Действительно. К чему нам время терять. Давид Фёдорович, мою работу можно и без прослушиваний принимать, а с неумехами и неудачниками работать нужно. Долго и нудно.

— Это вы о ком, молодой человек? — вскинулся Шуфутинский.

— Та-ак. Брек. Несите магнитолу. Все садимся и слушаем, — отдышался Тухманов.

Прослушивание прошло в тишине. Когда я выключил магнитолу, все как по команде уставились на композитора.

— Валера, пойдёмте в дом. Нам нужно поговорить, — легко поднялся с места Тухманов.

— Минуточку! — неожиданно живо подскочил со стула Шуфутинский, — Валера, прости. Это реально нужно было слышать. Мои извинения.

— Да чего там, — пожал я протянутую мне руку, — Смотришь, когда-нибудь и я звездой стану. Глядишь, и накроет меня звёздная болезнь. Та самая, когда кажется, что весь мир крутится вокруг тебя.

— Валера, вы меня удивили. Честно говоря, я в замешательстве. С одной стороны я чувствую, что обязан предложить вам стать моим соавтором, но в моём случае это не вариант. Моя жена этого не поймёт и мне устроят грандиозную головомойку, — словно в предчувствии этой процедуры, композитор взлохматил свою причёску.

Когда я лазил в интернете, то о жене композитора прочитал много интересного. Злые языки даже утверждали, что она запирала композитора в его комнате и держала там до тех пор, пока он не заканчивал очередное творение. Правда это, или нет, я не знаю. Но даже если так оно и было, то ей памятник поставить стоит. Результаты творчества Тухманова у всего нашего народа на слуху.

— Собственно, что-то такое я и предполагал, когда придумал альтернативу. Соавторство с вами безусловно почётно, но меня гораздо больше бы устроила карьера исполнителя. Дайте эти песни спеть мне с той девушкой, что вы слышали на записи, и я буду счастлив.