Битва героев - Левицкий Андрей. Страница 7

– Известно всем, забьют мозги ученьями своими, – причитала Ирма. Она всхлипнула и отвернулась, перебирая руками подол выцветшего домотканого платья, испачканного мукой. Видно, узнав, что Вика отдают Ордену, бросила все на кухне и помчалась к нему, прихватив снедь.

Она что-то еще говорила, тихо всхлипывая, утирая слезы рукавом, но Вик не слушал. Ирма добрая, но глупая, ничего толкового посоветовать не может, поэтому он думал о своем. Надо бежать прямо сейчас и в Сетуньскую пойму идти. Про тайник в библиотеке, где карабин, нож, походная сумка и пара серебряных монет, придется забыть. Остается с Гривой как-то разобраться. У того неплохой дробовик, патронташ всегда полный. Чтобы по Пустоши нормально передвигаться, надо забрать свою мопедку, которая у друзей на улиточной ферме запрятана. Главное – раздобыть еды на первое время. Он покосился на куль с припасами, что принесла Ирма. Фляга томатного сока, два початка карликовой кукурузы и огурец, свежая лепешка. На день хватит. А потом?

Надо денег достать. У Ирмы пара медяков всегда найдется…

Он покачал головой. Нет, нельзя ее впутывать, ей в клане еще жить.

В дверь снова просунулся Грива:

– Хозяйка…

Поставив тарелку на пол, Вик сказал:

– Тетя Ирма, спасибо. Ты иди… – Он хотел добавить «все будет хорошо», но не стал, потому что сам не был в этом уверен.

Утерев слезы, Ирма поднялась с мешков. Нерешительно протянула руку – Вик не стал отворачиваться – и потрепала его по голове, взъерошив жесткие светлые волосы. Вздохнула, комкая фартук, вышла в коридор. На пороге снова появился Грива. Окинул склад взглядом и собрался захлопнуть дверь, но Вик окликнул:

– Погоди, дело есть.

Архип Дека оглянулся, когда в дверь галереи на тридцатом этаже башни стукнули кулаком. В звуке этом было что-то нагловатое и самоуверенное, сразу становилось ясно – снаружи стоит старший бригадир.

– Заходи.

Дверь распахнулась, и Оглобля шагнул внутрь.

– Чего звал?

– Сядь, – велел Архип.

Лысый здоровяк взял в углу колченогий табурет, вытащил его на середину галереи и сел. Скинув с плеча ремень, поставил винтовку между ног, сжал широкими ладонями ствол и кинул взгляд на тумбочку под стеной. На ней стоял древний патефон с медным раструбом и резной деревянной ручкой, треснувшей, стянутой полоской кожи. В тумбочке без дверцы лежали стопкой штуковины, которые, как слышал Оглобля, называются пластинками. Они тоже остались с древних времен – удивительно, что сохранились, с виду-то совсем ломкие. Большинство никуда не годились, но некоторые еще «играли». Архип иногда ставил их на патефон, крутил ручку, Оглобля сам видел – в аппарате что-то булькало, скрипело, по пластинке елозила игла, из раструба лилась странная шипящая музыка.

– О каком походе переговорщик говорил? – спросил старший бригадир.

Скрестив руки на груди, Архип повернулся спиной к нему. Сквозь затянутые ржавой сеткой оконные проемы открывался вид на Можайский тракт. Вечерело, сумерки сгущались над Москвой, в обитаемых домах зажглись огни. В городе почти три десятка кланов, от больших до совсем крошечных и бедных, каждый владеет своей территорией, это будто острова, вокруг которых раскинулось море руин, пустынные улицы, лабиринты потрескавшегося асфальта, обветшалых стен и проломленных крыш. Территория башмачников не слишком обширная, Меха-Корп или Южное братство владеют куда большей. Зато никто не может похвастаться такой вот башней, хорошо укрепленной, со своими ветряками, прожекторами, гаражом и подъемниками. Она как гигантская свеча высится над Москвой, освещая огнями окрестности.

Под окнами стояла длинная лавка, глава клана опустился на нее и сказал:

– Завтра выезжаете.

– Че, и я? – удивился Оглобля. – С монахами?

– И ты.

– Да я-то почему? Я ж охраной командую…

Архип кивнул.

– И большего не хочешь, да? А я хочу.

Оглобля смотрел непонимающе, и Дека вздохнул. Старший бригадир у него решительный и хитрый, вон как с Каспером ловко разделался. И боец хороший. Но при том – глуповат. Не понимает многого, на пальцах приходится объяснять. Хотя с другой стороны – зачем Архипу умный помощник? Начнет, чего доброго, под хозяина копать, интриги разводить. Оглобля среди молодых башмачников популярен, его, с одной стороны, недолюбливают за жестокость и вероломство, на расправу он скор, а с другой – уважают за смелость и лихость. Он лучший боец клана, сильный и умелый. Мог бы сколотить из своих приспешников крепкую группу да и поднять бунт. Интересно, скоро до него это дойдет? Архип пригляделся к широкому, грубо слепленному лицу Оглобли. Вроде и простодушное, а глазки вон как бегают. Так, может, уже и допер Оглобля насчет бунта?

– Сколько кланов в Московии? – спросил он.

– Э… кланов? – Оглобля почесал квадратный подбородок. – Ну, эта… Из больших: Южное братство, люберецкие кормильцы, Меха-Корп, братва Креста, мы… Ну вот Орден еще… это ж ведь тоже клан? А из тех, что поменьше: медведковские, Ферзь со своими нищими, цыгане…

– Короче, много, – заключил Архип. – У кого и полсотни людей не наберется, а у Меха-Корпа вон больше тыщи, если новобранцев-учеников считать. Так?

– Ну, так.

– У того же Меха-Корпа своя армия и школа убийц, их людей по всей Пустоши встретить можно. А мы что? Башмачники?

– А что? Мы – сила! – Оглобля сжал кулак и потряс им. – Во! Башмачников много…

– Не так уж и много. Хотя вообще прав ты: у нас четыре бригады, стволов хватает, машины есть. Свой бизнес, связи налажены… Я прикинул недавно: мы пятый по силе клан получаемся.

– А! Так ты хочешь первым стать?

– Первым – не знаю, Меха-Корп трудно обскакать будет. Но вторым или третьим – точно. И помогут нам в этом монахи. Сейчас они караван на юг посылают с важным поручением. Со мной декаду назад связались, теперь Дюк пришел последние мелочи обговорить. Им, видать, Меха-Корп накладно нанимать, да и не любит Преподобный Гест ихнюю новую правительницу. А с другими кланами говорить особого смысла нет, не потянут они дело такое. Потому Орден ко мне обратился, чтоб дал людей сопроводить караван. От Храма свои бойцы поедут, монахи и жрецы-каратели, от башмачников свои. Значит, я тебя посылаю моей бригадой командовать. Если с монахами и дальше контачить, мы им поможем, они нам… Подряд на обувку дадут, на большую партию, расплатятся золотой монетой да боеприпасами. Так и развернемся, а Храм поможет. Союз выгодный образуется.

– Но почему я? – не унимался Оглобля. – Кто охраной башни ведать будет?

– Копыто поставлю.

– Копытыча? Да он же дурак!

– Ты вроде умный у нас?

Старший бригадир энергично кивнул.

– Очень! Я всех людей знаю, какой у кого нрав, как с кем совладать, кого прижать, кого припугнуть или…

– Правильно, потому сможешь летучую бригаду возглавить.

– Летучую? Не понял. Это типа летать, как небоходы?

– Дурак и есть! Прав Каспер: тупой ты все-таки. Летучая – значит быстрая. Вооружить легко, на сендеры посадить… Орден знаешь чем за помощь в походе расплачивается?

– Чем?

– «Тевтонцами» своими.

– Ого! – восхитился Оглобля.

– Вот тебе и «ого». Сам понимаешь, «тевтонцев» только в монастырских мастерских клепают. Я договорился, нам три машины дадут. Правда, без пулеметов, но все равно. Три «тевтонца» бронированных! На них твоя бригада и будет ездить. После похода отправлю тебя в Харьков к оружейникам, купишь там ракетометы – слыхал про такие? Труба с ракетой внутри. Пальнул – машина в пыль.

– Слыхал. – Оглобля широко улыбнулся. – Это дело, хозяин. «Тевтонцы» с этими… мётами… Значит, хочешь, чтоб мы на них сели да на трактах промышляли? Желаешь бандитским кланом чтоб стали, как крестовская братва?

– Может, на трактах, а может, на нищие кварталы наскочим. Вытесним их с территории, Ферзя сместим. А после поглядим.

– Значит, за счет Ферзя наши земли расширить?

– Да, но это только начало. Короче, понял ты? В походе будешь слушаться только этого Дюка, он главным от Храма поедет, начальником экспедиции. Вернешься, получим «тевтонцев», станешь старшим в летучей бригаде. Расширим территорию… я старею уже, да?