Мировой Ворон - Смит Э. Дж.. Страница 89

Она увидела Тиранию Арнона. Сотни черных шпилей врезались в небо, и тысячи голосов сливались в один, крича от невыносимой, изысканной боли. И в центре нагромождения башен на высоком граненом троне сидела Измененная Тварь. Пробираясь к выходу из катакомб Ро Вейра, чудовище мечтало о своем будущем. Все свои знания оно получило от Темной Крови и уже избрало Ро Арнон своей будущей резиденцией. Существу нравились скалистые вершины, и ей казалось, что башни Золотого собора будут соответствовать его величию. А еще оно много думало о себе и считало себя высшей формой жизни.

Саара присмотрелась к его видениям получше. Измененная Тварь разошлет рабов по всем концам своей земли — собирать для нее информацию и заражать каждого жителя паранойей. Она будет насаждать культ силы, но никогда не покажет им своих истинных намерений и сделает так, чтобы никто не узнал об ее планах. Саару поразило, насколько глубоко в будущее заглядывала Тварь. Для существа, которое когда–то было Рам Джасом, король Тор Фунвейра уже умер и Тирания Искривленного Древа прочно утвердилась на землях Мертвого Бога. Ни на мгновение существо не задумывалось о возможности поражения и не сомневалось: оно будет Тираном собственных земель. Его подданные поймут, что он — настоящий диктатор, и исполнят все его желания, без оглядки на законы, мораль и последствия.

Саара хотела бы увидеть себя в будущем Твари, но та вовсе не думала о колдунье. Возможно, Тварь выбрала Арнон, так как в Вейре уже правила Саара? Но в мыслях Твари не было ни единого намека на подобный вариант. Она вообще не соотносила свое будущее с Саарой. Чудовище ставило колдунью лишь немногим выше жалких невежд и плебеев народа ро. Саара подумала, что единственное, из–за чего Тварь не убила ее при первой же возможности, — ее неустанное служение Шаб–Ниллурату, ибо даже в эгоистическом будущем Твари чувствовалась ее преданность Лесному Гиганту наслаждений и крови. Возможно, за этим крылось нечто большее: за слоем ненависти и высокомерия чудовище видело колдунью равной себе, но сама мысль очень его раздражала. Ведь тогда они становились соперниками.

Мечты Твари поражали своей четкостью, и Саара будто наяву наблюдала новый мир под абсолютной властью Искривленного Древа. Оставшиеся в живых воины ро были всего лишь мелкой проблемой, незначительной по сравнению с долгими веками, которые она будет править. Если бы только они понимали… если бы они увидели будущее, как видит она, они бы сразу сдались.

Тварь бросила на Саару последний, полный ненависти взгляд, потом грациозным прыжком перемахнула через нее и устремилась к свету, слегка поблескивая в тени туннеля. За ним ринулись Отпрыски Шаб–Ниллурата, они протискивали мимо колдуньи свои черные упругие тела, стремясь успеть за предводителем, но Саара не двинулась с места, беспомощно глядя на них. Потом она закрыла глаза, а вокруг нее колыхалось море толстых щупалец. Ее толкали, но очень мягко, и после нескольких наводящих ужас минут колонна извивающихся чудовищ миновала ее.

Саара открыла глаза и повернулась к выходу из туннеля. На улицу как раз выползал последний из Темных Отпрысков, который первый раз увидел небо. Она слышала приглушенные крики — несколько человек осмелилось взглянуть на тварей.

Саара не чувствовала себя беспомощной или мелкой; совсем нет. Она чувствовала себя так, будто заявил о себе один из ее будущих соперников. Существо столь же злобное и хитроумное, как и она сама.

— Матушка–настоятельница, — прошептала она в пространство, — вы слышите меня? У меня есть новости о нашем триумфе. И новости о враге.

Глава двадцать вторая

Далиан Охотник на Воров в Орон Каа

Он знал, кто он такой. Он осознавал себя как личность, и величайший из Черных воинов вновь ступал по земле. Он влетел в новое тело, даже не подозревая о последствиях. Им двигали ярость и вера, они внушили ему занять пустую оболочку бывшего божьего избранника, и те же чувства заставили его убить Уту Призрака. Но сейчас божественная энергия, каждая ее капля снова осела в смертном теле, и Далиан понял, что снова живет на свете. Вун исчез, но у Джаа появился по–настоящему сильный и верный избранник; к тому же Далиану теперь досталось молодое тело, и больше у него не будут постоянно болеть ноги. Он усмехнулся своим мыслям.

— Что смешного? — спросил молодой парень ро, хромающий рядом с ним.

— Похоже, теперь я — Далиан Охотник на Воров, — ответил тот.

— Это не смешно, — заявил Рэндалл.

Охотник на Воров даже не сразу заметил, что он несет на себе мертвое тело вниз по бесконечным каменным ступеням, а рядом идут молодой парень ро и Горланская Матерь. Мысли его были такими яркими и живыми, будто относительная молодость Вуна вдохнула новую искру жизни в старого Черного воина. Он вообразил себе замечательные картины возможностей своего нового молодого тела…

— Не мог бы ты поторопиться? — спросил юноша. Взгляд его постоянно возвращался к безвольному телу, свисающему с сильных рук Далиана.

— У нас есть время, — сказала Рут. — Пока Шан внутри него живет, поддерживается жизнь и в его человеческом теле. Как бы оно при этом ни выглядело.

— Но Шан не живет у него в груди, правда? — спросил Рэндалл. — Ведь именно туда вошло копье.

Далиан посмотрел через плечо на копье замечательной работы, закрепленное у него за спиной. Он знал его имя — Зарценфанг — и то, что два кинжала–криса гораздо удобнее в битве, но Вун очень ценил копье, и Охотник на Воров решил оказать оружию подобающее уважение.

А еще, обернувшись, он заметил взгляд, с ненавистью сверлящий его спину. Рэндалл, молодой парень со скрытыми в нем могучими силами — скорее всего, даже не совсем человек, — всю свою ярость направил на Далиана.

— Мы вроде бы встречались в поселении доккальфаров, правда? — спросил избранник Джаа, постепенно ускоряя шаг.

Рэндалл поморщился — вопрос Далиана его удивил.

— Да. Ты был с Наноном и тем мерзким кирином.

— Да, его звали Рам Джас, — подтвердил Далиан, наслаждаясь знакомыми образами, всплывающими в памяти. — К несчастью, он уже мертв. Он не смог убить последнюю из Сестер.

Лицо юноши исказилось в глупой гримасе. Далиан немного сочувствовал ему: Рэндаллу пришлось многое пережить, но при этом обходиться без поддержки своего бога.

— Мы почти у разрыва, — заметил Охотник на Воров, почувствовав, как начало чуть пощипывать кожу.

— Тогда надо торопиться. — Рэндалл стремился выполнить единственную важную для него задачу.

Ступени закончились, и Далиан понес тело Уты по широкому извилистому коридору. Стены по обеим сторонам от них были украшены затейливой резьбой с разъяренными чудовищами и рыдающими жертвами. Непостижимая четкость и плавные линии заставляли думать, что резьба выполнена насекомыми: крылья выскребали камень, а складчатые хоботки отшлифовали до совершенства мелкие детали.

— Я не понимаю, зачем безумцам так явно демонстрировать свое безумие, — вслух размышлял Далиан. — Такая ересь принадлежит суровому мраку, в который уныло таращатся ее невежественные последователи и те, кто не боится смотреть во тьму.

— О чем ты говоришь?! — спросил Рэндалл. — Почему ты вообще разговариваешь?

Охотник на Воров решил оставить свои рассуждения о ереси до лучших времен и сосредоточиться на том, чтобы доставить Уту Призрака до разрыва. И хотя он не чувствовал ни капли вины за его убийство, он понимал желание Горланской Матери сохранить Призраку жизнь. За неимением других вариантов Далиан был готов объединиться с древним чудовищем — если это означало смерть матери–настоятельницы.

Он почувствовал, как разряд энергии скользнул у него по затылку. Новое тело было гораздо менее волосатым, чем старое, и из–за гладкой кожи Вуна Далиан дрожал от неземного холода. Воздух, насыщенный энергией, затанцевал на острых камнях и засиял при их приближении. Все вокруг мерцало тускло–зеленым, с острыми краями, болезненным светом, касающимся их рук и ног. Рэндалл удивленно охнул и начал яростно растирать потрескивающие от энергии ладони, но Горланская Матерь успокоила его легкой улыбкой.