Братки-тоже люди (братки на В.О.В.) (СИ) - "Гевара Фернандо Че". Страница 15

   Правда у каждого были нарукавные повязки со свастикой, красного цвета, поверх повязки была белая полоска, и на ней надпись черными буквами:

   Org.Todt

   Еще бы больше он дивился, если бы узнал, что мертвый офицер лежавший на дороге, имел звание - бауляйтер, да и валявшиеся вокруг Арбайтеры, форарбайтеры, да обермайстеры, тоже для Хруста не были бы привычными. По фильмам про войну он конечно знал несколько специфических немецких званий: штандартенфюрер, штурмбанфюрер, оберст, обер-лейтенант и т.д. Но таких экзотических званий как труппфюрер да гауптбауфюрер, конечно не встречал.

   Кстати оружия у убитых не было, то есть нападавшие все собрали, потребное количество забрали, а остальное привели в негодность. Под деревом у обочины валялись автоматы и карабины, которые испортили нападавшие. Кто-то, недолго думая, совал оружие в развилку дерева, и гнул ствол, потом еще дополнительно разбили-разломали камнями или железом.

   "Вот помучаются фрицевские оружейники" - подумал злорадно Хруст.

   - Хальт, хенде хох, - крикнули откуда-то сзади, и Хруст сразу сбросил винтовку с плеч, прямо на землю.

   - Я полицай, я полицай герр штурмбанфюрер, - закричал в ответ Хруст, демонстрируя руку с повязкой.

   Туповатый Шпон молчал, и не додумался опустить винтовку на землю, за что и поплатился, один из бесшумно подошедших гитлеровцев ткнул его прикладом маузера поддых, Шпон хрюкая упал на землю.

   Наученный опытом Шпона, Хруст поднял руки, и снова включил систему опознавания "свой-чужой":

   - Хайль Гитлер, я полицай, вот у меня есть аусвайс.

   Офицер (причем ни разу не штурмбанфюрер, а простой обер-лейтенант) что-то скомандовал дюжему унтеру, и тот протянул руку Хрусту, давай, мол, свою ксиву. И Хруст вытащив из внутреннего кармана документ, передал его унтеру.

   Унтер развернул бумагу, прочел, знаком показал офицеру, что все в порядке, и вернул документ Хрусту.

   Потом унтер получил так же документ от Шпона, сидящего на земле, и так же дал знак офицеру.

   - Ging verdammte ArschlЖcher, - сказал гитлеровец бандитам-полицаям, и те по мимике офицера догадались, что их посылают к едрене фене, и отошли на обочину.

   Затем зафыркали моторы, и немцев стало прибывать, во время осмотра места, откуда вели огонь во время боя никовцы, прогремел взрыв. И погибли три немца, ранены были еще несколько человек, кто-то из никовцев установил растяжку в кустах, из перевязанных двух гранат. Видимо пригодился афганский опыт Царана или самого Ника, - подумал Хруст.

   Немцы, погнали горе-полицаев к чертовой матери, пришлось браткам идти обратно в деревню, то есть ехать. И с горя, снова насели на самогонку, и белорусская самогонка отогнала все черные мысли из голов братков.

   Милиция, Окруженцы и Братки- антифашисты. (МОБ)

   - Первым делом нам надо полностью очистить дом лесника, тут не должно ничего от нас остаться. Подобрать окурки, бумагу, обертки консервные банки, что бы была идеальная чистота, - озадачил бойцов объединенного отряда Гринкевич, - Немцы сюда тоже заявятся.

   И бойцы лихорадочно начали очистку территории, правда, мусора было маловато, но он был, скоро все окурки, три консервные банки, да замасленная ветошь, которой чистили оружие, оказались в нужнике. И отряд вновь вышел в путь.

   На северо-запад, в толщу леса отряд вел уроженец этих мест майор Гринкевич. Не сильно поменялся лес за минус тридцать - сорок лет, и майор уверенно шел впереди, в арьергарде шли Найденов и Марущак. Через два часа пути, Гринкевич объявил привал, и все бойцы легли на землю, но грозный окрик майора снова поднял отряд.

   По традиции Найденов назначил постовых, и построил отряд по просьбе Гринкевича.

   - Товарищи бойцы, это место довольно глухое, и я предлагаю устроить тут нашу базу, зампотылом отряда назначается зампотыл отряда лейтенанта Пахомова, товарищ Гинзбург (документы погибшего бойца, с такой фамилией перешли к Гонте).

   Товарищ Гинзбург, берете всех, кого вы считаете нужными, и строите четыре землянки, сержант Найденов, выявляете наиболее опытных охотников, и в лес. Немецкие трофеи это конечно хорошо, но запас должен быть, потому ждем дичь. Все кто не занят в постройке землянок, в охоте и в охране, отдыхать.

   Гонта для постройки отобрал Зубрицкого (старлей из Белоруссии 91-го), Бабаева, сержанта Гаранина (Макса), Керимова и Васильева. С немецкой колонны были изысканы две большие штыковые лопатки, двуручная пила и два топора. Лопатки сразу поступили во владение Гаранина и Керимова, Гонта расчертил место, где будут землянки, и Гаранин (Макс) вместе с Керимовым начали рытье. Сперва сняли слой дерна, и отнесли его в сторону, им же будут прикрывать готовые землянки, что бы, не демаскировать. Пилу Гонта поручил Бабаеву и Зубрицкому, как наиболее плечистым ребятам, и так же определил им фронт работ, то есть какие именно деревья валить.

   Потом Гонта взял в руки дин топор, а Васильеву достался второй, и они приготовились отделять сучья и ветви от деревьев, десяток минут они отдохнули, и Бабаев с Зубрицким повалив первое дело, задали задание Гонте с Васильевым.

   Бадмаев, с Найденовым, взяв с собой винтовки, отправились на охоту, Цогоев пока еще не был готов к работе, и потому просто лежал. Все остальные, кроме дежуривших на посту Романова, Марущака и сержанта Вихренко (Царан), стали отдыхать. Гринкевич служака старого закала, и скоро поднял пару отдыхавших ребят на замену Керимову и Максу, новые лопатные операторы, заработали, отрывая заготовку, для второй землянки.

   Часов через пять явились охотники, с собой они принесли двух зайцев и одного глухаря, не густо конечно, но начинать всегда трудно.

   К тому времени уже все (люди 91-года) переоделись в красноармейскую форму, и ничего необычного не осталось в облике отряда. Правда Шмидт очень не хотел расставаться с китайскими кроссовками, но пришлось подчиниться Гринкевичу, и Шмидт рыл землянку уже в немецких сапогах, снятых предприимчивым Найденовым с мертвых гитлеровцев.

   Уже все четыре землянки были готовы, ну то есть не сами землянки, а заготовки, то есть ямы, Гонта поднял и всех остальных, ибо, теперь необходимо было принести бревна, перекрыть землянки, натащить ветвей, потом засыпать землей, и сверху красиво уложить дерн. Работа кипела, и тут Гринкевич начал ругать Гонту.

   - Товарищ Гинзбург, вот сейчас ребята работают, а скоро время ужина, я кстати не вижу приготовлений, или по-вашему господь бог накормить товарищей красноармейцев? Бегом отрядить кого-нибудь, для приготовления ужина, - гаркнул Гринкевич, и Гонта, начал искать потенциального повара.

   Выяснилось, что выпотрошить зайца и глухаря, может только Бадмаев, и потому Цыремпила освободили от фортификационно строительных работ, и отрядили в мясники-повара. Котла увы не было, зато к услугам Бадмаева был журчащий под деревом родничок, и Цыремпил подготовил тушки животных. Он решил их запечь на угольях, разве костер побольше, да из сухих веток, и когда на поляне оказалась горка красная, пышущих жаром углей, Бадмаев хорошенько облепил тушки глиной, и зарыл их в костре.

   Скоро стало вечереть, и Гринкевич объявил отбой работы, и бойцы потянулись к ручью, умывшись, инстинктивно все расселись вокруг костра. Бурят, вытащил из костра все три тушки, и отбил обухом топора глину, от запаха печеного мяса, слюноотделительные железы бойцов, заработали в нештатном режиме.