Братки-тоже люди (братки на В.О.В.) (СИ) - "Гевара Фернандо Че". Страница 19

   Внезапно кто-то, чем-то тяжелым ударил по голове Хруста, и тот опомнился, в руках у него была винтовка, штык которой отломился. Сапоги, и брюки Хруста были в брызгах крови, рядом стоящий полицай, усмехнувшись, спросил:

   - За що, ты жидов так не любиш?

   - За все, он сука моего братана завалил понял, не лезь в душу, пошел нахрен.

   Откинув окровавленную винтовку Хруст развернулся, и широко зашагал в сторону деревни, за ним вприпрыжку помчался давешний полицай.

   У крайнего дома предатели уложили своих погибших, семь человек, причем один из них был Шпон. Тут же на грузовичок, оставшийся от Советской власти, селяне грузили троих тяжелораненных полицаев. Двоих легкораненых осматривал фельдшер, то есть бывший фельдшер, ставший полицейским.

   В тени у амбара Зубило устроил допросную для пленных красноармейцев, за вынесенном из какой-то избы кухонном столом, на лавке сидит Ярощук, и рядовые предатели подвели к нему первого пленного, чернявого кавказца.

   - Кто ты такой, - спросил Зубило.

   - Красноармеец Егише Саакянц.

   - Сколько вас было в лесу, что вы там делали, зачем напали на немецкую колонну?

   - А ты сам кто такой подстилка фашистская, какого черта, я должен тебе отвечать?

   - Смотри армяшка какой смелый, я Ярощук начальник полиции волости, отвечай на вопросы сука носатая.

   - Ты не Ярощук, а яросука можешь стрелять меня, я больше ничего не скажу.

   На все остальные вопросы начальника волостной полиции, армянин не отвечал, или отвечал гордым молчанием, а глаза его поливали ненавистью и Зубило и его помощников.

   - Ну, не хочешь, как хочешь, не будем мы тебя расстреливать, просто повесим, увести.

   И высокий сгорбившийся полицай с копной соломенных волос под картузом, поволок упирающегося красноармейца в сторону. Еще двое полицаев, пухленький мужичок среднего роста и среднего же возраста в темно коричневом армяке на пару с болезненного вида юношей лет девятнадцати привели второго пленника. Второй пленник чуть выше среднего роста, с явно славянскими чертами лица, и с родинкой на левой щеке, встал напротив Зубило, и оглядел полицаев ненавидящим взглядом.

   - Ну а ты кто таков? - с двусмысленной усмешкой спросил начальник полиции.

   В ответ ему донеслись лишь стоны раненных ренегатов, пленный молчал, плечо и бедро пленника было покрыто кровью, видимо парень получил два ранения, но он мужественно молчал, хотя раны должны были болеть.

   Еще минуты три пытались разговорить пленника предатели, но в ответ не раздалось ни одного стона, парень видимо решил не говорить вообще ничего.

   - Слышь Хруст, помоги краснопузому душу облегчить, вишь какой неразговорчивый попался, - решил спровоцировать Хруста Зубило.

   Браток, от смерти Шпона, в себя не пришел, и подойдя к пленнику с ходу ударил того в лицо, красноармеец повалился снопом. Но ни одного стона не вырвалось изо рта бойца, и он снова превозмогая боль от ран, и то, что руки крепко-накрепко были стянуты за спиной, встал. Из глаз парня как из пулемета очереди, плескала ненависть, и он все таки встал и так же непримиримо впер свой взор в Хруста.

   И Хруст снова ударил парня в лицо, а как тот упал, браток начал его бить ногами, а ноги (то есть сапоги и брюки) итак были в крови. На красноармейца обрушился град ударов, причем Хруст старался попасть парню по ранам, и попадал, но говорить от этого пленный не стал.

   - Все, обормот, хвати, ну-ка подними его, может он осознал, и теперь станет говорить, - скомандовал Зубило.

   Хруст, левой рукой, за шкирки поднял красноармейца и снова ударил того сильно правой в лицо, и еще раза два ударил браток, пока его матерным окриком не остановил Зубило. И тогда Хруст отпустил пленника, тот упал, но опять ни единого стона или звука не издал стойкий боец.

   - Ну и с этим комуннякой все ясно, - сказал Зубило, - и этого повесим, тащите третьего. И те самые полицаи привели третьего парня, этот был ниже среднего роста да и щупленький, почти подросток. Ему пуля попала в правый бок, и с бока сочилась кровь, и парен стонал от боли.

   - А ты кто такой хлопец?

   - Я красноармеец Тихон Расторгуев.

   - Сколько вас в лесу было Тихон?

   - Не знаю, я не командир, вы у Исаака Хаимовича спросите.

   - Ты это про своего жида-командира? Сдох он.

   - И вы суки все сдохнете, мы то погибнем за Родину, а вы сдохнете предателями, можете и меня вешать вместе с парнями, мне уже все равно, и терять нечего.

   - Зачем вы напали на колонну немцев, и где взятые у погибших немцев вещи, ну там оружие продукты?

   - На немцев, нападали, потому что они наши враги, и чем больше мы убили бы этих фашистов, тем быстрее мы изгоним врага и освободим нашу Родину. Все больше ничего я вам сука говорить не буду, вешайте...

   Этого тоже стали бить, но не Хруст, а те полицаи (толстячок среднего возраста и молодой), правда били без души, чисто для порядка, и хоть Тихон стонал, но ничего больше не сказал.

   - Хватит, се с этими краснозадыми ясно, быстро найти у мужичков веревки и повесить, все чего стоит как бараны, действуем. - приказывает своим прислужникам Зубило, и те засуетились по деревне. Прошло немного времени и полицейский отряд отправился восвояси, только на деревенском кладбище прибавились новые кресты, а на дубе остались висеть трое патриотов, армянин, русский и неизвестный...

   Милиция, Окруженцы и Братки- антифашисты. (МОБ)

   Утром Гринкевич, поднял всех в пять часов, красноармейцы и милиционеры поднялись сразу, экс-братков же пришлось поднимать, котелок студеной воды из лесного родника, и сладко спящий бандос превращался в бодрого красноармейца.

   Пока дежурящий сегодня на кухне Гаранин, готовил, что-то на завтрак, Гринкевич, устроил парням утреннюю пробежку, и через полчаса, распаренные от бега, затем остуженные родниковой водой, бойцы сидели мирно завтракая. После завтрака, Гринкевич приказал отделению лейтенанта Пахомова (экс-браткам) заняться обустройством лагеря, отделению капитана Ильина идти в поиск, а оставшиеся (отделение Найденова) получили выходной.

   Сразу после завтрака, браткам пришлось решать эвристические задачи, как докончить землянки, и как обустроить в них мебель. Красноармеец Гинзбург взял власть в руки, и работа закипела, для спальной мебели (устройства типа полати) решили поискать сухое дерево, в лесу поваленных деревьев не мало, но проблема в том, что они быстро гниют. Но и эту проблему решили, то есть нашли сухие стволы и ветви.

   В это время милиционеры, вышли в поиск, то есть на диверсию, и молча шли за Гринкевичем. Майор после того, когда начал бегать, еще будучи капитаном, перестал уставать, и потому шел как молодой лось, остальные перемещались так же.

   Через час быстрой ходьбы, Гринкевич объявил передышку, и группа, переведя дыхание, через пятнадцать минут, снова начала движение.

   Еще полтора часа движения, и группа оказалась у шоссе, Сперва опять пришлось успокаивать дыхание, и ребята всматривались в шоссе, переведя при этом дыхание. На шоссе было людно, двигалась какая-то механизированная колонна, грузовики, танки похожие на кузницу на гусеницах и бронетранспортеры похожие на колуны.