Сын Дьявола (СИ) - Попова Любовь. Страница 2

И ведь не было раньше такого. Принимала все как должное. Что же случилось? Почему я стала думать о свободе. Не недельной ли давности драка пошатнула уверенность в моей идеальной жизни?

Я смотрю на себя в зеркало и вижу идеально лицо, макияж, летнее платье, обтягивающее тонкую талию, вполне себе стройные бедра.

Все идеально, кроме души, которая рвется куда-то, к чему-то. Да хотя бы на воздух.

Быстрыми рванными движениями смываю макияж и завязываю узлом светлые волосы, пытаюсь дотянуться до молнии на голубом платье, но тщетно — там пуговицы.

А звать Петровну не хочется.

Смотрю в узкое туалетное окно и вижу раскинувшийся густой лес. Июнь в самом разгаре. Экзамены позади, аттестат получен и осталось только отпахать ежегодный бал. Все спланировано. Все как надо. Надо сесть и готовиться к вступительным экзаменам. Нужно…

А там… свежо и жимолостью пахнет.

Поджимаю губы и на носочках по кафельному полу, словно вор подхожу к окну, ручку поворачиваю. Отрываю и почти задыхаюсь от запахов леса и свежести.

Резко оборачиваюсь на закрытую дверь и принимаю решение за пару секунд. Выхожу из ванной, спускаюсь по большой с резными перилами лестнице вниз, почти не замечая дорогую обстановку идеально чистого дома, и по стенке прохожу мимо кухни. Оттуда доносятся приятные ароматы будущего обеда и ужина.

Приемные родители уже наверху, наверняка, каждый в своей комнате, даже словом не перемолвились после мероприятия.

Раньше я всегда спрашивала, можно ли мне сестренку или братика, на что меня смиряли насмешливым взглядом и говорили:

— Зачем нам еще один спиногрыз? Ты вполне нас устраиваешь.

Это слово я сначала не понимала, а как дошло… Боль адская. Весь мир, так тщательно построенный внутри меня богатой жизнью, рассыпался. Осталось только осознание, что я просто показатель благополучный жизни счастливой семьи.

Но я смирилась. Приняла как должное и это. Тишину за обедом. Отказ от детских шалостей. Постоянную учебу и отсутствие друзей. Да потому что все это лучше, чем побираться как дети из детского дома, которых я часто видела за окном дорогущей машины с кожаным салоном и перегородкой между водителем и пассажирами. Такой контраст и желание смеяться застревало комом в горле. Лучше так, чем на улице.

Глава 3

Я останусь в своем вечном одиноком благополучии, я буду четко следовать правилам, вот только… прогуляюсь.

Почувствую ногами мягкость травы и острые ветки. Просто проведу рукой по шершавому стволу. Просто окунусь в лесное, сладко пахнущее море. И побегу. От себя. От него. От того, кто заставил сомневаться. Одним своим видом. Одним только прожигающим взглядом. От собственных неправильных желаний.

— Ой, — вскрикиваю я, когда натыкаюсь на бревно и чуть не падаю. Руками задерживаюсь, осматривая место, в котором оказалась. Часто дышу после бега. Вау…

Поляна. Вокруг очень тесно деревья, а словно спущенные ветви делают её скрытой от посторонних глаз.

Кто-то специально создал себе уютный уголок в лоне Подмосковной природы. Вон там даже гамак висит, а рядом банка из-под пива. Я смотрю назад, облизываю пересохшие, дрожащие губы, понимая, что перелезь я через это дерево, войду без приглашения в чужой дом.

Но рядом никого, а это земля Андронова, значит, теоретически — моя. Тем более ноги от бега гудят, а трава такая высокая, сочная, как будто шелковая постель в моей спальне.

Не надо, Лана. Не надо этого делать. Но желание сильнее разума. Я ведь только прилягу. Ненадолго. Подумаю. Помечтаю. Вдали от правил. Вдали от пустого, безжизненного дома.

И я перелезаю через ствол, прохожу в центр поляны и задираю голову. Надо мной небо. Кроны деревьев, подсвеченные слепящим солнцем, вокруг плотный запах зелени, кореньев, земли и жимолости. И я вдыхаю эту смесь ароматов и начинаю кружится, танцевать, тихо смеяться, снова чувствуя себя свободной, легкой, невесомой.

Больше нет правил. Обязанностей. Ответственности. Нет больше Светланы Андроновой. Есть Лана. Лана — свободная. И я смеюсь с себя, с собственной глупости и падаю на спину.

Часто дышу и прикрываю глаза. Сердце так стучит. И словно снова перед ним. В платье. Которые он словно не заметил. Только глаза в глаза. И кровь на губах, вкус которых я никогда не узнаю.

Рот заполняется слюной, и я сглатываю, прикусываю губу и рукой касаюсь между ног. Вспоминаю то чувство, что настигло в тот самый миг. Перед ним.

Быстро оглядываюсь, смотрю по сторонам, выискивая взглядом посторонних и резким движением расстегиваю снизу кнопку полупрозрачного боди.

Прикрываю глаза и касаюсь обдуваемой ветерком промежности. Только мои пальцы были там. Виталика держу на расстоянии, потому что он любитель потрахаться на стороне. Меня должно это задевать, но нет.

Пусть ждет тогда свадьбы, а я пока сама… Сама трогаю себя, ласкаю увлажненную щель, касаюсь нежно, трепетно, нахожу нужный бугорок и обвожу его по кругу. В одну сторону. В другую. И снова.

Чуть быстрее. Давлю. Чувствую, как в теле просыпается нечто тяжелое, глубокое, издаю протяжный стон и вожу пальчиками чуть быстрее. И сквозь шум в голове, внутреннее нарастающее напряжение и ослепляющее удовольствие я различаю… треск ветки.

Распахиваю глаза, хочу дернуться, убежать, но замираю, не смея двинуться с места. Это был он. Стоит в вопиюще мужской позе, облокотившись на дерево и выпускает кольца дыма. И эти кольца словно давят на мою грудь, я задыхаюсь, не зная, как себя вести. Макс Одинцов. Здесь. Наедине со мной.

Глава 4

С одной стороны, надо бежать, сделать вид, что ничего не произошло, в с другой, больше всего на свете я хочу остаться здесь и смотреть. Смотреть. Смотреть. И понимать, что я всего лишь гостья, а этот уголок его. И плевать, что земля Андронова. Без разницы, что у Максима ничего нет. Он словно хозяин мира, с четко очерченным силуэтом тела, словно вырезанным из бумаги.

Дыхание сбивается, и я хочу хоть на мгновение отвернуться, отдохнуть от испепеляющего взгляда, но Одинцов делает движение головой. Одно единственное, и я не смею шелохнуться. Лишь стою на локтях и жду. Как кролик перед удавом.

А вот он взгляд опускает, ведет линию, как лезвие по телу, вспаривая одежду, оголяя душу, разрывая чувства. Особенно, когда его глаза буравят руку, так и не убранную от влажной киски, я почти задерживаю дыхание. Как унизительно и… сладко. Я пробую поднять, свести ноги, но слышу почти рык:

— Не смей.

Максим, не сводя оттуда взора, тушит об дерево сигарету и прислоняется к нему спиной.

— Ноги шире, — требует он, а я дрожу от низкого с хрипотцой голоса, чувствую, как потерянная нега возвращается в тело. Подчиняюсь. И вот уже запахи и звуки ярче. С губ же срывается еле слышный вздох, когда я вижу, как он тянется к ширинке на синих джинсах, рукой украшенной сеткой вен, расстегивает молнию.

И я медленно вожу пальчиками по складочкам, вздрагивая, когда задеваю клитор и наблюдаю как появляется Это. Об этом не принято говорить вслух. Хотя, Виталик часто рассказывает, как мне повезет в первую брачную ночь.

Я видела, конечно, раньше. Видела на фото в интернете, на видео и статуях.

И было ощущение, что оказалась в порно фильме и герой показывает, чем собрался меня наказывать. К щекам приливает жар, и я раздвигаю ноги еще шире, непроизвольно, чувствуя, как напряжение всего тела скапливается в одной конкретной точке. Ждущей этот вот конец, по которому так медленно водит рукой Одинцов.

В его кулак этот агрегат даже не помещается, и я с трепетом думаю, что пришлось бы испытать мне, попади он в мое влагалище, из которого прям сейчас на пальцы натекает много смазки.

Глава 5

Максим вдруг стискивает пальцами основание, сжимает челюсти и смотрит, как я все чаще вожу пальчиками между ног. И сама не в силах оторвать взгляд, от все увеличивающегося в его руках органа. Такого влажного, словно сбрызнутого водой и блестящего на солнце.