Сын Дьявола (СИ) - Попова Любовь. Страница 26

Не успеваю и слово сказать, как он прыгает вниз, спускается по стене и, не оборачиваясь, убегает. Оставляя меня с целым роем жужжащих пчел-вопросов в голове.

Они преследуют меня и ночью. Почему я не ответила на удар? Почему стерпела? Почему я продажная? В чем будет заключаться предательство? А самое главное. Самое главное, как относится ко мне Максим, если уже считает, что может предать.

С утра беспокоит новый вопрос, как я буду жить без его любви. Без его тела, что умеет дарить ошеломляющее удовольствие. Что я буду делать, если Виталик не сможет удовлетворить меня так, как Максим. Неужели превращусь в копию Марины и моим единственным другом станет алкоголь.

Друг. Мне точно нужен друг. Поэтому с утра я первым делом звоню Снежане и зову на репетицию. Долго уговариваю ее, бродя по комнате и постоянно поглядывая в окно, туда, где за деревьями и утренней росой скрывается заветная поляна.

Поляна страсти.

Открываю окно и облокачиваюсь на подоконник, чувствуя, как от свежего воздуха и сладости лесных запахов тело трепещет, а голова кружится.

Я уже договорила, уговорила Снежану прийти, рассказав ей как мне одиноко. Вот только я не могу никак оторваться от созерцания природных красот, думая, что все-таки я больше не одна. Есть Максим. Да, он жесткий. Да, сейчас он ходит под Антоном. Да, сейчас в нем борется презрение и желание, но я знаю, что стоит его позвать и он придет. Он может сколько угодно ненавидеть меня за выбор, но никогда не откажется от моего тела и удовольствия, что я могу ему подарить. Я много могу для него сделать. Я быстро учусь. И знаю, что не скажи он вчера эту гадость, я бы дала ему взять меня в попу, как он и хотел. И знаю, что кончала бы от анального секса с его именем на губах. Потому что он умеет. Он очень хорошо умеет сочетать боль с моим удовольствием, он словно дирижер, знает, как нужно руководить моим телом.

А еще не останусь одна, ведь теперь у меня будут мои воспоминания.

Уже чувствую, что могу опоздать на репетицию, а на этой неделе, последней перед балом, они будут каждый день. Поднимаюсь резко и вдруг врезаюсь во что-то каменно-твердое. Вскрикиваю, поворачиваюсь и так близко вижу Андронова при полном параде. Вернулся. От испуга и неожиданности отклоняюсь назад и почти падаю в окно.

Испуганно смотрю в синие глаза, шепчу «отец» и в последний момент он вытягивает меня за тонкую ткань ночной, бежевой рубашки.

В голове срабатывает дежавю. Точно так же Максим держал меня перед толчком в трамвай.

Андронов резко, сбивая дыхание, притягивает меня к себе и гладит оголенную часть поясницы. От страха, ровно так же, как он запаха приторного одеколона тошно.

Я замираю, боясь сподвигнуть опекуна на более открытые действия и не сразу слышу настойчивый вопрос.

— Ты в порядке, моя Крошка. Я так испугался.

Почему мне кажется, что он нагло лжет? И все его действия четко просчитаны. То, как он меня отстранил, то, как оглаживал, для проверки повреждений тело, как не отрывал взгляд. Все это говорит о том, что у него есть какая-то цель.

Только вот я знать даже не хочу какая.

— Со мной все отлично, — убираю я его руки со своих плеч и отбегаю к кровати. — Когда ты вернулся?

— Только что, и смотрю ночью на тебя напал голод.

— Голод?

— На кухне кто-то готовил. Решила научиться? — изгибает он бровь и меня бьет током. Ведь я впервые собираюсь солгать в глаза опекуну. И совершенно не знаю, к чему это приведет.

— Виталик. Он просил научится готовить. Ведь скоро наша свадьба.

Надеюсь правдоподобно, хотя по этой маске, что не снимал Андронов с лица, ничего нельзя понять. Он еще раз осмотрел мою комнату, нагибает голову, словно прислушиваясь к чему-то и кивает.

— Я так и подумал.

Ну вот и что он имел в виду? Думаю я почти всю дорогу до клуба. Да и во время танца с Максимом думаю о том, мог ли отец догадаться, что я была с парнем?

А если узнал, то как относится и что собирается делать?

Настолько задумываюсь, что не замечаю, как танцевальный зал, куда я пришла после основной репетиции, покинули все. Даже Снежана лишь на прощание махнула рукой.

На выходе я попрощалась с консьержем и вышла в душный вечер. Ставя за собой цель дойти до трамвайной остановки, я вдруг ощущаю запах ментолового дыма. Настолько уже вошедший в мое нутро, что сердце пускается вскачь.

Поворачиваю голову и вижу на корточках курящего Максима.

— Искупаемся? — предлагает он, и я уже открываю рот, чтобы отказать, как у меня само собой вырывается «да».

Глава 45

И так каждый вечер. Он ждал меня на крыльце, а потом мы молча шли купаться. Он показал мне уединенное место, скрытое ветками, с небольшим выступом, с которого удобно прыгать в воду.

— Чтобы ты не подумала меня перед кем-то стесняться, — ехидно замечал он, а мне только и хотелось сказать, что стесняться такого, как он преступление.

Когда он стягивал одежду у меня перехватывало дыхание, а когда подходил ближе и вовсе обрывалось.

Не нужно было одеколона, у него был свой особенный, мужской аромат, почти сразу заполняющий легкие, гипнотизирующий точно так же, как и взгляд.

Особенно резким и возбуждающим запах был в паху. Я стояла на его расстеленной футболке, на коленях и наслаждалась этим ароматом. Смаковала вкус. Принимала глубоко и, казалось, очень долго. Иногда и очень грубо. До самой глотки.

А потом он меня качественно трахал. Сосал, лизал соски. Теребил клитор. Ласкал кожу.

Казалось, его изобретательности не будет конца и края. Казалось, эти украденные у судьбы часы проходят слишком быстро.

Мы плавали голышом и играли в догонялки. Мы не говорили, слова в те моменты были лишними, глупыми. Они бы вызвали конфликт, а мне хотелось просто наслаждаться. Просто быть с ним. Просто изгибаться в его руках, когда он, вбив кулаки в траву, толкался в меня тараном особенно глубоко. Особенно жестко. Особенно остервенело.

Просто чувствовать влажные поцелуи и забыть уже сильно взбешенного Виталика, который в день бала в субботу задал мне вопрос: «Где я торчу каждый вечер? Почему не беру телефон и не появляюсь в социальных сетях».

Странно, что у него даже ума не хватило проследить за мной. Потом опуская взгляд на его забинтованную ногу, я понимаю, что мысль глупая.

Зато приходит другая.

— У Снежаны.

— Вранье, — тут же выпаливает Виталик. — С ней был я.

Такого прокола от него даже я не ожидала. Он резко умолкает и надувается, как помидор. А я… А я даже обиды не чувствую. Может быть, потому что сама не святая. А может быть, потому что опаздывает Максим, а сегодня я хотела сделать наш вечер особенно романтичным. А может быть, потому что Снежана и Виталик часто цапались, издевались друг над другом и сражали друг друга призывными взглядами.

— Это не то…

— Расслабься, мне все равно.

— Ага-а, — тут же нападает он, и тычет пальцем. — Значит у тебя кто-то появился?!

— У меня никого нет, — отвечаю я чистую правду, ведь у нас с Максимом нет отношений. Уже хочу развернуться, как руку хватают пальцы Виталия.

— Ты мне…

— Это я тебе сейчас сломаю еще и руку. Нам выступать пора, а ты разборки устроил.

Это был Максим. Великолепный в своем черном фраке с бабочкой. Настоящий, молодой мажор. Я смотрю на него во все глаза, даже не сразу вспоминая, что и сама сегодня выгляжу отменно в своем бальном, голубоватом платье с оборками по низу, и приподнимающим грудь декольте.

Максим чуть отталкивает Виталика, а потом ловит, потому что тот неуклюже готов был завалиться назад, и сажает на скамью для жужжащих зрителей.

— Спасибо, — шепчу, пока мы выстраиваемся в нужном порядке, готовые к самому знаменательному событию нашего города. Отряхиваю платье, поправляю.

— После бала скажешь спасибо, — ухмыляется он, мельком бросая взгляд на меня и сжимает руку, которой держит талию.