Ясный Огонь (СИ) - Юленков Георгий "Коготь". Страница 43

-- Гм. Генералы Берлинг и Свобода симпатизируют СССР. Бригадный генерал Стахон также склоняется к сотрудничеству с нами. Генерал Кароль Сверческий популярен в Польше, а Рокоссовского поляки даже сделали почетным гражданином четырех освобожденных его корпусом городов. Да и другие старшие польские офицеры и генералы, проходившие у нас переподготовку, должны поддержать в критической ситуации, особенно, если мы предложим мягкий вариант вхождения Польши в СССР.

Совещание завершилось уже под утро. НКВД получил директивы на выполнение секретных операций. Генеральный штаб РККА должен был подготовить и обеспечить оперативную переброску войск. В течение суток, с момента обращения польского правительства к СССР, в ближнем тылу польских фронтов должны были быть развернуты сорок тысяч бойцов и командиров ВДВ с легким вооружением (до реактивных гранатометов включительно), и с усилением в виде сотни пушечных самоходок и десятка дивизионов ПВО/ПТО. Еще в течение недели двадцать стрелковых дивизий должны были их усилить и начать строить мощные полевые укрепления, для прикрытия новых границ СССР. И в третьем эшелоне, планировалось размещение на польской территории еще свыше полусотни дивизий, из них полтора десятков должны были быть бронетанковыми, и шесть кавалерийскими. Прикрывать эту группировку с воздуха должны были целых три воздушных армии особого назначения. Оставалось лишь дождаться нужного момента и успеть, вовремя, среагировать. Но ждать и принимать быстрые решения московское руководство уже научилось...

***

Вся Америка содрогнулась от новой трагедии. Впрочем, в Старом Свете, трагедий хватало и без этого. Там гибли полки и дивизии под градом снарядов и пуль. Прямо на дорогах умирали беженцы под пулями и бомбами воздушных налетов. Но для законопослушных налогоплательщиков все это были лишь далекие тени в театре теней. А, вот, гибель в ракетном полете национального героя Америки Чарльза Линдберга, словно нашатырный спирт, прочистила мозги тех самых обывателей, которые за полгода до этого шутили над гибелью Ханны Райч. В этот раз, причиной "калиформнийской трагедии", помимо несовершенства ракеты, стали непомерные амбиции руководства Национального консультативного комитета по воздухоплаванию NACA, поддержавшего их штабного начальства из Вашингтона, и двух сенаторов. В ноябре 1940 года глава NACA Вэнивар Буш, его заместитель Джордж Дж. Мид и курирующий работу комитета контр-адмирал Артур Б. Кук, в пику проектам Североамериканской аэрокосмической ассоциации NASA (возглавляемой профессором Годдардом и поддерживаемой штабом ВВС), предложили Конгрессу свой 'новый проект покорения космоса'. Поначалу, для инициаторов все складывалось удачно. За ними был политический вес конгрессменов, а также большие деньги банкиров и оружейного лобби. Правда, против них резко выступили покровители Годдарда, глава USAAF генерал Генри Арнолд со своими покровителями и миллионер Говард Хьюз. Но этот раунд схватки они проиграли, а NACA резко вырвался вперед, получив финансирование и контракты подрядчиков. А вот дальше что-то пошло не так. Да, NASA пришлось отдать конкурентам единственную, полученную профессором Годдардом из России, действующую 'ракету Моровски'. Туда же в Виржинию отправились, вместе с запасами пороховых ускорителей Фрогфорда, и пять последних планеров летающего крыла 'Форда 15P', выпущенных на заводе 'Фарлоу' при частичном использовании документации Форда, и уже частично переделанных в ракеты. Однако самого профессора Годдарда, его коллег, и соратников из USAAF, заставить работать на новый проект, удачливым конкурентам все же, не удалось. Как не удалось им, и привлечь к разработке ракеты и модернизации носителя специалистов фирмы 'Белл' и концерна 'Командо'. Все эти предприятия, были связаны действующими контрактами с NASA, поэтому потребовали компенсаций неустоек, а заодно заломили неподъемные цены на свои услуги, и установили нереально затянутые сроки работ. Их, конечно, можно было скопом обвинить в сговоре и саботаже правительственного задания и затравить в прессе, но газетная шумиха была не в интересах руководства NACA. Зато на этот новый ракетный рынок заказов, с энтузиазмом облизнулись известные самолетостроительные компании 'Локхид' и 'Боинг'. Кстати, в это же время, именно на испытательных площадках "Боинг" подвизался Чарьз Линдберг, консультируя по разработке сверхдальних бомбардировщиков XB-29, и мечтавший о ракетных полетах. Как раз 'Локхиду' с 'Боингом' и достались контракты на разработку и модернизацию новейшей техники. А еще все эти процессы сопровождала постоянная спешка. Во что бы то ни стало, первые успехи своей космической программы NACA собиралась продемонстрировать уже в январе 1941 года.

Уже в декабре 1940, все детали этой головоломки были собраны. Организаторам даже удалось привлечь специалистов голландской компании 'Фокер', имевших опыт производства ракет Оберта с 1939-го года. Эмигранты, бежавшие из пылающей Европы, и устроенные работать в американском филиале 'Фокер', от предложенных денег не отказались. Уговорить пилота-рекордсмена Чарльза Линдберга, 'принять на свое чело лавровый венок первого 100% американского ракетонавта', удалось и вовсе легко. Тот ведь и сам недавно предлагал Говарду Хьюзу подобный проект, и вдобавок, успешно, консультировал разработку новых четырехмоторных "Боингов". Так что все необходимые слагаемые успеха сошлись в двух 'будущих космических столицах Америки' - в Лаборатории Лэнгли в Виржинии и на испытательном аэродроме Моффет-Филд недалеко от местечка Маунтин-Дью в Калифорнии. Работы шли ударными темпами, и вскоре модифицированный четырехмоторный В-17 поднял в небо легкий одноместный аппарат под гордым названием 'Независимость'. В кресле второго пилота носителя сидел Линдберг, но в дальнейшем ему была уготована другая роль. Что там было зашифровано в этом названии, общественность так и не узнала. То ли имелась в виду 'независимость Америки от Британии', то ли 'независимость американской ракетонавтики от Европы', то ли 'независимость NACA от NASA'. Как бы то ни было, но первый этап этой весьма амбициозной ракетной программы был выполнен. Через две недели Линдберг, уже в роли пилота-ракетчика, успел дважды выполнить отцепление от носителя и посадку ракеты в планерном режиме. Вместо жидкостных ракетных моторов в этих тренировочных полетах он запускал пороховые 'ракеты Фрогфорда', произведенные фирмой 'Близзард', и отжатые ранее у NASA. Успешные приземления ракеты, которая по проектным документам значилась как 'ракета NACA N1' (позиционируемая, как первая пилотируемая американская ракета, без упоминания в названии фамилий Моровски и Годдарда), убедили скептиков в столице, что успех неотвратим. И тогда курирующий проект, контр-адмирал Артур Б. Кук отдал приказ готовить рекордный полет. Его флотскую душу тешило предвкушение, как этим рекордом он 'утрет нос всем этим зазнайкам из USAAF', а потом на постоянной основе подключит моряков ко всем космическим проектам (все же космос больше похож на безбрежный океан, чем на клочок неба над аэродромом). Дальше он готов был 'делиться с другими куском пирога', и даже собирался привлечь из ВВС всех, кого удастся. Но первого - самого сладкого успеха моряк хотел добиться самостоятельно. Для достоверности флотского участия в программе, был даже создан специальный морской ракетный сквадрон (в переписке 'сквадрон Тайфун'), а Чарльзу Линбергу, назначенному его командиром, было присвоено звание капитана второго ранга в морской авиации. Вот только надежды 'космического флотоводца' Кука обидно не оправдались...

Первые несколько стартов были проведены 'вхолостую'. Носитель с минимальным запасом топлива поднимал облегченную ракету до тридцати пяти - тридцати семи тысяч футов высоты (10-11 км), но выше забраться уже не мог. В шестом полете с использованием 'ускорителей Фрогфорда' ракету поднимали уже с полной нагрузкой. На едва удерживаемой флотским экипажем В-17 высоте тридцати восьми тысяч шестисот футов (около 11,7 километров высоты), контр-адмирал все-таки решился 'махнуть платком', и дал Линдбергу команду на запуск разгонных ускорителей, и последующий старт на ЖРД. Поначалу казалось, что все идет нормально. Линдберг, в свое время зазубрил все материалы по стартам, выполненным Моровски и русскими пилотами. Поэтому он уверенно разогнал 'Независимость' до скорости звука, переведя в набор высоты. О том, что происходило в ракете на следующем участке полета, расследовавшая катастрофу комиссия высказывалась не слишком уверенно. Взрыв произошел примерно на высоте двадцати восьми километров (почти как в июльском полете Шиянова и Оберта младшего). По радио удалось принять лишь последние оборванные фразы Линдберга.