Чистильщики (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 18

Выдохнули, не глядя на двух гвардейцев у дверей. Те так и стоят – каменные статуи в блестящих латах. На телохранителей не смотрят, но глаза, которые таращатся поверх голов, слегка прищурены.

Смеются? Слышали? Может, и слышали…мерзавцы! Жаль, что теперь не прежние времена! Иначе Антонис смех забил бы им в глотки! Вызвал бы на дуэль и наградил шрамами поперек толстых морд!

Повернулся спиной к коридору, постучал. Прислушался, и дождавшись ответа – толкнул дверь.

- Приветствую!

Воинский салют Ближнего Круга – как командиру. Пусть подавится, демонское отродье! Приказ – прежде всего! Потом сочтемся…

- А теперь слушайте меня. Когда входите в помещение, где находится другой человек, вы должны сказать «здравствуйте». Повтори, Антонис!

- Дратути! – Антонис повторил незнакомое слово с трудом, хотя память у него очень неплоха. Трудно с первого раза запомнить слово, аналога которому нет в настоящем языке. Демонский язык похоже что очень труден.

А потом беловолосый стал рассказывать о своем мире, и Антонис не верил своим ушам. Он назвал мир Антониса дикарским! И это притом, что демоны не имеют и права владеть личным оружием! Не могут ходить по миру даже с ножом! Как так?! Только рабы не имеют права ходить с оружием – на то они и рабы!

А как отстоять свою честь, если у тебя нет меча? Драться на кулаках? Как чернь? Как простолюдины? Бить морды, разбрызгивая сопли и кровь?!

А грабители? Стражники защитят от грабителей?! Чушь! Стражники, заслышав крики о помощи где-нибудь в портовых районах – тут же прячутся куда подальше! Это тебе не по дворцовой площади прогуливаться, разглядывая благородных девиц! Тут можно и нож под кольчугу словить! Или дубинку по затылку!

Как может человек защитить себя, если у него нет своего, личного оружия? И народ Антониса приэтом – дикарский?! Ах ты ж тварь! Да я тебя…

-…вы меня ненавидите? – на худом лице беловолосого блуждала глумливая улыбочка, и Антонис, кипя от ярости, все-таки не выдержал:

- Очень!

А потом случилось совершенно неожиданное. Беловолосый превратился в тень. Смазанную, без очертаний, без формы – тень!

И Антонис потерял сознание.

Звенело в ушах, голова была пустой, как барабан. И секунд десять Антонис не понимал, где находится, и кто вокруг него. А потом его стошнило, и телохранитель мучительно долго выблевывал из пустого желудка желчь и кислоту, давясь мерзкой жижей, кашляя и сгибаясь в поясе, будто так, стоя на коленях, он молился проклятому демонскому богу в лице беловолосого убийцы.

Под ложечкой тупо болело, и Антонис понимал – его легко, как ребенка, сбили с ног банальным ударом в поддых. Его, опытного бойца, дуэлянта, на счету которого больше двух сотен дуэлей, четверть из которых закончилась смертью противника! Его, убийцу десятков людей! Позор. Это – позор!

А потом он вместе со своими боевыми товарищами безропотно мыл пол, убирая то, что вырвалось из его желудка. Сопровождаемый деланно-участливыми замечаниями беловолосого, очень сейчас похожего на воспитателя офицерской академии, в которой глумление над курсантами поставлено в ранг положенности. В этом было даже что-то ностальгическое. Повеяло юностью – болью, блевотиной, унижениями и силой.

Их приучили подчиняться сильным. До тех пор, пока они не станут сильнее сильного. И потому – все было ясно и понятно. Есть командир, есть подчиненные, и он, Антонис, как и его товарищи, должен делать то, что положено. Иначе – удар в брюхо и блевотина. Жизнь такая! И ничего поделать с этим нельзя…

Здесь. В этом мире! Видимо – в другом, тоже.

- Сюда кладите! Ну! Скоты! Что вы сделали с мальчиком! Ему и так в жизни досталось. А вы, твари! Уууу…прокляну, гады!

- Эй, эй – ты чего?! – «крыса», как звали сотрудников тайной охраны, сделал охраняющий жест и отодвинулся от зловредной старухи – мы наоборот его спасли! Это не мы! Это какой-то придурок сделал!

- Это не они! – подтвердил надтреснутым голосом старик из-за спины второго «крысы», спрятавшегося за косяком у входа. На всякий случай – а вдруг и правда проклянет? Бабка зловредная, по ней видать! Одна бородавка на носу чего стоит – ну сущая демоница старуха! Тьфу!

- Заткнулись, все! – старуха возложила на грудь бледного, как мел Юсаса узловатые, в коричневых пигментных пятнах руки, замерла, будто прислушиваясь к ощущениям. Старший «крыса» выдохнул, и часто задышал, обнаружив вдруг, что не дышал самое меньше минуту. Аж в ушах зазвенело!

Проклятые ведьмы – говорят, они и черной магией балуются! Проклятые вонючки!

Будто отвечая на его мысли, в комнате вдруг запахло тиной, будто люди стояли возле старого, заросшего пруда с кучей лягушек и пиявок. Запах был таким ясным, таким густым, что старший «крыса» задохнулся, закашлялся, и старуха обернулась к нему с такой неприкрытой, кипящей яростью, и даже ненавистью, что стражник попятился и по примеру своего соратника спрятался за косяком прихожей, вытаращив глаза и переводя дух.

- Сука такая! – шепнул младший – Она же без лицензии лечит! Кто ей позволил?! Может настучать на нее? Пусть гильдия магов ее прижмет! Высекут старую дрянь, тогда и узнает, как…

- Заткнись! – перебил старший – Проклянет, мало не покажется! Будешь потом начиная с члена заживо гнить! Ты слышал про колдуний? У них своя, зловредная магия! Их даже инквизиторы боятся! Проклятые ведьмы! С ними лучше не связываться, себе дороже! Если бы не мальчишка – я бы и порога этой проклятой твари не перешагнул! Мда…хоть бы уж подлечила парнишку. Нам его живым надо доставить! Ведь чуть-чуть не успели! Сейчас бы уже пиво в трактире пили, а не нюхали эту гадину!

- Я все слышу! – голос старухи был холоден и глумлив – вы себя-то нюхали, вонючки? От вас несет грязными ногами и дерьмом! Сейчас кину на вас проклятие, и сгниете – сразу и с члена, и с задницы! Чтобы язык не распускали, тупые олухи!

- О Создатель! – старший прямо-таки оледенел от страха, и громко добавил – Простите, госпожа! Ничего плохого вам не хотим! Мальчишку только спасите, он очень нужен!

- Очень вам нужен…гавнюки! А платить кто будет? Думаете, мои услуги ничего не стоят?! Ну-ка, вытряхайте карманы! Все, что есть давайте! А если хоть медяк утаите – будет вам проклятие, обещаю! До седьмого колена будет проклятие! И дети сгниют, и внуки! Хотя нет – не будет у вас ни детей, ни внуков. Потому что все ваше хозяйство сгниет!

- Проклятая демоница! – скривился старший, говоря беззвучно и одними губами – да чтоб ты сдохла! Прямо сейчас!

Но лекарка не сдохла, и приняв в руку горсть монет, удовлетворенно хмыкнула:

- А хорошо нынче кормят крыс! Жалование-то не задерживают, да? Небось и сами еще приворовываете! И жрете в кабаках бесплатно, так? Знаю я вас…гавнюки вы имперские! Крысы поганые!

Охранники молчали, мечтая только о том, чтобы побыстрее выбраться из логова мерзкой гадины. И не одним выбраться, а с живым мальчишкой на руках. И кстати – награда за него назначена очень неплохая! Двадцать золотых – попробуй, заработай! И пусть болтает – лишь бы сработала. А свое они вернут! С лихвой вернут!

- Все! Все, что могла сделать – сделала! – старуха кивнула на мальчишку, который спал на скамье. Теперь он уже не был бледным, как полотно, и дыхание его не было прерывистым и хриплым, как у раненого в грудь солдата.

- На большее у меня сил нет – старуха устало села к столу, опустив руки на колени – Будет жить. Отрастить ему конечность, глаза и язык я не могу. Кто это сделал? Какая мразь?

- Мы не знаем! – пискнул старший крыса, вмиг бледнея и стараясь, чтобы старуха этого не заметила. Он прекрасно знал кто это сделал, но сообщать об этом старухе не собирался.

Валить отсюда надо, и поскорее! Проклятая колдунья! Тьфу!

Кстати, денег стоила немалых, у каждого почти по десять империалов вытянула! Все, что было! И теперь даже извозчика нанять не на что! Впрочем – «на значке» проедутся. Пусть попробует не отвезти имперских «крыс» задарма! Они ему тогда устроят, подлецу!