Алый снег охотника Лю (СИ) - Прядильщик Артур Иванович. Страница 19

Я молча кивнул, развернулся к выходу из Приказа, бросив через плечо:

— Ма У, когда НАШИ люди будут готовы, я жду тебя.

— Слушаюсь!

И сломал в кармане амулет в виде обычной веточки, что дала мне Хана. Палочка в пальцах тут же ощутимо дернулась, как живая, и потянула в одну сторону. Хм… то есть, получается, это не Хана меня найдет по этому амулету, а я, руководствуясь этим амулетом, должен найти ее текущее местоположение? Ну, так даже удобнее!

На самой границе чиновничьего квартала, где казенного вида здания уже начинали немного хорошеть, принимая облик добротных домов представительств торговых кланов и купеческих гильдий, меня окликнули:

— Прекрасный господин! Прекрасный господин!

Ну, как окликнули… было видно, что человек старается не повышать голос больше необходимого. И делает это так, чтобы не привлекать внимания прохожих.

Покосился вправо.

Хорошо, что сбоку, а не из-за спины. В городе с таким количеством снующего туда-сюда люда мой рефлекс по киданию ножичков за спину, конечно, вряд сработает в случае чего, но проверять что-то не тянет.

Прямо из маленькой тени под магическим уличным фонарем выкатился пухленький, как шарик, человек в добротном, но потертом и чуть выцветшем синем халате. Невысокий, почти с меня ростом. Судя по цифре на железной бляхе на маленькой синей шапочке — чиновник пятого класса. А сопутствующие иероглифы на той же бляхе говорят о Приказе Высокого образования и Нравственности.

Стало как-то уныло и грустно. Я уже почти привык ощущать себя весьма обеспеченным господином.

Высокомерно вздернул бровь:

— Чего тебе?

Шарик подкатился ближе, непрерывно кланяясь и заискивающе улыбаясь:

— Жуман Цзы, прекрасный господин, да! Чиновник пятого класса. Приказ воспитания и нравственности придворного управления, да. Не гневайтесь на этого низкого и дозвольте слово сказать, прекрасный высокий господин Лю Фан!

Лю Фан. Не «Лонг», а «Лю». Призрачные и глупые надежды на забывчивость имперской бюрократической машины рухнули окончательно — о Лю Фане не забыли и на смену фамилии не повелись. Так что сейчас распрощаюсь я с моей свежевыданной «зарплатой». Как бы еще и премию не отобрали… и как бы еще должным не остаться. М-м-мать!

— И чего тебе, Жуман Цзы? — Повторил я, заставив себя не морщиться.

— Ах! Этот недостойный Жуман Цзы попал в такую затруднительную ситуацию, связанную с его нелегкой службой! — Всплеснул руками «шарик». — И только вы, прекрасный высокий господин, в милости своей можете спасти неудачника, да!

Веточка в кармане задергалась энергичнее — кажется, кто-то потерял терпение… которого у этого кого-то и так не великие закрома.

— Следуй за мной! — Я зашагал по задаваемому артефактом «пеленгу». — И говори. Лю Фан выслушает тебя, так и быть…

— Ах, вы так добры, прекрасный высокий господин! — Шарик с готовностью покатился следом, по правому траверзу, подскакивая на неровностях каменной мостовой.

— … если Жуман Цзы не будет испытывать нашего терпения. — Прозрачно намекнул я.

А то сейчас начнет упражняться в построении словесных конструкций. Лучше уж пусть скажет сразу, какую сумму штрафа за ящеров я торчу родному государству, а не тянет кота… за «сигналку».

— Ах, не извольте беспокоиться, господин Лю, да!

После чего раболепие и елей из его голоса исчезли. Напрочь. Голос стал чуть-чуть равнодушным, чуть-чуть снисходительным, чуть-чуть угрожающим. Занятная метаморфоза:

— «Если одно слово не образумило, не образумит и десять тысяч», верно? Так говорили наши уважаемые предки, да-да!

Я покосился на наглеца и хама, который, кажется и не думал пугаться своей смелости. Усмехнулся:

— Продолжай. Мне уже интересно.

Чиновник наметил улыбку, покивал и объяснил суть:

— Транспортное средство «Ящер ездовой, порода Малан» — две штуки, транспортное средство «Ящер транспортный, порода Бокри» — одна штука. Сии ящеры были предоставлены в аренду охотнику Лю Фану… — Чиновник умолк, с ожиданием посматривая на меня.

— … сроком на три месяца. — Мгновенно ответил я.

— Господин Лю Фан прибыл в столицу пешком без ящеров. — Намекнул чиновник.

— Из этих трех месяцев не прошло и недели. — Продолжал я, не обращая внимания на инсинуации.

— Ах, в столице так холодно! — Поежился Жуман Цзы, плотнее запахивая свой халат. — Тяжело в столице купить новых ящеров! Тяжело и дорого.

Это я и без него знал. В высокогорном климате содержать и, следовательно, продавать-покупать ящеров — тяжело. И, логично, дорого. Они, неожиданно — ящеры. И холода не любят. Очень. Терпеть некоторое время могут, но вот жить в холоде постоянно — нет. Драконы — тоже ящеры, но драконы — волшебные. Они так, на минуточку, огнедыдащие. Что им какие-то слабенькие «минус десять».

— Но три месяца. — Прищурился я.

— Цена одного ящера в столице — пятнадцать золотых. — С деланным сочувствием вздохнул Жуман Цзы.

— Сколько?! — Не смог я удержаться. Но кое-как взял себя в руки, прокашлялся и продолжал уже спокойным тоном. — Пусть так. Деньги не являются проблемой для Лю Фана.

— О, несомненно! Но любой имперский чиновник должен думать о бережливости! Прежде всего имперскому чиновнику следует быть рачительным. Постоянное бережение и преумножение богатств Империи — вот чем мы должны жить! Ибо сказано: «Легче прожить, чем нажить. И легче нажить, чем сберечь».

— И что же может посоветовать многоопытный чиновник Жуман Цзы только-только вставшему на трудный и тернистый путь служения Империи юному неопытному Лю Фану? — С интересом спросил я.

— О-о-о… — С предвкушением протянул шарообразный чиновник, несколько даже возбудившийся во время своего спича о бережливости по отношению к госсобственности.

Суть оказалась сколь проста столь же и приземлена. За мзду малую многоопытный чиновник был готов провести списание вышеозначенных транспортных средств с баланса в виду их выхода из строя по причине, не зависящей от действий нынешнего арендатора и эксплуатанта. В прошении на имя начальника транспортного кабинета Приказа Образования Жуман Цзы рекомендовал в качестве той самой причины указать какую-нибудь болячку, смертельную для ящеров. А таковых болячек, кстати, не так уж и мало.

Соблазн был велик. Очень. Ибо под «мздой малой» подразумевались жалкие три золотых. За трех ящеров. Оптом, так сказать. И наивный охотник Лю Фан из деревни Лисьи Лапки может быть и согласился бы… Если б Жуман Цзы, внимательно наблюдавший за борьбой алчности и осторожности на лице глупого провинциала, неожиданно и высоко взлетевшего не обронил бы неосторожно:

— И в дальнейшем достойный юноша всегда может рассчитывать на нашу всестороннюю помощь.

«Нашу». Честно говоря, вначале меня покоробил этот покровительственно-снисходительный тон, но потом слух зацепился за «нашу». Хотя с самого начала мог бы сообразить, что действовать этот чиновник сам по себе не может: коррупция — дело такое… коллективное. Очень коллективное. А еще — вредное для здоровья. В одиночку заниматься коррупцией — верный путь сперва в подвалы, а потом на рудники и прочие каменоломни. А то и на плаху — тут с этим сурово.

И только потом уже разыгралось воображение и включилась кое-какая логика. Я представил, как в столицу доставляют якобы сдохших от болезни ящеров с соответствующими инвентарными номерами-клеймами. И как ко мне приходят невзрачные люди, намекающие на ответные услуг за то, что они могут замять дело о воскресших ездовых ящерах… И выполнение этих услуг привяжет меня еще сильнее к неизвестной чиновничьей группе, которая явно имеет какие-то политические претензии, раз не побоялась лезть аж к официально признанному внуку императора.

Видимо, дело в том, что я переусердствовал с ментальными техниками — мозги просто отказывались работать в таких вот «внезапных» ситуациях без предварительной накачки. Очень хорошо, что этот шарообразный чиновник не смог совладать с голосом. Очень хорошо!