Принц и нищая (СИ) - Вознесенская Дарья. Страница 43

Ариэль кивнул:

- Не будет. Их родители, они… хм, весьма консервативны. И, вполне возможно, тебе совсем не понравится общение с ними в первое время…

— В первые встречи? — спросила уныло, уже «предвкушая» домашние приемы.

— В первые годы, — развел он руками. — Но поверь, у тебя будет поддержка от гораздо более значимых людей.

— Угу…Магия в подарок от Стихий, поддержка в подарок от незнакомцев… И с чего я это заслужила?

— Илия, — ректор взял вдруг меня за руку и серьезно посмотрел на меня. — Пойми одну важную вещь. Стихии не делают что-то просто так. Я даже не уверен, что они вообще что-то делают сами. Скорее всего то, что внутри нас самих, вступает во взаимодействие с окружающим миром — видимым и невидимым. И само, как бы это лучше сказать, выстраивает наш путь. А это значит, что многое, что с тобой происходит, происходит благодаря именно твоим внутренним качествам, твоим решениям и поступкам, твоим действиям и мыслям. Ты и правда заслужила много хорошего. И так часто бывает — если человек внутренне благороден, мир не может не ответить на это. Ну или Стихии не могут не отвечать — как тебе угодно. Если храбр и готов не отступать — мир устроит испытания и наградит за храбрость. Если силен — мир проверит это и даст еще большую силу не отчаявшимся. А если уверен в себе, то и мир, и окружающие поверят в то, что ты заслуживает всего хорошего, что происходит.

Я сморгнула выступившие слезы.

Слова Ариэля задели что-то очень глубоко внутри меня — что-то, что зрело уже очень давно, росло, но никак не могло раскрыться.

В молчании мы закончили наш обед.

И я поняла, что почувствовала себя намного лучше — и гораздо уверенней.

В конце концов, и правда, чего мне стесняться? Того, что на меня как из ларца изобилия сыпались неоднозначные подарки? Так не стеснялась же я того, что большую часть своей жизни не то что не знала изобилия, но и вовсе, каждый день ходила по грани.

Да я не могла похвастать благородным рождением. Но Ариэль вполне может оказаться прав. Потому как каждой действие Стихий было в ответ на мое — а значит, я все делала правильно, раз выжила, помогла выжить близнецам, да еще, судя по всему, помогла и остальным в Приемных домах. Не говоря уж о магии, возможностях и признании.

Нет, этого не следовало стесняться.

Этим, пожалуй, стоило гордиться.

20

Дворец потрясал.

Может он потряс бы меня еще больше, если бы я сполна могла охватить это огромнейшее строение взглядом — но мне было достаточно и того, что я видела и что мне рассказали.

Он стоял на холме, в северной части Эгера и был окружен каменным пятиугольником с Храмами в углах. Эта дворцовая стена сама была как огромное здание с выходами, башнями, помещениями для проживания и тренировки военного сословия. А за стеной простирался ухоженный то ли парк, то ли лес — тоже вполне обитаемый, и не только за счет фонтанов и скульптур. По нему мы и ехали в открытой карете, которую у входа получил ректор. Я завороженно молчала — даже не знала как описать свои ощущения, настолько невероятным было белоснежное здание впереди. Наверное, так выглядят замки из самых удивительных снов. Огромное строение с множеством хаотично натыканных башен, витражей и искусственных водопадов, мостиков на головокружительной высоте, арок, балконов, лестниц, отдельных домов, будто прилепленных на разных уровнях. Когда мы подъехали ближе, дворец заполонил собой все окружающее пространство — но, как ни странно, не подавлял. Не заставлял почувствовать себя никчемной букашкой.

В отличие от некоторых людей.

Дом императорской семьи был даже не домом, а целым городом, в котором проживали временно и постоянно сотни родов, тысячи слуг и магов на службе, и всех тех, кто мог понадобиться Правящим и ключевым родам. Здесь располагались целители, школа для благородных, свои храмы, галереи, множество библиотек, торжественные залы для малых и больших балов и приемов, внутренние сады, кухни и столовые на разных уровнях, ну и неизвестное количество хозяйственных помещений. Даже подумать было страшно, как должны были выглядеть императорский управляющий и казначей, которым приходилось ворочать всей этой неповоротливой махиной.

Меня сразу проводили в отдельные покои.

Как пояснил ректор, Оларды занимали несколько разных помещений. И Олена, и Эльтар предпочитали жить подальше от собственных родителей и родственников, которые большую часть времени проводили именно здесь, а не в родовых городских особняках и собственном замке в дне езды от столицы.

Эльтар приказал приготовить для меня небольшие покои неподалеку от него.

Я нервно хмыкнула, когда увидела эти «небольшие» покои — что же тогда с большими тут? В моем распоряжении оказалась мрачно и роскошно обставленные гостиная, спальня, кабинет и две постоянные служанки. А еще гардероб, где уже висело довольно много новых нарядов, которые я рискнула пока только погладить. И стояла шкатулка с драгоценностями, при взгляде на которые мне стало просто страшно.

И впервые я осознала до конца, в насколько богатую семью я пусть и странным способом, но вошла.

Следующие три дня выдались напряженными.

Поочередно то ректор, сделавшийся моим постоянным сопровождающим, то молчаливый и отстраненный Эльтар — он и раньше то не был особенно словоохотлив и радушен, а тут и вовсе будто сделался похожим на мрамор, который здесь был повсеместно — выводили меня «в люди». Мы посещали небольшие приемы и музыкальные представления, обеды, гуляли по саду. Меня представляли огромному количеству магов — и я пыталась хоть как-то запомнить их имена, а по ночам до рези в глазах изучала геральдику и древа семьи. Спина ныла даже от легких реверансов и небольших каблуков, голова болела от тяжеленных диадем и украшений — хорошо, что хоть волосы не стягивали, магички здесь, как и везде, любили показывать длину и цвет во всей его красе.

Ну а уверенность в себе, несмотря на принятое решение, подвергалась огромному количеству почти невидимых уколов. И пусть в лицо мне ничего не говорили, намеренно никто не оскорблял и не пытался сделать пакость, мне было достаточно сгущающейся атмосферы вокруг, когда я приходила куда-то.

Ариэль посмеивался и говорил, что все новички это проходят. И даже когда меня признает император — вот я бы в этом случае слово «когда» не использовала — даже когда я закончу Академию и получу возможность использовать магию без ограничений, даже тогда пройдет еще много времени, прежде чем ко мне привыкнут.

И тут надо набраться терпения — которого во мне не было — и просто продолжать идти своей дорогой.

Меня считали выскочкой. Шептались — ну как шептались, мне было и слышно, и понятно — что Правящий подобрал меня едва ли не на свалке. Что использует для каких-то непонятных целей и экспериментов — а настоящей невесты либо нет, либо ее прячут ради безопасности. Что у меня ни манер, ни мозгов. Что одета я старомодно и блекло — я и правда предпочитала простые вещи, без чрезмерной стянутости и украшений. А уж заставить меня ходить в брюках в облипочку да с огромным вырезом, по последней моде, и вовсе никто бы не смог.

В общем, скучно мне не было. Да что там — уставала смертельно от этого общения. А ведь еще у меня были индивидуальные тренировки с одним из наставников семьи Олард, уроки верховой езды — я умела ездить на зверях, но уж точно не изящно и не на красивейших породистых лошадях. И ни минуты свободного времени — ни минуты, чтобы поговорить с Эльтаром и расспросить его о будущем и происходящем в его жизни.

Что происходило в моей было видно и так.

Правящий же провожал меня до дверей покоев после каждой совместной «прогулки», учтиво кланялся и, даже не глядя на меня, уходил.

Я понимала, что все здесь было пропитано традицией родов и жестким укладом — Ариэль был прав, когда говорил, что в Академии проще. И все делают только то, что принято. Но я вроде бы была его невестой — да и общение наше раньше проходило гораздо живее…