Лайк за любовь (СИ) - Черничная Алёна. Страница 75

Это не было оправданием, не звучало, как попытка вызвать к себе сочувствие. Это был его искренний ответ. Ответ, в который он сам действительно верил.

Не выдержав прямого и пронзительного взгляда, я отвернулась, уставившись в окно и не заметив, что щеки уже были пропитаны слезами. Позади меня тихо захрустело стекло по кухонной плитке.

— Не подходи… — Вдох. — Прошу… — Выдох. Поворот.

Я оказалась загнанной в угол. Гнев, злость, отчаяние затягивали все сильнее, и контроль надо мной взяли эмоции. Мои руки одним движением смахнули на пол целую стопку тарелок, аккуратно стоящих на столешнице. Оглушительный звон врезался в тишину дома.

— Убирайся отсюда. — Мой ор можно было услышать и за тысячу верст от нас.

— Никогда.

Бездна боли разноцветных глаз мучила меня сильнее, чем нужно было. Перестав держать себя в руках окончательно, я просто без разбора скидывала на пол все, что плохо лежало и находилось в зоне досягаемости моих рук. Звон разлетающегося стекла, керамики, хрусталя давал возможность глушить подступающие крики к горлу и звук его голоса, который пытался докричаться, умоляя остановится. Я не видела ничего перед собой, я хотела слушать только ноты бьющейся посуды, пока Егор не обхватил меня руками, крепко прижимая к себе.

— Остановись… Я здесь… Я с тобой… Моя… — широкие ладони, бережно обхватили мое лицо.

Прикосновения, ощущение тепла, запаха, дыхания — меня парализовало, остался живым лишь голос.

— Сука! Ты обещал сдохнуть, если потеряешь меня! Это ты во всем виноват! Ты! Ты! Ты! — я изошлась в диком крике, цепляясь за мягкую ткань его рубашки и чувствуя, как начинаю захлебываться от собственных слез.

Дальше я совсем не контролировала происходящее. Помнила лишь свой истошный вопль, взорвавшийся во мне. Вопль, который раскол в щепки, все то, что держало меня на плаву эти месяцы.

И помнила дрожащие теплое дыхание Егора, омут сильных объятий и его тихий убаюкивающий шепот.

Глава 47

Холод, пробравшийся мне под кожу, скрутил изнутри. Проснулась я от собственного клацанья зубов. Первое, что бросилось в едва приоткрытые глаза — знакомый интерьер моей спальни, но, как и когда я сюда попала, вспоминалось с трудом. Да и кто заботливо накрыл меня пледом, тоже не помнила.

Я осторожно приподнялась на кровати, но тут же замерла, заметив на ее крае белобрысую макушку, уложенную на скрещенные руки. Егор спал, скрючившись сидя на полу и скромно уткнувшись головой в угол матраса.

«Если меня колотит до костей, то как же холодно ему…» — мысль неосознанно проскочила в моей ещё не проснувшейся голове. «Да какая к черту разница», — тут же одернула я себя. «Пусть хоть околеет».

Скинув плед, я опустила ноги с кровати, осторожно опираясь голыми ступнями о ледяной пол, одновременно пытаясь вспомнить, что следовало после того, как я расколошматила полкухни.

Мысль о масштабной уборке заставила меня тихо застонать, а за моей спиной тут же возникло движение.

— Как ты? — едва слышно проговорил Егор.

— Не знаю, — ответила я, сморщившись от звука своего севшего до неузнаваемости голоса. Горло ломило от дерущего ощущения сухости. — Долго я спала?

— Почти двое суток.

Я резко обернулась, уставившись на Егора. Он так же сидел на полу, подперев голову рукой и запустив пятерню в свой пшенично-растрепанный беспорядок. Рубашка в красно-черную крупную клетку была изрядно исполосована мятыми заломами. Осунувшееся лицо пугало своей бледностью, особенно на контрасте с темной щетиной, которая придавала еще более неопрятный вид. А вот глубокие темно-фиолетовые круги под глазами отлично гармонировали с выцветшим, вымученным взглядом. Егор похудел. Сильно. Под гнётом алкоголя и истерики той ночью я и не пыталась заметить, изменился ли он почти за два месяца отсутствия в моей жизни. Но ответ был очевиден — изменился. По крайней мере внешне.

— Двое суток? — я облизала свои губы, покрывшиеся сухой коркой. — Почему не разбудил меня за все это время?

— Просто ты так долго плакала и кричала, что… — прохрипел Егор, немного замявшись при ответе. — В общем, я просто решил, что тебе лучше дать отдохнуть столько, сколько нужно.

Воспоминания своей дикой истерики накатили холодной лавиной, заставив налиться щеки жаром от четко всплывавших в голове картинок, как меня успокаивающе гладят его ладони и как трепетно он касается губами моего лба. Мне захотелось провалиться от стыда, боясь, что Егор начнет напоминать мне об этом, но, похоже, он и не собирался этого делать. Королев продолжал сидеть на полу с невероятно уставшим видом, приглаживая взъерошенные волосы. Пальцы и внутренняя сторона его ладоней была покрыта множеством мелких царапин и ран, что сразу бросилось мне в глаза. Я нахмурилась, но быстро отвела, взгляд в сторону, чтобы не быть замеченной в интересе к его персоне.

— Спасибо, что составил компанию моей истерике, но можешь быть свободен, — как можно апатичнее озвучила я, поднимаясь на ватные ноги.

— Я не уйду, — опять все тот же ответ. Такой же твердый уверенный, только очень вымотанным голосом.

Я даже не стала вступать в спор. Внутри юлой крутилась такая пустота, что можно было словить звуки эхо.

— Да делай ты, что хочешь… — выдохнула я и просто проскользнула мимо него к двери.

Тело болело, мышцы и суставы тянуло, будто бы их все двое суток выкручивали, как тряпку. В груди дыра, в животе узел, а в голове одно сплошное желе. И как бы ни было хреново, организм за два дня беспробудного сна требовал свое. И первое — хотя бы воды.

Спускаясь на кухню, морально готовилась к тому, что придется одной рукой взять себя за шкирку, а другой — веник и убрать весь стеклянный кавардак. Но я застыла на ее пороге, когда вместо пола, посыпанного осколками, увидела идеально чистое пространство без единого следа моей истерики.

«Вот откуда на его руках порезы», — тут же щелкнуло в моей голове.

Осторожно ступая по полу, словно боясь, что эта чистота и безопасность всего лишь обман зрения, я добралась до аккуратно расставленных бутылочек с водой.

— Ну надо же! — я ехидно хмыкнула себе под нос, беря бутылку со стола.

— Тебе, кстати, не мешало бы поесть, — раздался голос за моей спиной, заставив меня вздрогнуть.

— А тебе не мешало бы свалить отсюда, — фыркнула я, ставя воду обратно, но даже не успела озвучить, что есть не хочу и не буду, как стены и пол поменялись местами перед глазами, а под ногами образовалась яма.

Егор успел подхватить меня в прямо в полете.

— Можешь пререкаться и огрызаться со мной сколько угодно, но не заставляй меня связывать тебя и кормить с ложки, — его спокойный голос вернул меня в ощущение пространства и времени.

Усадив за стол, Егор без лишних разговор развернул передо мной самую настоящую скатерть-самобранку: горячее первое блюдо, ароматные закуски, свежий овощной салат. Сколько ни отнекивайся, но оставшиеся инстинкты самосохранения быстро запинали показательную вредность и упрямство.

Поэтому врученные мне в руки столовые приборы не остались без дела. Я поглощала то, что требовалось восполнить моему организму даже не спрашивая, Егор ли это готовил или нет. Сам предполагаемый повар не стал сидеть у меня над душой. Накрыв на стол, он тут же исчез из кухни, но так же внезапно появился на ней, когда я попыталась убрать со стола.

— Не надо, — его изрезанные пальцы аккуратно, но настойчиво забрали из моих рук тарелку.

На губах застыл немой вопрос, но я невозмутимо пожала плечами и вышла из кухни, так его и не озвучив, как собственно и подкатившее к горлу «спасибо».

Забравшись обратно под плед, я прильнула головой к прохладной подушке и закрыла глаза. Проваливаясь в сон, я была уверенна, что проснусь уже в этом доме одна. Но ошиблась. Егор не исчез ни в этот вечер, ни на следующий день, ни через два и даже три дня.

— То есть он так и не уехал от тебя? — недовольно бурчала Маша в трубку. — Ну, понятно…