Академия егерей (СИ) - Лерой Анна \"Hisuiiro\". Страница 2

Я на мгновение застыла, держа кончиками пальцев магический конструкт — схему, наполненную энергией. Не стоило торопиться. Каждая мелочь должна быть учтена, каждый завиток и прямая — на своем месте. А потом я активировала заклинание.

Конструкт вспыхнул, разбиваясь на мелкие искры. Они обхватили мантикору, впились в ее шкуру. И тварь рухнула на землю.

Синий язык вывалился из пасти. Лапы, как и длинный хвост, безвольно лежали вокруг крупного тела.

Я медленно выдохнула, устало наклонилась вперёд и оперлась ладонями о колени. Тяжело. Когда возишься в лаборатории, не до упражнений. Так я и забуду, с какой стороны за меч браться. Казалось, что научная деятельность это бумажки разбирать, но нет — всякое бывает!

Надо возобновить тренировки. Но, конечно, после защиты магистерского проекта.

Я покосилась на мантикору, достала из кустов чемоданчик с инструментами и направилась к лежащей туше. Работать придется быстро и неаккуратно. Увы, мантикоры слабо поддавались заклинаниям контроля, мой паралич удержит ее на час, не больше. Так что я выбрала самый большой скальпель из набора и сделала первый надрез.

2. Эгиль

Я повел плечами, взмахнул клинком и сделал пару пробных ударов. Меч лежал в руке привычно и знакомо, хотя тренировочная рубаха немного жала в плечах. Тяжело. Я все еще не привык, что мое тело тяжелее обычного. Вроде бы и не изменился, но что-то по-другому. Так же как не привык я к неожиданному жаркому лету, мирной тишине в коридорах Гнезда и чужим взглядам.

Я не мог смириться с этим спокойствием.

Я до сих пор помнил, как горели мои руки — становилась тонким пергаментом кожа, ссыхалась кровь, а пальцы превращались в пепел. Боль. Это все, что мне осталось. Она точно была настоящей.

Я стиснул зубы и крепче перехватил рукоять меча. Мне нельзя отвлекаться: этот тренировочный бой должен был пройти как по накатанной. Никто не посмеет сказать в мою сторону, что я стал другим. Не таким как был. Но смогу ли я выстоять? Должен!

Передо мной стояли два противника — в масках и одинаковых рубахах. Я подозревал, что тот мужчина, который шире в плечах, мой дядя, а второй все-таки наш оружейник. Точнее, он был оружейником давным давно. Как звучал его статус сейчас? Ведущий правого крыла?

— Эгиль, тебе лучше подготовиться, — сказал дядя.

Против меня выставили не самых удобных противников, сильных и упорных. Но цель тренировки была не в том, чтобы их одолеть. Это мне было не по силам. А в том, чтобы выдержать чужой напор, уничтожить мишени, расставленные в зале, и не потерять сознания. 

— Эгиль, время, — напомнил дядя.

«Эгиль, Эгиль...»

Они как заведенные повторяли мое имя. И я терпел, сжав до боли челюсти. Я не сошел с ума. Я тот, кто есть. Я мог повторять это снова и снова, но разве так легко было поверить в мои слова? Я же вернулся оттуда, откуда не возвращались! Хотя для меня это было всего несколько мгновений — горящий город, ужас скорой смерти и неожиданное спасение.

И с другой стороны, разве так сложно было поверить моим словам? Неужели они не могли поверить мне — сыну, брату, другу…

Сколько раз я слышал свое имя за эти дни? Его повторяла без остановки мама, трепетно касаясь кончиками пальцев моего лица. Произносили его братья, приветствуя меня кивком. Пробегали мимо слуги и шептали его за спиной. Как будто никто не был уверен, что я и есть Эгиль. А отец…

— Я готов, — успел ответить я, до того как услышал в очередной раз свое имя. Еще немного — и я его возненавижу.

Тренировка всегда начиналась по сигналу. Я надеялся, что и сегодня все пройдет как обычно. Что в правилах Гнезда ничего не поменялось.

На стенах почти под потолком коптили лиройские свечи, четко отмеряя время. Вощеный шнур как раз прогорел до конца. Еще пару мгновений — и начнется новый отсчет.

Мои чувства обострились, тепло разлилось в груди, нетерпение ума отозвалось дрожью кончиков пальцем. И когда в тишине зала раздалось едва заметное шипение, с которым начинался новый час, я бросился вперед.

Противники ожидали атаки. Первый же удар я парировал мечом, оттолкнул дядю в сторону, от второго ушел прыжком. Снова защита, парирование. Я не мог позволить, чтобы меня загнали в угол, не мог позволить им вести наш бой. Мне нужно было действовать. 

Блок, снова парирование. Удар ногой. Вскользь! Дядя не ожидал от меня простецких приемов, но успел убрать колено. Новую атаку я принял на меч. Тренировочные тупые клинки сошлись с глухим звуком.

Удар был сильным, тяжелая вибрация передалась мне в руку. Но вместо того, чтобы отступить, я продолжал бросаться вперед. Нужно было добраться до мишеней — схематически изображенных магов. Именно их обороняли мои противники.

Несмотря на интенсивность схватки, я успел ухмыльнуться. Да какой стихийник будет столбом стоять посреди поля боя и считать драконов в небе? Альвы уж точно ждать не будут! Недвижимые мишени изображали инженеров. Этих тугодумов, которые возились со своими магическими конструктами!

Я же мог создавать заклинания в считанные мгновения. Да, стихийная магия требовала отдачи, кто-то считал ее опасной. Но это было правильным! Чем больше я получал, сильнее бил и тем сильнее была отдача. Что не так-то? Все было понятно и логично.

Тепло в моей груди стало жаром. Восторг поднялся из глубины моего естества. Я парировал еще одну атаку дяди и выкинул левую руку в сторону первой мишени. Жар окатил меня изнутри и покинул мое тело.

Стена воздуха расколола деревянный щит пополам, щепки полетели во все стороны.

Вот так!

Вторая мишень разлетелась на куски почти сразу же вслед за первой. Заклинание «разрыв» не требовало какой-нибудь подготовки. Иногда мне казалось, я знал его еще до того, как взял в руки свой первый клинок — деревянный и крошечный. Отец вручил мне его сам, показал первые удары и внимательно наблюдал, пока я неуклюже бью по соломенному человеку.

Я должен был стать поддержкой для своего старшего брата, опорой для младших сестер. Защитник трона. Важный элемент. Даже если это и значило всю жизнь не выходить из тени других, связать свою жизнь с назначенной мне девушкой, слушать приказы отца и впоследствии старшего брата. Я не сомневался, что именно он займет трон. Не я. Но теперь мое место занято другим… Что мне делать теперь?

Мое негодование вырвалось еще одной вспышкой. В этот раз вместо «разрыва» я выбрал «искру». Пальцы отозвались фантомной болью, когда крошечные огненные вспышки возникли почти что на поверхности моей кожи и разлетелись в разные стороны. Они не могли меня обжечь, но я ждал этого. Милосердная Дис, как я ждал!

Могла ли боль стереть мои страдания? Могла ли она сделать меня тем, кого хотели видеть мои родные? Вернуть меня на десять лет назад?

После стихийной вспышки всегда приходил откат. На краткий период времени теплота внутри пропадала, стихийный маг был пуст, становился слаб. И мои противники знали это.

Один из них ударил в меня «вихрем».

Я был готов. Если магия не могла дать мне возможность сражаться дальше, то оставались мои собственные силы — мои руки, мое тело.

Я ждал контратаки, но все равно пошатнулся. И был вынужден наклониться чуть больше вперед, чем это следовало делать. Дядя, конечно, не мог упустить такой шанс.

Чужой меч скользнул в сторону моего бока. Острие было тупым, кромка неострой. Сам тренировочный клинок скорее напоминал дубину, чем меч. Но синяки от него оставались.

Я не мог парировать, не мог увернуться. Но вместо того, чтобы опустить меч на мои ребра, дядя отвел клинок. Он меня пощадил. Он меня предал.

Я понял мгновенно все, что он пытался скрыть, когда отводил взгляд и звал меня по имени. Он считал, что я никчемен. Болен. Я больше не Эгиль в его глазах — в их глазах, как бы они не пытались себя в этом убедить.

Прошлого Эгиля дядя бы ударил изо всех сил. Тот Эгиль сцепил бы зубы и вытерпел боль. От него ожидали именно такой реакции. Но не от меня. Я вызывал лишь жалость.