Хроники Ники (СИ) - Черри Линда. Страница 12

— Сань, перестань пыхтеть, из-за тебя я не понимаю как самолет фирмы «Американ» укладывается в план, — проворчала я, спустя несколько минут напряженных вычислений.

— Какой самолет? — не понял Саня.

— Самолет из задачи № 24, который делает два дополнительных рейса, очевидно с кучей жирных американцев на борту. Лучше было им отменить эти рейсы как фирме «Бритиш». Прибыль смешная, а издержек — вагон!

— Ник, ты гений! — вдруг вскричала Оля.

— Что? — не поняла я.

— Прибыль смешная, издержек — вагон! — повторила она. — Даже если я спишу у тебя ОЭТ, я все равно не разберусь в этом бреде про толстяков в самолетах и выше тройбана не получу. А вот если не ходить, то можно и приятно провести время и подготовиться к следующей паре!

Она торжествующе улыбнулась и подняла вверх банку с коктейлем.

— Нет, сегодня мы не прогуливаем! — твердо сказала я, подняв на нее строгий взгляд.

— Пожалуйста, сегодня же пятница! — взмолилась Оля.

Я не успела ответить, потому что в эту минуту входная дверь хлопнула, и в кафе вошли две девушки. Заметив их боковым зрением, я обернулась, чтобы рассмотреть свежих посетителей «Ракеты». Обе высокие и красивые, с розовыми от утреннего морозца щеками. У одной из них были пышные рыжие волосы, выбивающиеся из-под черной шляпы-цилиндра. Одета она была в длинное черное расклешенное пальто. На второй девушке была голубая кроличья шубка. Соломенные локоны красотки струились по нежному меху. На голове у нее высилась рогатая черная шапка из флиса с ярко-синей надписью «Nirvana». Увидев ее, я вскочила с места, роняя книгу.

— Настя!

— Ника! — вскричала она в ответ и бросилась ко мне.

Мы так давно не виделись, что встретившись, не секунды не раздумывая, кинулись друг к другу обниматься, чуть не приплясывая, словно сестры из индийского фильма, разлученные в детстве. В один момент забылись все обиды и недомолвки. Наша дружба, наша теплая привязанность и тоска по родному человеку оказались сильнее всяких мелких раздоров.

Мы обнимались и прыгали как сумасшедшие возле нашего столика. Остальные недоуменно смотрели на нас. Когда же, наконец, прыжки и взаимные объятья закончились, мы представили друг другу наших друзей и выяснили, что Настя и ее подружка — одногруппница с интересным именем Катя Котич тоже прогуливали пары. Удивляться было нечему, где еще, если не в «Ракете»?!

— Просто если идти на пары, можно не успеть на вернисаж, — пояснила Катя.

— Что за вернисаж? — хором спросили мы с Олей.

— Весенний вернисаж в «Худилище» на Малышева. У меня там друзья из театрального будут мимами! — ответила Катя. Она призывно улыбнулась, демонстрируя крупные белоснежные зубы, и тут же стала в наших глазах ярким представителем какой-то запредельной богемы.

— «Худилище», это где все худеют? — вяло поинтересовался Саня.

— Это где все художники! — ответила Оля и обратилась к Кате, — Как круто, а можно с вами?

— Конечно, пойдемте, их надо поддержать, чем больше народу, тем лучше, — радостно ответила Настя.

— Ты все еще хочешь на ОЭТ? — спросила меня Оля.

— К черту все. Идем к вашим мимам, — обреченно ответила я.

— Стоп! — вскричал Саня, — А там вход платный? А то я лично поиздержался в этом недешевом заведении.

— Студики есть с собой? — спросила Катя.

Мы утвердительно кивнули.

— Тогда без проблем! Сейчас только кофе выпьем и сразу пойдем, — сказала Настя.

Вернисаж «Весна — Миллениум» проходил в трех небольших выставочных залах на первом этаже художественного училища. Выставлялись работы учеников и преподавателей этого самого училища, тема была почти свободной, а именно — весна, весеннее настроение и все, что с этим ассоциируется. Так объяснили Катя и Настя. Чего там только не было: и картины, и скульптуры и декоративные изделия, и какие-то немыслимые штуки именуемые «инсталляции».

Двое длинных и невероятно худых парней в черных обтягивающих брюках, черных водолазках и картонных масках зайцев на лицах крутились возле деревянного стула, раскрашенного в голубую и розовую полоску и стоящего на постаменте, покрытом синей тканью. Стул со всех сторон был истыкан гвоздями. Парни в полной тишине изображали смесь какого-то дикого танца и восточных боевых искусств. Катя сказала, что это и есть ее друзья — Вася и Женя, и что их творчество весьма концептуально.

Нас с Олей и Кащем заинтересовала серия графических работ под названием «Зеленый кот. Зарисовки из жизни». Котом этого персонажа было назвать трудно, скорее узкоглазая кляксообразная лягушка с треугольными ушами, здоровенными усищами и на тощих выгнутых ножках. На полотнах он был представлен в разных ипостасях: «Зеленый кот и Зеленый змий», «Зеленый кот и Проблема 2000», «Зеленый кот, разрывающий пасть самому себе», «Зеленый кот тушеный в горшочках с луком» и т. д. и т. п.

— И чего мы не догадались сюда поступить, — задумчиво протянула Оля, — это же элементарно, рисуй себе мазню болотную да названия затейливые придумывай.

— Святые щи! Вот где наркоманы то, — присвистнув, протянул Саня, — такое во сне приснится — трусами не отмашешься!

— А мне нравится, — ответила я, — столько свободы и экспрессии! Весьма талантливо!

Осмотрев всю выставку, мы собрались было по домам, но Катя сказала:

— Вот что, други! Сейчас Женя и Вася переоденутся и поедут на финальный прогон в молодежный театр. Им нужны зрители. Предлагают поехать с ними. У вас как со временем?

Поскольку пары мы уже прогуляли, времени у нас было море. Мы с Олей были не против, интересного продолжения дня, но Саня заупрямился.

— С меня лично хватит, я уже достаточно сегодня окультурился. Ладно, от кино отмазались, выставку я еще как-то вынес, но в театр вы меня не затащите. Я лучше домой пойду, к выборам готовиться. Меньше двух дней осталось! — серьезно проговорил он в странном приступе гражданской сознательности.

— Чего к ним готовиться?! Не тебя же будут выбирать в президенты! — рассмеялась Оля.

— Я должен изучить тезисы кандидатов, как — никак первый раз в жизни голосовать иду, не то, что вы — салаги! — не унимался Кащ. Недавно ему первому из нашей троицы стукнуло восемнадцать лет, и он упоминал об этом при каждом удобном случае.

— Там будет играть вокалистка из «Субмарины» и флаеры раздавать на сегодняшний концерт в «Диггере», — заговорила Настя.

— Сегодня, в «Диггере»?! «Субмарина»? Флаеры!!! — завопила Оля, — Это же крутейшая группа, пионеры электропанка, я тащусь, чумовой музон! Кащ, мы идем! В театр, а потом на концерт. Не упирайся!

— Я жрать хочу! — привел Саня последний аргумент.

— Там столовая есть, и у меня есть туда талоны, — ответила Катя.

— Полезная ты девушка! Катьку в президенты! — уступил Саня и со вздохом поплелся за нами.

Итак, было решено. Следующим пунктом назначения был молодежный театр.

Давали, конечно же, «Гамлета». В экспрессивной интерпретации. Офелию играл уже знакомый нам Вася, одетый на этот раз в длинное фиолетовое платье из парчи, а Гамлета играла девушка, известная в нашем городе личность, а именно Марина Субботина, или «Субмарина», оказалось, что она тоже студентка театрального. Я запомнила ее на прошлогоднем фестивале «Рок жив». Она тогда исполняла забойные панковские песни, сотрясая зал дикими гитарными запилами, и Дым еще сказал, что она вылитый Сид Вишес в юбке. В роли Гамлета она была не слишком убедительна, постоянно срываясь на истерический крик.

Катя сидела на первом ряду и с интересом ловила каждое движение и каждую реплику своего Васи. Мы сидели через ряд от нее. Оля же слушала свой CD- плеер, терпеливо дожидаясь заветных флаеров на концерт. Кащ неожиданно уснул, или потерял сознание от голода. Настя, наскучавшись за месяцы молчания, все рассказывала тихим голосом мне на ухо, о том, что случилось нового в ее жизни.

— Катька чумовая! — сообщила она, — Единственная в нашей группе нормальная девчонка, все остальные какие-то ни от мира сего. Есть даже парочка «голубых»! Прикинь!