Хроники Ники (СИ) - Черри Линда. Страница 4

Так за один день я получила синяк, бойкот и выговор, а еще друга, который спас меня за этот день дважды. Но впереди был еще вечер.

***

После ужина Аня сказала, что не спустит с нас глаз и даже на дискотеке не даст нам свободы, и мы в наказание будем сидеть на стульях и смотреть, как танцуют другие. Но потом ей видимо надоело нас караулить, и она куда-то ушла, а мы сразу вскочили с мест, и пошли танцевать. У диджея в тот день было явно романтическое настроение, так что он поставил целых три медленных песни подряд.

Под все эти песни мы танцевали с Ромкой. Но мне не давали покоя мысли о Насте, я отыскала ее взглядом, и заметила, что она, во-первых, не танцует, во-вторых без Ильи, в- третьих, выглядит очень грустной. Так что же произошло? И где Илья?

Вдруг краем глаза я заметила, как Настя резко направившись к двери, выбежала из клуба, видимо, что-то задумав. Прошло минут пятнадцать, успели прозвучать и Mr. President, и Scatman John, и MC Hammer со своим U Can't Touch This. А потом дверь клуба распахнулась снова, но за ней уже был Илья. Он растерянно оглядел танцующих и выбежал так же внезапно как появился.

«Они что, совсем с ума сошли? Друг друга ищут?!» — подумала я.

— Пойдем, посмотрим, что происходит, — шепнула я Ромке на ухо, и мы вдвоем тоже выбежали за дверь.

На улице было пустынно и тихо. Все старшие были в клубе, а для малышей уже давно прозвучал отбой. Невдалеке в сумерках мы увидели Настю и Илью. Илья тянул Настю за руку, а та сопротивлялась.

— Настя, пойдем! — строго говорил он ей, — сейчас наша песня будет.

— Я никуда с тобой не пойду. Ты урод, — гордо сказала Настя.

Он на секунду замер, а потом воскликнул:

— Что ты сказала, мелкая коза?

Он обхватил ее обеими руками, и принялся тащить в сторону клуба. Настя жалобно взвизгнула.

Ромка подбежал к Илье и крикнул:

— А ну, отстань от нее!

— Ты еще тут мне покомандуй! — взревел Илья, отпустил Настю и с силой толкнул Ромку кулаком в грудь.

Ромка чуть не упал, но вовремя поймав равновесие, схватил Илью за рукав джинсовки и процедил сквозь зубы:

— А то, что!?

Вместо ответа Илья ударил Ромку кулаком в плечо. Ромка только поморщился, и резко замахнувшись, залепил противнику в лицо свой небольшой острый кулак. Лицо Ильи исказилось злобной гримасой, и он снова стукнул Ромку, теперь уже в живот. Ромка охнул, согнулся, будто готовый сдаться, пошатнулся, сделал нетвердый шаг мимо Ильи и вдруг ударил его локтем под коленку. Илья повалился, потянув противника за собой. Завязалась настоящая драка. Парни катались по дорожке и колотили друг друга как сумасшедшие.

Мы с Настей стояли и в ужасе наблюдали за этой сценой, не зная, что делать. На наше счастье, неподалеку за живой изгородью я вдруг услышала приглушенные голоса.

— Помогите! — жалобно крикнула я неизвестно кому, — Тут дерутся! Помогите!

Через минуту из-за кустов появились двое мужчин, это были директор лагеря и повар. Увидев, что происходит, они тут же бросились к мальчишкам и принялись их разнимать.

— Илья, да что с тобой?! Ты взбесился? — кричал ему отец, — Немедленно прекрати драку!

Когда их расцепили, на обоих было страшно смотреть. Грязные, оборванные, со всклокоченными волосами и перекошенными от боли лицами они тяжело дышали и с яростью поглядывали друг на друга. У Ромки был разбит нос, несколько капель крови попали на рубашку. У Ильи свалился один напульсник и ворот футболки был разодран, было видно, как у него с каждой секундой все больше опухает подбитая губа.

— Завтра я тебя прикончу, — свирепо пробормотал Илья, — обращаясь то ли к Ромке, то ли к Насте.

— Завтра тебя здесь не будет! — строго сказал ему отец, и сильно сжав его руку, повел парня в сторону корпусов персонала.

— Это опять ты? — спросил директор, и присев перед Ромкой, глядя ему в глаза, быстро прощупал его руки и ноги, — Вот же дикий пацан! Ты как вообще? Цел?

Тот кивнул, шмыгнув носом.

— На всякий случай загляни в медпункт, — вздохнув, сказал директор.

— Мы его отведем, — сказала я.

— Хорошо, только быстро, скоро отбой, — ответил директор, а потом, засунув руки в карман брюк, быстро пошел по тропинке за Ильей и его отцом. Он даже не спросил, что случилось, кто виноват в драке, видимо хорошо знал Илью и его замашки.

— Пойдем, — сказала я Ромке, попытавшись взять его за руку.

Парень отдернул руку и отвернулся. По тому, как задрожала его спина, и как он прижал ладонь к лицу, я поняла, что он плачет. Все же день у парня выдался трудный. Я бы тоже заплакала, но после утренних рыданий у меня иссяк запас слез.

— Не трогай его, пусть успокоится, пойдем! — проговорила Настя и потянула меня в сторону нашего корпуса.

От звука ее голоса и ее прикосновения я вздрогнула. Она снова говорила со мной.

— Настя, я не врала тебе, правда! — ответила я, повинуясь ее зову.

— Я знаю. Прости меня. Он и правда придурок и бабник, — горько ответила Настя.

— А что у вас произошло?

— Пойдем, сядем на веранду я тебе сейчас расскажу, — ответила Настя.

Когда мы пришли и сели на веранде корпуса, Настя изложила мне свою историю, о том, что происходило с ней тем временем, пока мы с Ромкой терпели выговоры.

Оказалось, что перед самым ужином, Илья подозвал ее за умывальники. Там он стал ее обнимать и целовать. Сначала Насте это понравилось, но он был настойчив и она испугалась. Он предложил ей пойти в комнату в корпусе персонала. Настя сказала, что боится и не пойдет с ним. Он сказал, что тогда он ее бросит. Настя сказала, что ей все равно и хотела уйти. Но тогда он стал извиняться, сказал, что погорячился, просто очень сильно в нее влюблен. Насте это польстило, и она смягчилась. Они договорились встретиться на дискотеке, на том и разошлись.

После ужина, нарядившись и накрасившись как обычно, Настя пришла на дискотеку. Ильи очень долго не было. Настя запереживала и пошла его искать. Проходя мимо нашего корпуса, она случайно заглянула в открытое и незашторенное окно вожатской и увидела, как там Илья обжимается с Аней.

— Только представь, я на них смотрю, а они не прекращают, даже не замечают меня! — жаловалась Настя, — Короче, я зачерпнула горсть земли из вазона и швырнула им в окно. Здорово получилось, прямо на одеяло Анькиной кровати попало!

Испугавшись в следующий момент своего дерзкого поступка, она рванула в палату, забралась под кровать и ревела там минут пять, но вдруг поняла, что ей необходимо помириться со мной и попросить прощения, ведь я ее близкий человек, а она предала меня из-за какого-то бабника.

Услышав от Насти такие приятные слова, я с огромным облегчением и радостью прижала ее к себе.

— Я побежала за тобой, хотела тебя позвать, — всхлипывая, проговорила Настя, — но он поймал меня у клуба, остальное ты знаешь. Прости меня, сестра!

Я вздохнула. Конечно, я ее простила и конечно не сердилась и по-прежнему считала ее своей сестрой.

Мы обнялись и некоторое время молчали. А потом Настя вдруг затянула печальную песню — местный хит, исполняемый вожатыми под гитару почти каждую ночь, «Ах, васильки, васильки…» Скоро к ней присоединилась и я. Особенно жалобно мы тянули на два голоса предпоследний куплет:

«Утром пришли рыбаки.

Тело нашли у залива.

Оля была вся в крови

и улыбалась красиво».

***

На следующий день Ильи действительно не было в лагере. На завтраке хлеб нарезала и разносила по столам пухлая тетка в поварском колпаке, приколотом к рыжим волосам черными заколками — невидимками. Я подсела за стол к Ромке, его соседи уже убежали, и он сидел один, лениво кромсая остывший омлет алюминиевой вилкой.

— Приятного аппетита, — приветливо сказала я.

Он вяло кивнул.

— Ну, как ты?

— Нормально, что мне сделается, — улыбнулся он, — рубаху только жалко, погибла рубаха.

— А что с ней?

— Кровью заляпал. Жалко, она же типа нарядная у меня. Мать будет орать.

— Я могу отстирать, — искренне сказала я, — мне мама с собой дала порошок, на всякий случай. Он «био» — все отстирывает.