Это небо (ЛП) - Доутон Отем. Страница 8

Джули кричит:

— Речь не о том! Это гадко — вот так все вываливать, когда…

— Ничего, Джулс! — перебиваю я, привлекая к себе внимание, и беспечно машу рукой. — Давайте проясним: я не жду ребенка от Рена.

Джули сутулится и заливается смехом.

— Слава богу. А то я боялась спрашивать.

Клаудия с равнодушным видом открывает банку газировки и делает длинный глоток.

— Рада за тебя. Клянусь, я не хотела производить плохое впечатление. Просто подумала, ты должна быть готова к комментариям. Люди все равно будут поднимать эту тему. Видео, где ты теряешь сознание в туалете, пока твой парень чпокает какую-то девицу, отложилось у людей в памяти.

Я киваю. «Спасибо, что напомнила».

— Надо отдать тебе должное: ты стала частью поп-культуры. Многие пытались, но мало кому удалось. — Она поднимает банку газировки, будто произнесла тост.

— Да. — Опять киваю. Я так много киваю, что комната накреняется.

— В общем, должна тебя предупредить: я люблю Хантера Дигби. Люблю, — подчеркивает она.

Смит фыркает, а Джули бросает на нее испуганный взгляд.

— Ты хоть понимаешь, зачем Джемма приехала? — Лучшая подруга свешивает голову на грудь и закрывает глаза. — Она только что с ним рассталась. Незачем ей слушать, как сильно ты его любишь.

— Я не говорила, что люблю Рена, — оправдывается Клаудия, выпрямив спину и опустив ноги с дивана. — Я сказала, что люблю Хантера Дигби. Это не одно и то же. Джемме хватит мозгов это понять.

Хантер Дигби — это персонаж, которого Рен играет в «Вое», поганом сериале про оборотней, чьи рейтинги начали расти около полугода назад. Сейчас это главный сериал для американок в возрасте от тринадцати до восемнадцати лет. Популярности играет на руку и то, что Хантер Дигби (он же мой бывший, переспавший с официанткой) обладает сверхъестественными способностями и почти все время ходит с голым торсом, перемазанным маслом. При правильном освещении он способен растопить женские сердца.

— Это почти одно и то же, — сердито утверждает Джули, качая головой. — Ни за что бы не подумала, что ты фанатка «Воя».

— Сериал банальный, но в восхитительном смысле. Мне нравится. Я рыдала над десятой серией, где умирает отец Хантера. Прощание с лесной эльфийкой Фелисити в конце прошлого сезона вызвало мурашки. А какое у него стройное, мускулистое тело. А руки… о да!

— Мы же говорили: за языком она не следит, — обращается ко мне Смит. Он качает головой и игриво шлепает Клаудию по руке.

Конечно, слушать, как хвалят Рена, — все равно что провести по коже сырорезкой, но меня эти слова не удивляют.

У бывшего до неприличия острые скулы. Зеленые с поволокой глаза созданы для того, чтобы смотреть в объектив камеры. О прессе и блестящих золотистых прядях ходят легенды.

Интерес мне вполне понятен.

Плавали.

Знаем. 

Глава 4

Джемма

Несколько часов и три тысячи калорий спустя мы вчетвером сидим вразвалку в гостиной. Клетка стоит в углу рядом с футоном. Уибит наблюдает за нами через прутья, уплетая сырой овес.

На экране в черном пальто расхаживает Бенедикт Камбербэтч. Намотанный вокруг шеи красный шарф добавляет внешнему виду утонченной элегантности.

Кофейный столик загромождают пустые контейнеры, скомканные фантики, доска для игры «Категории». Недавно Клаудия исчезла на десять минут, а вернулась под звуки мариачи в детском сомбреро и с кувшином «Маргариты».

Стоит сознаться: несмотря на то что она влюблена в Рена, она нравится мне все больше.

— Бадминтон не командный спорт. — Джули, заглядывая мне через плечо, подсматривает ответы. — Лучше внеси бейсбол или баскетбол, Джем.

— Я не разобралась, — отвечаю я, хотя это не совсем правда. Лучше сказать так, чем пояснять, что мне мешает думать маленький таймер, отсчитывающий секунды, как часы Судного дня.

— Я внес боулинг. — Смит хмуро глядит на свой список.

Джули кривит губы.

— Боулинг тоже не командный спорт.

Клаудия поднимает палец.

— Здесь можно поспорить. Посмотри, сколько существует лиг.

Следующие пять минут обсуждаются заслуги боулинга как командного спорта. Раздаются крики, по комнате летают крендели, предлагаются штрафные шоты.

Понаблюдав несколько минут, я наконец-то осмеливаюсь броситься в драку:

— В прошлом декабре рождественский корпоратив у нас проходил в боулинге. Играли принцы против принцесс, суммировались очки. В этом случае боулинг считается командным делом?

— То-то и оно! — Смит благодарно ухмыляется и дает мне пять.

Джули кидает на меня свирепый взгляд.

— И ты, Брут?¹

Клаудия не обращает на нее внимания и бросает кубик, чтобы узнать следующую букву.

— Джули не рассказывала, как вы подружились.

— В театральном лагере, — хором отзываемся мы с Джули.

— Нас связала любовь к музыкальным шоу, — объясняет она.

— И инструктор, от которого несло сигарами. Он больше любил флиртовать с девочками, чем преподавать Шекспира. Это была дружба с первого взгляда.

Джули ухмыляется.

— Еще помогли фейерверки и зажигательная музыка.

— В театральном лагере? — переспрашивает Смит. — Значит, к нашему маленькому стаду прибилась еще одна актриса?

— Да, — выпаливает Джули.

— Раньше я хотела быть актрисой, — поправляю я. — Теперь — нет.

— Хватит, Джем, — закатывает глаза Джули. — Ты не серьезно.

— Серьезно. Я уже тебе говорила, что двести отказов излечили меня от актерского вируса.

Ее уверенность непоколебима.

— Ты передумаешь.

Я качаю головой.

— Я решила выбрать новый карьерный путь. Разрываюсь между страховым агентом и пчеловодом.

— Пчеловодом? — с забавным видом переспрашивает она, выгнув брови.

— Не знаю, слышала ты или нет, Джули Энн Акерман, но мы столкнулись с серьезным пчелиным кризисом. Это катастрофа для экосистемы. Если пчел будет мало, только подумай, сколько растений не опылят, сколько меда не сделают. — Прикладываю руку к сердцу. — При помощи оснащения и инициативы я внесу свою лепту.

Лучшая подруга качает головой.

— Какая ересь.

Я приподнимаю бровь.

— То есть ты хочешь жить в мире без растений? Намекаешь, что ты против пчел?

— Я не против пчел! — смущенно вопит она. — Но это вздор — бросать актерское мастерство и становиться пчеловодом.

— Может, у меня долг перед миром, — настаиваю я.

— Речь не о пчелах и не о твоем долге. — Она хватает меня за руку. — Правда в том, что ты боишься отказов.

— Ну и что? — Я отдергиваю руку. — После недели, которую я пережила, я имею право чувствовать что хочу.

Смит кивает.

— Верно!

— Отказы — это жесть. — Клаудия подносит к губам печенье, покрытое взбитыми сливками, арахисовой крошкой и радужной присыпкой. За последние несколько часов я пришла к выводу, что, несмотря на стройную фигуру, Клаудия обожает вредную пищу. — Стоит забыть о прослушиваниях. Мы должны написать сценарии и сняться сами, как Сильвестр Сталлоне сделал с «Рокки».

— Или Бен Аффлек и Мэтт Деймон с «Умницей Уиллом Хантингом», — добавляет Смит.

Клаудия, пережевывая, смотрит на меня.

— Напиши сценарий о Рене и о том, как ты наткнулась на них с той девицей.

— С официанткой, — уточняю я.

— С официанткой. Ясно. — Она криво ухмыляется. — У меня есть знакомый, который снимает десятиминутные вебизоды. Надо вас свести.

— Не знаю. Как-то прискорбно зацикливаться на бывшем.

Клаудия наклоняет голову.

— Для комедии — нет. Больше похоже на месть.

— Джем, признай, что это отличный материал, — говорит Джули.

— Ты права. Уже слышу, как щелкает хлопушка, а режиссер кричит в мегафон: «Сцена «Слепая подружка». Дубль первый!» — язвлю я.

— Секс продается, — кивнув, умничает Смит.

— Понимаю, но секс даже не пылкий. Оранжево-красный свет свечей не мерцает на гладкой потной коже. По полу не разбросаны лепестки роз. Из проигрывателя не мурлычет Эл Грин. Видео сняли в туалете. Оно больше похоже на записи с тюремных камер, чем на художественное порно. Из освещения только люминесцентные лампы. Из декораций твердая плитка, рулоны туалетной бумаги и дозатор для тампонов. В шкафах на заднем плане наверняка отыщутся вантуз и швабра. Это можно посчитать сексуальным, только если вам по вкусу всякая пошлятина.