Одноклассники бывшими не бывают (СИ) - Хаан Ашира. Страница 28

Надо спросить мужа, вдруг он сохранил хоть что-то. Или сделать новый аккаунт и скачать их оттуда. Сейчас уже можно, уже не так больно.

Потом мне долго было не до фотографий, жаль, если не останется ни одного снимка моих двадцати лет. Я была красивая…

— Я опоздал тогда, — теплый шепот завораживал меня, тащил из глубины моего горя, возвращал в реальность. Нереальную реальность. — И слишком хорошо помнил, что настойчивость — не лучшая стратегия. Занялся своими делами, своей жизнью. Думал, как могло бы сложиться, конечно, но сам виноват, что не поумнел вовремя.

Тепло. Сейчас тепло. Не леденеют больше пальцы, нет черной дыры на том месте внутри, где выли ветры. Все давно прошло.

Илья обнимал меня за плечи и не смотрел в лицо — и хорошо. Я уткнулась в белую футболку на крепкой груди и вдохнула его запах.

Мне нравится, что он словно отменяет весь кошмар, случившийся со мной. Возвращает туда, где ничего еще не произошло. Как будто он просто вернулся из армии пораньше, и мы встретились.

— Ты больше не видел Варю?

— И не говорил с ней.

— И не ходил на встречи выпускников?

— Зачем?

— А сейчас пришел.

— Да.

— Что-то изменилось?

— Ты развелась.

— Серьезно? — я отодвинулась, чтобы посмотреть ему в лицо.

Он поймал мой изумленно-испуганный взгляд и рассмеялся:

— Представляешь, какой я настырный сталкер, тринадцать лет выжидал! Нет, Рит, я нормальный, не пугайся. У меня была обычная жизнь: с музыкой не сложилось, не мое это, но остались друзья-музыканты, которым хотелось помочь. Сначала договаривался о концертах, но владельцы клубов и залов страшно бесили своей тупостью и понтами, так что пришлось скинуться, поднапрячься, арендовать свой зал, ну и покатилось.

Про личную жизнь тактично умолчал. Хотя представляю, что там было — с музыкантами и с такой внешностью. Впрочем, и я не планирую делиться подробностями счастливых лет. Пока мои ровесницы сходили с ума от младенческих криков и мечтали вырваться хоть на пятнадцать минут на улицу в одиночестве, мы с мужем предавались всем излишествам бездетной жизни. Ходили по ресторанам, мгновенно срывались на вечеринки, проводили выходные у моря и тратили деньги на гаджеты, игры и красивую бесполезную фигню.

— Несколько лет назад моя жизнь очень сильно изменилась, — Илья взял меня за руку и потянул за собой на дорожку. Неподалеку от нас на скамейке расположилась шумная компания, и я уже несколько раз поморщилась от их криков. — Я снова вспомнил о тебе. Проверил в соцсетях — все еще замужем. Подумал тогда, что кому-то очень повезло. Нисколько не сомневался, что ты сокровище, которое ни один мужчина не выпустит из когтей. А потом пришло приглашение на юбилей и настырная твоя Наташка затащила меня в школьную группу на «Фейсбуке». А там была ты. И уже разведенная.

Не такое уж я сокровище. Нормальным мужчинам нужны дети. И тебе, Соболев, тоже. Тридцать три — как раз тот возраст, когда даже самые блестящие холостяки начинают задумываться, что молодость и веселье не вечны и хочется оставить после себя хоть что-то.

— Ну что, ты согласна попробовать? — он крутнул меня вокруг себя и поймал в объятия.

Проходящие мимо девушки аж засмотрелись на нас. Не каждый день видишь, как киношный стройный красавчик так страстно целует самую обычную женщину. И рассказывает, что полжизни мечтал создать с ней семью.

И так ноет сердце от желания плюнуть на все и согласиться.

— Пока ты решаешь, мы можем слетать все-таки на романтический уик-энд в Париже, — его голос — змеиное вкрадчивое коварство. — Под шампанское на закате такие предложения принимать удобнее.

*****

Уик-энд в Париже оказался не совсем уик-эндом — по выходным у Соболева был рабочий ад. Когда все отдыхают, шоу-бизнес работает. Поэтому мы договорились, что он заедет за мной в среду с утра.

Я, черт возьми, уже больше года не путешествовала и ужасно соскучилась по чувству дороги, по кофе в сонном зале ожидания, по сухому самолетному воздуху и первому вдоху, когда сходишь с трапа в чужой стране. После развода и потери работы я не могла себе позволить даже самую дешевую пакетную Турцию с трехзведочным отелем за пять километров от моря.

Не случись со мной прекрасный Соболев, я бы потратила внезапно заработанную кучу денег именно на путешествие. Хотя не случись со мной Соболев, не случилось бы и вдохновения, и попытки понтануться — и внезапно заработанной этой кучи.

Путешествовала я много, но вот в Париже-то как раз и не была.

Муж мой не слишком жаловал вещи «как у всех». Штамповка, мещанство, ширпотреб — самые страшные ругальства из его уст. Он считал, что если что-то популярно — это заранее плохо и требовались дополнительные аргументы, чтобы убедить его хотя бы посмотреть какой-нибудь сериал с хорошими рейтингами. Даже свадебное платье у меня было не белым, а золотистым. Разумеется, никаких выкупов, застолий и лимузинов не полагалось. Скрипя зубами он согласился на ресторан с родителями, а на нашей свадебной вечеринке не все гости догадывались даже, что она свадебная.

В путешествиях мы тщательно избегали самых раскрученных достопримечательностей, не ездили на общие экскурсии и не бывали на «национальных вечерах». В Венеции он категорически отказался кататься на гондоле, а в Праге есть «вепрево колено».

Во Франции мы, впрочем, бывали. На юге, где лавандовые поля, виноградники, ни один живой человек не говорит по-английски, и никто не принимает купюры номиналом выше пятидесяти евро, потому что там их в глаза не видели.

Я послушно, как подобает хорошей жене, соглашалась с этими придурями, тем более, что иногда выходило неплохо и в не очень популярных местах мы находили что-то по-настоящему интересное. Но иногда все-таки хотелось почувствовать себя как на обложке журнала. На открытке, отпечатанной миллионом экземпляров. Сделать фото, которое делают все. Постоять на том же месте, где стояли герои фильма.

Пусть мне эта мещанская норковая шуба сто лет не сдалась, а попсовый Париж, как говорят, опасный, грязный и скучный!

Хочется же…

Ну так вот, пригласили меня в Париж прямо как в кино, а я не готова!

Оказалось, что у меня нет ни полосатый блузы, ни алой юбки, ни берета. И летящего шелкового платья тоже нет. Я вообще никогда особенно не увлекалась шопингом. Мне больше нравились спонтанные покупки: «Ой, какое необычное платье в витрине — берем!»

Одежду я покупала удобную и простую, часто всего на один сезон.

Был у меня когда-то приятель из очень богатой семьи. Папа бизнесмен, мама красивая, кредитка безлимитная. Но случились и у папы тяжелые времена — бизнес разорился, дом и вещи забрали за долги и даже драгоценности его матери пришлось продать. Суд разрешил оставить только личные вещи и не согласился, что «Порш Кайенн» у семнадцатилетнего парня тоже личный. И вот он, сидя в съемной квартире на окраине искал работу курьера с ноутбука стоимостью в годовой съем этой халупы и ходил на собеседования в художественно драных джинсах от «Армани». Зато пережил кризис, не скатываясь до китайских шмоток.

У меня же с хороших времен осталась только коллекция духов. Продавать наполовину использованные флаконы казалось чем-то совсем упадническим.

Так что дорога мне была снова в торговый центр. Но сначала пришлось запаковать уже готовые заказы, две ночи подряд доделывать те, за которые уже перечислили деньги и выставлять остатки на аукцион — следующую коллекцию я собиралась делать совсем другой. Только к вечеру вторника я наконец рассчиталась со всеми долгами и с чистой совестью могла тратить заработанное на чудовищно непрактичное, но невероятно сексуальное платье-футляр. Оплачивала я его зажмурившись. И быстро-быстро бежала на выход, чтобы не успеть передумать. Последнее время я пугала саму себя — такоей легкомысленной транжиркой я не была еще никогда в жизни.

— Маргарита! — прогремело на весь торговый центр, и я вжала голову в плечи.

Не ус-пе-ла…

— Куда? — строгим учительским тоном спросила Раиса, разглядывая платье сквозь прозрачный чехол.