Орден геноцида (СИ) - Ким Сергей Александрович. Страница 76

Меня передёрнуло от отвращения.

— Как животных, как живые инкубаторы…

— Значит, вот как случилось у вас… — протянула Гённегау и затем неожиданно вскинулась. — А хочешь послушать, что было у меня, а?! Как эта ваша Конфедерация решила устроить маленькую победоносную войну, но влипла в многолетнюю бойню с половиной Европы? А когда стала проигрывать, то русские князья обратились к Той Стороне и обрушили ад на землю?

Дагмар шагнула вперёд и ткнула в меня пальцем, закованным в броню.

— Думаешь ты тут такой хороший и добрый, да? — прошипела герцогиня. — Ложь!

Её слова отозвались эхом далёкого грома, а вокруг шарика тьмы в центре площади начало пульсировать ослепительно-белое сияние.

— Ты не добрый человек, Конрад Винтер, — сказала Гённегау. — Тебе просто повезло — ты мог делать то, что хочешь. Любить, ненавидеть, служить, предавать… Но когда смерть хватает за горло, человек делает то, что должен, а не то, что хочешь. А раз ты называешь меня герцогиней, то значит я оказалась права, и это, — она махнула рукой в сторону чёрной сферы, — не оружие. Исток Акаши. Дыра в пространстве и времени, через которую можно попасть в прошлое… И значит у меня всё получилось.

Я посмотрел на разлом в ткани мироздания.

— П У Т Ь З А В Е Р Ш Ё Н, Ч Е Л О В Е К, — прогремел в моей голове ГОЛОС, разом идущий словно бы отовсюду и ниоткуда конкретно. — П Р О С И — П Р И Ш Л О Т В О ЁВ Р Е М Я. И Д И К ОМ Н Е И Т ЫО Б Р Е Т Ё Ш Ь Т О, Ч Т О Ж Е Л А Е Ш Ь. Н ОТ Ы Н Е В Е Р Н Ё Ш Ь С Я Н А З А Д.

ГОЛОС бился в такт пульсациям Истока Акаши. Бился в такт с чёрным сердцем Арафа.

— Хочешь сказать, что ты пыталась предотвратить конец света, развязав Мировую войну? — тихо спросил я.

— Мне-то откуда знать? — поморщилась Гённегау. — Ты судишь обо мне по Дагмар, что была в твоём мире, в твоём времени. Сделала бы я то, о чём ты сказал? Да, сделала бы. Потому что видела, во что превратилась половина мира, когда прорывов Той Стороны стало слишком много. Если надо убить каждого десятого, чтобы выжили остальные…

— Это геноцид.

— Значит пусть будет геноцид, — резко бросила Дагмар и нахмурилась. — Ты, наверное, просто не понимаешь о чём говоришь, Конрад Винтер. Представь себе не просто единичные слабенькие прорывы Той Стороны, что устраивают всякие малефикары-неудачники… Представь себе прорыв, размером с город. Демонов, лезущих оттуда и против которого надо бросать сотни бронеходов и десятки чародеев, которых не хватает. А теперь представь себе, что это длится уже полвека и человечество проигрывает эту войну.

— В моём мире не было этого, — прорычал я. — В моём мире была только война Пакта!

— Ну, значит ещё будет. В мире ведь хватает стран, где полагают, что заигрывание с Той Стороной в обмен на силу — отличная идея… Контроль, контроль и ещё раз контроль — только это может отсрочить большой прорыв. А теперь попробуй представить, что кто-то бы попытался поставить под контроль магов Конфедерации — с их гордыней, с их заносчивостью, с их… Как — хорошо тебе такое представляется? Вот и мне не особо. Думаешь — нельзя просто взять и убить тысячи людей? Но лучше бы ты подумал над тем, что их просто нельзя оставлять в живых.

— Знаешь, герцогиня, — сказал я. — А ты всё-таки врёшь — Пакт обрушился с такой яростью именно на Конфедерацию. Нигде больше вы не посягнули на устройство государства — сохранили республику в Эспальоле, королевские семьи в Британии и Кордове… Это что-то личное, так?

— Какая разница? — Дагмар посмотрела на сферу тьмы, сияние вокруг которой всё шире и шире расходилось волнам вокруг. — Скоро откроется проход. Если думаешь, что я не права — попробуй и найди там другое решение. Но если нет…

Гённегау улыбнулась.

— …То ты всегда знаешь, что можно сделать.

— Я скорее устрою геноцид Пакту, — бросил я, делая шаг вперёд.

— Ну и прекрасно! — неожиданно расхохоталась герцогиня. — А то те две девчонки, что проходили перед тобой, такое отвергли начисто. Но я их даже уважаю — остаться такими чистыми людьми после многоих лет войны дорогого стоит. А вот мы-то с тобой не такие. Верно, Конрад Винтер? Хоть одна родственная душа нашлась, кто считает, что невозможно сделать действительно большое дело, не замарав руки… Можем основать общество, знаешь ли.

— Угу, — буркнул я, шагая к пульсирующей сфере. — Орден.

— Орден геноцида! — Дагмар шутливо отсалютовала мне.

Ботинок зацепился за что-то в пыли. Я остановился, наклонился и подобрал валяющуюся на земле «мосинку». Старую, пехотную — наверное ещё первых годов выпуска…

— Разрыв сейчас откроется, — сказала Гённегау. — Но, кажется, это будет последний раз.

Я с натугой лязгнул затвором винтовки — внутри даже патроны оказались. Старые, с закруглённой пулей…

Не знаю, что там за разрыв пространства и времени, но лучше я встречу это вооружённым…

На автомате повесил левитационную сферу, быстро разобрал винтовку и начал чистить её магией.

— Знаешь… — послышался позади голос герцогини. — А ведь ты действительно прав — это, наверное, было личное. Ты кого-нибудь ненавидел, Конрад Винтер? Хотя, о чём это я, конечно же ненавидел… Хочешь историю? Глупую, неинтересную, но которую я не рассказывала никогда и никому…

Я сбил магией воздуха пыль и ржавчину, и начал собирать винтовку.

— Жила-была девочка, — улыбнулась Дагмар. — У девочки был небольшой уютный дом, игрушки, красивая мама и храбрый папа, служивший в дружине местного князя… Девочка любила гулять, чай с пирожными и мечтала когда-нибудь стать принцессой. Девочка была самой обычной. Но однажды её папа умер — такое случается с дружинниками, особенно, если княжество частенько воюет с соседями. А князь решил, что мама девочки должна стать его любовницей. Она не хотела, но кто же пойдёт поперёк слова князя? Особенно, если забрать девочку во дворец и отдать в служанки, наказывая кулаком и плёткой за малейшую провинность. И каждый раз, если мама девочки была неласкова. Или просто потому что настроение плохое. А когда девочка немного подросла, то князь решил, что она ему тоже нравится. Мама девочки вступилась за неё, и князь её… Нет, не убил. Просто выкинул надоевшую игрушку, отдав дворцовой страже… А вот они её убили, да. А девочку князь утащил к себе. Но знаешь, девочка была храброй. И девочке уже было нечего терять. Поэтому она вогнала шпильку в глаз князя и ночью сбежала из дворца. Далеко убежала — в другую страну. Где оказалось, что у неё есть способности к магии. Жить в другой стране было нелегко и не так уж и сытно, но здесь её хотя бы не мог избить дворянин. За косой взгляд, недостаточно низкий поклон, ну или потому что настроение плохое случилось. Девочка выросла, девочка надела военный мундир и поклялась, что однажды вернётся и убьёт всех злых князей и им подобных. И знаешь — что? У неё это получилось. Но всю свою жизнь она думала об одном — если бы её папа тогда не умер, как бы сложилась судьба девочки?

— Думаешь, я тебя пожалею? — спросил я.

— Нет. Зачем? Пожалей лучше маленькую девочку, чья жизнь сломалась только потому что какой-то высокородный ублюдок решил, что он бог на своей земле.

Осталось лишь вставить в винтовку затвор… И встретить что бы там меня не ожидало лицом к лицу.

— Я встретил много сломанных жизней, герцогиня, — сказал я. — Некоторые я сломал сам. И если ты в чём и права, то лишь в том, что я и правда не добрый человек.

— Тогда подумай, где сломалась твоя жизнь и куда бы ты хотел вернуться, — сказала Дагмар. — Маленькая девочка хотела спасти своего папу от смерти. А чего хочешь ты, Конрад Винтер?

Чего хочу я? Куда бы я хотел вернуться?

На пятнадцать лет назад, чтобы спасти Хильду? Но к тому времени мысли о ней не спасали, а лишь не позволяли совсем уж нырнуть в пучину безнадёги…

На двадцать пять лет назад, чтобы каким-то чудом попытаться предотвратить вторжение Пакта? Вот уж точно нет. Не в моих силах остановить такое. Даже если я убью герцогиню Гённегау или даже самого Императора… Особенно Императора. Проверено. Одного я уже убил и ничего не изменилось — просто одна говорящая голова поменялась на другую. А до герцогини мне не добраться ни при каком раскладе…