Академия Льда (СИ) - Верх Лика. Страница 43

— Останови меня, — резко и напряженно приказал Клаус. — Немедленно.

И вновь припал требовательным поцелуем к губам.

Как я могу его остановить? Разве можно мыслить трезво под таким напором? И вообще хочу ли я прекратить нарастающее безумие?

Тело требует продолжения и более тесного контакта. Одежда раздражает, от нее хочется избавиться и поскорее. Почувствовать прикосновения Клауса, его поцелуи по всему телу, — вот что я хочу.

Подхватив под бедра приподнял, вынуждая обнять его ногами.

— Нет, — выдохнула, задыхаясь от острой истомы после того, как Клаус потерся внушительным бугорком под штанами о мой пах.

— Нет? — рокочущий голос над ухом как двести двадцать вольт по телу.

Я наконец-то справилась с пуговицами на его рубашке и теперь ладонями чувствовала бешеное сердцебиение.

— Я… а-ах… не стану тебя ос… — очередной стон вырвался наружу. — Клаус, пожалуйста, — едва не всхлипнула. — Я сейчас взорвусь от… а-ах… слишком сильных… острых…

Шептала будто в бреду, потонув в ледяном озере голубых глаз, умелых рук, горячих губ.

Моя кофта полетела в сторону, следом в полет отправилось бюстье. Переместившись на кровать, Клаус в два счета оставил меня без штанов, не торопясь снимать последнюю часть гардероба.

С него мне удалось снять только рубашку, до пряжки ремня добраться не позволил.

Продолжая распалять меня поцелуями, он навалился сверху.

О-ох… как, оказывается, приятна тяжесть мужского тела. Даже ни капельки не пугает…

— Клаус… — простонала, когда пальцы скользнули между ног по тонкой ткани трусиков.

Напряженные плечи под ладонями стали совсем уж каменными. Не контролируя эмоции, слегка вдавила ногти в его спину.

— Проясним некоторые моменты, Снежинка, — от тихого хриплого голоса выгнулась дугой.

Или всему виной губы на груди?

Довольная ухмылка поразила. Сильнее надавила ногтями и повела наверх, царапая кожу.

Он перестал ухмыляться. Яркий голубой лед глаз затянулся васильковой синевой. Многозначительный взгляд обещал много… очень много.

— Помнишь, что ты сказала мне в баре у Толстого Тома? — зубы царапнули нежную кожу плоского животика.

Захныкала от пронзительно-сжигающего жара внизу, где все уже требует почувствовать, наконец, его. Стать единым целым.

Как в этом состоянии можно о чем-то вспоминать?!

— Пожалуйста, Клаус…

— Сперва ответь, — он продолжил ласками доводить до исступления.

Снова всхлипнула от досады, сжимая его плечи.

— Я не помню… Клаус, прошу…

— Тебе придется вспомнить, Снежинка, потому что я не остановлюсь… буду держать на краю, пока не скажешь.

Еще немного и я натурально зарыдаю от переизбытка рвущих на части ощущений.

Его руки… о, черт…

Джесс, соберись… В баре "Толстый Том"… я много чего говорила. Что конкретно он хочет услышать?

Его губы… там… о, господи…

Закричала, извиваясь, но Клаус отстранился, возвращая меня с небес на землю. В суровую реальность с не менее жестокой пыткой.

— Я назвала тебя манипулятором, — выдохнула с трудом, теперь вместо плеч ректора сжимая в кулаках мягкий плед.

— Не то, — садист переключился на грудь.

Прохладные пальцы подцепили резинку кружевных трусиков и медленно потянули вниз.

— Пообещала, что прокляну с того света, — обрывки воспоминаний сумбурно всплывали в памяти.

— Вспоминай, Джесс, — все в нем кричало о том, что и он уже на грани.

У него с выдержкой намного лучше, чем у меня.

Не знаю, чего он хочет, но не могу так больше.

Впилась в губы поцелуем, слегка обескуражив, и перекатилась, оказавшись сверху. Клаус усмехнулся.

— Хорошая попытка, малышка. Не в этот раз, — и он снова оказался в лидирующем положении.

Пытка повторилась, только теперь я чувствовала намного острее, хотя казалось куда уж больше!

— Чувственная… страстная… — шептал Клаус. — Вспоминай, что ты мне сказала?

— Я не… я… а-ах… я сказала, что не стану с тобой спать даже под страхом смерти, — смысл фразы окатил ледяной водой.

В ту же секунду васильковые глаза зависли напротив.

— Я злопамятный, Снежинка. Все что ты говоришь может и будет использовано, — заверил со всей серьезностью. — Я хочу услышать опровержение.

Гулко сглотнула.

То есть он меня мучает из-за брошенной на эмоциях фразы?

Садист!

Глядя мне в глаза, он пальцами вытворял постыдные… и очень приятные вещи.

— Я сожалею… — облизала пересохшие губы. — О сказанном. Я хочу тебя… Хочу быть… твоей.

— Повтори. Громко.

— Я хочу тебя, — последующий стон вышел слишком громким.

— И?

Когда он успел раздеться? А, неважно.

— Хочу быть твоей.

Мир взорвался разноцветными искрами, а после сжался до размеров комнаты. Мы погрузились в темноту, где только стоны и крики наслаждения, сплетение тел и свет его узоров.

Волшебство… самое настоящее.

Глава 19

"Их даже на лыжах кататься одних отпускать нельзя."

Из личных заметок Мороза

Я сделала важное открытие — у Клауса поражающий воображение темперамент. Он будто сорвался с цепи или выбрался из темного леса, где бродил неизвестно сколько. Взял меня в сексуальный плен, пока я просто не отключилась от бессилия и эмоциональной передозировки. Даже сны обошли стороной.

Возможно яркие картинки заглядывали в мое подсознание, но увидев там полнейший бардак стыдливо скрылись за горизонт.

Проснулась в одиночестве. Может это и к лучшему. Тело ныло как после марафона. Я минимум неделю бежала без остановки, однозначно.

Приму горячий душ и буду бодра, весела… наверно.

В дверь бесшумно протиснулся Клаус. Улыбнулся своей фирменной, увидев меня, застывшую в дверном проеме ванной комнаты.

— Не хотел тебя будить, — прохладная ладонь скользнула на талию. — С добрым утром.

Легкий нежный поцелуй и хриплое:

— Ты сводишь меня с ума.

— Я не специально, — улыбнулась, вдыхая приятный аромат ели и морозной свежести.

— Ведьма, — протянул Клаус и посмотрел мне за спину, глаза его хитро блеснули, — в душ? Я с тобой.

— Нет!

Зря я так резко отреагировала… Определенно зря. Об этом и оскорбленный вид Клауса говорит.

— Прости, — выдохнула виновато. — Просто я хочу поскорее позавтракать и в горы.

Он ничего не ответил. Молча подвинул с прохода и закрыл за собой дверь. Изнутри.

Красноречиво. Особенно многообещающий взгляд, от которого мурашки разбегаются по телу.

— Прощение надо заслужить, — милостиво сообщил Клаус и прижал к холодной плитке.

Губы впились жадным поцелуем.

Я думала после прошедшей ночи я минимум неделю не испытаю желания повторить. Ошибочка вышла. Хочу. Очень хочу. Кажется даже больше, чем вчера.

Руки потянулись к желанному телу с узорами. Клаус перехватил кисти и зажал над головой. Губы невесомо очертили скулу, спустились на шею, к ключицам, покусывая, заставляя вздрагивать каждый раз.

— Я хочу трогать тебя, — захныкала от несправедливости, давясь очередным стоном.

Он развернул меня, прижимаясь грудью к спине и по-прежнему не выпуская руки из бережного, но надежного захвата.

— Пора обсудить несколько правил… да, назовем это так…

Пальцами свободной руки Клаус умело "играл" с самыми чувствительными точками. Судорожные вздохи — единственное, что вылетало изо рта. О связной речи вообще не стоит заикаться.

— Правило первое: когда я говорю — ты исполняешь, — в бархатном голосе пряталась жесткость. — Если я сказал, что хочу тебя видеть, ты бросаешь все и идешь ко мне.

М-м… сквозь туманную пелену наслаждения голос разума подсказывал, что правило Клауса несколько… абсурдно. Только возражать в конкретный момент… о-ох, черт… я не смогу.

— А если не послушаюсь? — вскрикнула от очередного волшебного движения пальцами.

— Я тебя накажу, — горячий шепот на ухо прибавил плюс один к шкале "готова на все, лишь бы уже "да".