Принц на белой «оке» (СИ) - Златова Тата. Страница 20

— А что в твоем понимании настоящий мужчина?

— Тот, который никогда не поднимет на женщину руку — это раз. Кто умеет зарабатывать деньги и не попрекает любимую куском хлеба — это два. Тот, который уважает свою половинку, ее мнение и интересы — три. Просто нужно уметь уходить от козлов. Но на мой вопрос ты так и не ответила. Почему ты нас всех так ненавидишь?

— Не всех, — поправила Маша, — Влада очень даже люблю.

— Влада?!

Он так смешно нахмурился, что она чуть не прыснула. Ревнует? Да ладно!

— Это еще кто такой? — спросил так грозно, что она должна была как минимум вжаться в спинку сиденья от страха. Но Маша лишь закатила глаза и стала игриво накручивать локон на палец:

— Ну… Высокий и красивый брюнет с пронзительными зелеными глазами, умный и самодостаточный, работает в сфере недвижимости, московский бизнесмен… Дальше продолжать?

— Нет, достаточно.

— Очень ответственный, человек слова…

— Хватит.

— Ладно, как скажешь, — невинно пожала плечами.

— И где этого… как его… твоего московского бизнесмена искать?

— Зачем? Хочешь кулаки почесать? Не стоит рисковать, поверь мне.

— А я по жизни рискованный, так что не старайся, не переделаешь. Адресок дай, переговорить с ним хочу.

Нужно было это видеть: как он ноздри раздул, будто дракон, и как в руль вцепился. Костяшки пальцев побелели, вены вздулись. Смех да и только! Маша все-таки не удержалась и расхохоталась:

— Ну поговори-поговори… Ой, не могу! Влад — это мой папочка.

— Как — папочка? — на его лице появилась неподдельная растерянность. — У тебя же уже есть отец, мы к нему ездили. Или я что-то путаю?

— Да тут грех не запутаться, — Маша стала серьезной. — Вообще это долгая история. На самом деле у меня три папы и две мамы.

— Это как? — округлил он глаза.

— Расскажу — а ты меня разлюбишь…

— Нет, не разлю… — Димка запнулся, осознав, что только что выдал себя с потрохами. Маша хитро подняла брови и улыбнулась. — Ладно, я никогда и не скрывал, что чувствую к тебе нечто большее, чем дружбу. Не хочешь — не говори, твое право. Потом, если посчитаешь нужным, сама расскажешь.

— Вот это я понимаю.

— Только я все-таки хочу внести ясность в наше прошлое.

Маша напряглась при этих словах.

— Я настаиваю, чтобы ты объяснила, почему из-за меня чуть не погибла. Я много думал над тем, что ты тогда сказала. Всю голову сломал, но так ничего и не вспомнил.

— Я не хочу это ворошить, — отрезала Маша. — Твои проблемы, если ничего не понимаешь.

— Нет, так не пойдет. Расскажи мне или…

— Или что? Силой выбивать из меня слова будешь?! — со злостью хлопнула ладонью по своей коленке.

— Нет, конечно. Не в моей привычке требовать что-то силой. Но сама подумай, из-за того, что что-то случилось в прошлом, ты до сих пор держишься от меня на расстоянии. Меня это напрягает. Я ни в чем перед тобой не виноват! Давай разберемся во всем! Если все-таки виноват — хотя, повторяю, я не сделал тебе ничего плохого ни тогда, ни сейчас — все равно, я готов искупить свою вину.

Маша прикусила нижнюю губу, разрываясь между желанием все ему выложить и страхом навсегда остаться врагами. Все эти годы упорно гнала эти разрывающие душу воспоминания. А потом, когда в ее жизни вновь появился Димка, мысли о прошлом стали просто невыносимо душить. Мертвой хваткой вцепились в горло и с каждым разом все сильнее его сдавливают. Еще немного — и перекроет кислород. Она снова окажется на высоте, в одном шаге от смерти, и уже ничто не сможет спасти…

Слезы непроизвольно хлынули из глаз, напоминая, что она не каменная, не стальная, что она из плоти и крови и все еще умеет чувствовать. Может, он и прав. Хватит держать это в себе. Сердце может просто не выдержать такой нагрузки. Надо вспомнить еще раз, выпустить страхи наружу и перебороть их… вместе. Да, вместе им будет легче это сделать…

— Тогда в тот день… — робко начала и сразу запнулась. На язык словно крошки стекла насыпали, каждое слово прорывало кожу до крови и причиняло нестерпимую боль. Но Дмитрий сжал ее руку, молчаливо поддерживая. И Маша, проглотив колючий комок, пересилила себя.

— Больше сюда не придем, — уверенно произнес Димка, а Маша им залюбовалась. Опять волосы торчком и футболка мятая! И все равно такой красивый и сильный! Она кивнула невпопад, почти не слушая. Он взял ее за руку и потянул подальше от этого здания, а она все равно оглядывалась, щурясь от ослепительного солнца.

Они уже два раза сбегали с уроков в это место — в недостроенный многоэтажный дом, такой большой, что захватывало дух. Вокруг голые стены, куча кирпичей и пенопласта, какие-то металлические стержни (кажется, Димка назвал их арматурой). Но как же было волнующе находиться здесь вдвоем! Они же уже почти взрослые, что им эта высота и эти кирпичи под ногами! Зато какой красивый вид, когда оказываешься на самой крыше!

— Мы точно больше сюда не придем? — переспросила на всякий случай.

— Нет, — твердо ответил Димка и сильнее стиснул ее пальцы. — Ты споткнулась, я еле тебя удержал! Не будем рисковать.

— Слушай, а если бы я упала… ты бы прыгнул за мной? — спросила с любопытством и чуть не закричала, так сильно Димка руку сжал.

— Дурная? Ты бы не упала.

— Почему?

— Потому что я рядом и за всем слежу!

Какой же он грозный! Маша вся сжалась, но губы все равно растянулись в довольной улыбке. Пусть девочки завидуют, какой у нее защитник есть!

…А потом Димка заболел и долго не ходил в школу. Одноклассники говорили, что он попал в больницу с воспалением легких. Маша обрывала ему домашний телефон, но никто не отвечал.

И вот однажды кто-то из одноклассников принес от него записку:

«Маша, жду тебя на крыше после уроков. Приходи одна, я тебе что-то расскажу. Только никому не говори».

И она пошла. Помнит, что сердце билось так сильно, что приходилось останавливаться, прикладывать к груди ладошки. Что же важного он хочет ей сказать? Почему она не должна никому не рассказывать об их встрече? Эх, а Оле все-таки проболталась, не утерпела… Но подруга обещала молчать…

В тот день погода была мерзкая. Сырой туман был таким густым, что Маша с трудом нашла дорогу, еще и умудрилась испачкать новые сапоги. Ну вот! Теперь придется объяснять маме, почему так получилось… Ладно, главное, Димку увидеть. Повертела головой: ничего не видно. Он сказал, на крышу надо залезть, наверное, там и ждет. Переборов страх, стала пробираться наверх. Первый этаж, второй, третий… восьмой… Еще чуть-чуть. Дурацкий Димка! Не мог внизу ее подождать? А если она упадет?

«Ты не упадешь, потому что я рядом…», — вспомнила его слова, которые придали сил. Продолжала упорно взбираться наверх, несмотря на то, что бетонный пол оказался скользким, а кое-где даже блестела ледяная корка.

— Дима-а! — позвала что есть сил.

Но ответом было лишь эхо. Настолько резкое и тревожное, что стало вдруг как-то страшно. Посмотрела вниз и вскрикнула от ужаса. Как же высоко! Она не сможет спуститься вниз! Точно упадет!

— Дима, ты где?

Тишина. Лишь ветер противно завывал, а по телу пробегал холодок. Сделала шаг назад и вдруг споткнулась. Да так сильно, что упала и оказалась у самого края. Царапины на ладонях противно зазудели. Маша попыталась подняться, но от испуга только дернулась. Сердце забилось как бешеное, в висках застучало, внезапно подкралась паника.

— Ди…

Не успела прокричать его имя. На миг показалось, что она летит вниз, и от страха голос пропал. В последний момент пальцы ухватились за металлический швеллер. Так она повисла в воздухе. В одном шаге от гибели. И все время шептала его имя: «Димка, Димка…» Видела его бездонные карие глаза и до последнего надеялась, что он придет и не даст ей упасть…

…— Девочка моя, ты почти час провисела в воздухе. Если бы ты разжала пальцы… я не знаю, как бы я жила без тебя…

Это первое, что она услышала, когда очнулась. Видела слезы матери и устало закрывала глаза, а в сознании сразу всплывало лицо Димки.