Найденыш 5. Чужемирец (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович. Страница 42

Пантелеймон Семенович давно не практиковал лекции, перестал писать книги и научные труды, а увлекся своим здоровьем. Ежедневные двухчасовые прогулки по берегу озера с вислоухим спаниелем Ворчуном, плавание на лодке и рыбалка на выходных стали для старика милее всех этих надоедливых фолиантов. А что он еще не знал в этом мире? Да почти все, что касалось огромного пласта культуры, письменности, архитектуры и прочих вещей, о которых не догадывалось нынешнее поколение ученых. Азия-с, господа, не терпит суеты, говаривал Шадрин. Для понимания всех процессов, происходящих на огромных просторах азиатского континента, жизни не хватит. Впору заказывать эликсиры молодости у волхвов.

Поэтому он раздраженно откликнулся на появление Мирона перед обедом, на котором Аксинья пообещала побаловать хозяина отменной похлебкой из белых грибов и свежей зелени.

— Кто на этот раз? — отложив свежий столичный журнал «Древний мир Азии», где он заинтересовался статьей об истоках и зарождении магических школ Индии (темы, в общем-то, ему довольно близкой), Шадрин блеснул стеклами очков на замершего управляющего.

— Тамара Константиновна Назарова, хозяин, — сказал он, преданно сверля половицы пола, не смея поднять голову. Отрывать своего патрона от предстоящего обеда было кощунством. Но ведь не посетителей будет ругать Пантелеймон Семенович, а его, Мирона!

— Не имею чести знать эту даму, — отрезал ученый и снова взялся за журнал. — Мне известна только одна с таким именем, и под другой фамилией, но она вряд ли сюда заглянет… И почему без предварительной договоренности?

— Дочь Великого князя Константина Михайловича, хозяин, — вздохнул Мирон, словно укоряя. Какие предварительные договоренности? Ну почему хозяин так редко интересуется светской жизнью?

Журнал снова полетел на крышку журнального столика.

— Старшая дочь Меньшикова Константина Михайловича? — на всякий случай уточнил Шадрин, вспомнив, что некоторое время назад чуть ли не весь столичный молодой цветник разом облагородил Вологду своим наплывом из Петербурга. Разом подскочили цены в гостиницах, торговля оживилась неимоверно, особенно модные магазины. Еще бы, столько юных аристократических красоток дефилировали по набережной города, увеличив число сердечников, а их сопровождающие молодые люди подняли градус противостояния с местным боярством до точки кипения.

— Истинно, хозяин, — поднял голову Мирон. Кажется, бури не будет.

— А почему ты не пригласил ее сюда, глупый мужик, если сразу знал, кто к нам пожаловал? Где ты ее держись, на крыльце? О, боги…

Мирон только поджал губы. Хозяин всегда был таким…непостоянным. Ведь прекрасно понял, о ком идет речь, но ведь надо же показать, насколько он раздражен малейшей ошибкой в действиях своего слуги.

— Не извольте беспокоиться, Пантелеймон Семенович, — раздался веселый женский голос, и в гостиную вошла гостья: неимоверно красивая девушка в темно-бордовом деловом костюме. Постукивая каблучками туфель, она прошла на середину залы и остановилась, глядя на пытавшегося вскочить на ноги старика.

— Сидите, пожалуйста, я нисколько не требую от вас условий этикета. Не вставайте. Вам же трудно.

— Ну уж нет, — проворчал ученый, выпрямляясь и делая шаг вперед к важной гостье. Последовал церемонный кивок и старомодное легкое касание руки губами. — Перед такой красотой я не имею права рассиживаться. Рад, что вы заглянули ко мне, Тамара Константиновна! Честь для меня очень большая, без излишней лести такое говорю!

— Вот и славно! — Тамара улыбнулась. Она была удовлетворена тем, что Шадрин не смог разглядеть через иллюзорную завесу ее округлившийся живот. Новейший амулет, разработанный Костей, помогал скрыть изменившуюся фигуру. Теперь каждый видел стройный девичий силуэт, не подозревая ни о каких изменениях.

— Присаживайтесь, княжна, — хозяин махнул рукой в сторону дивана, обтянутого «крокодиловой» кожей, стоявшего как раз напротив кресла. — Там гораздо удобнее, чем в этих громоздких и старомодных креслах.

Тамара с любопытством посмотрела на несколько картин, висящих между окнами и на стенах, изображавших различные моменты жизни тех стран, которые изучал Шадрин. На одной из стен расположилась коллекция разнообразных масок: непальских, китайских, индийских. Здесь были драконы, боги, многочисленные духи, которых успело выдумать человечество.

Тем временем старик шикнул на Мирона, который испарился как капля воды на горячей плите, потом громко кашлянул, отвлекая девушку от созерцания коллекции.

— Что же привело вас в берлогу отшельника?

— Мне нужна ваша помощь, — Тамара села на диван и разгладила ладонями ткань брюк. — Я наслышана о вашем профессионализме, и хотела бы получить консультацию.

— По какому вопросу? — Шадрин осторожно опустился в кресло. Все же ноги в его возрасте сгибаются не так, как хотелось бы, потому и получилось медленно, что раздражало чрезвычайно.

— Китайская демонология.

На секунду возникла пауза. Ученый озадаченно смотрел на спокойное лицо важной гостьи и силился понять, это она так пошутила или в просьбе кроется некий смысл?

— А почему я? — вкрадчиво спросил Шадрин. — Демонология — отрасль магии, если говорить по-современному. — Ваш путь должен лежать в архивы Коллегии Иерархов, или, на худой конец, к такому же старой развалине как я, только по профилю.

— Вас рекомендовали именно в Коллегии, — снова улыбнулась Тамара.

Старый ученый отметил, что у нее очень красивая улыбка, идущая к ее лицу. Искреннюю улыбку Шадрин считал зеркалом души, и практически никогда не ошибался. Человек улыбается всегда, злой он или добрый. Но работа лицевых мышц весьма разнообразна, и ассоциируется с внутренним состоянием души. Именно так привык думать про своих собеседников Пантелеймон Семенович, и старался вызвать улыбку у них в начале любой беседы.

— Раз рекомендовали — не смею отказывать, — развел руками Шадрин. — Желаете вина? Хорошее, бухарское. Нектар, а не вино! Сам пью редко, но его обожаю. Коллега прислал в знак признательности.

Тут же появился Мирон с подносом, на котором стояла бутылка из зеленого стекла, два бокала и ваза с фруктами. Слуга проворно разлил терпко-сладкое вино, поднес один бокал гостье, а второй вложил в руку хозяина, а сам снова исчез. Шадрин заметил, что Тамара как бы невзначай провела ладонью над бокалом, словно проверяла с помощью колец наличие яда. Он прикрыл глаза, предпочитая не замечать излишней предосторожности княжны Меньшиковой, то бишь госпожи Назаровой. В этом жесте было не пренебрежение хозяйского гостеприимства, а нечто другое. Шадрин не стал ломать голову, отмахнулся от ненужных мыслей.

— Итак? Что конкретно интересует по демонологии? Сразу признаюсь, что мои знания по данной тематике ограничиваются их применением. То есть я не маг, понимаете?

— Буду благодарна за любую консультацию, — Тамара отпила вино. Ничего, немножко позволительно, она чувствовала это. А насыщенность напитка была на высоте. Невообразимый букет фруктов, запахов знойного лета — даже голова закружилась. — У меня пропал муж. Он выполнял какое-то секретное задание на территории Китая. Подробности не знаю, увы. Судя по рассказам выживших очевидцев, Никита столкнулся с необъяснимым явлением, больше похожим на инфернальный прорыв. Люди, которые близки к магическим кругам, утверждают о вызове демона, который каким-то образом отрезал мужа от реального мира… Я даже не знаю, как точно сформулировать…

— Подождите, Тамара Константиновна, — приподнял руку Шадрин. — Мне почти понятно, что произошло. Ваша просьба заключается в следующем: вы хотите знать, возможно ли вырвать из лап демона супруга? И что собой представляет эта дьявольская субстанция?

— И еще, что значит магия «гу», которую любят применять некоторые даосы?

— Хм, здесь наша беседа может плавно затянуться до вечера. Кстати, княжна, вы не согласитесь со мной отобедать?

— Если у вас есть что рассказать — соглашусь, — снова улыбнулась Тамара. — Правда, со мной трое телохранителей, они сидят на улице и играют с вашим замечательным спаниелем.