Алекс и Алекс 2 (СИ) - Афанасьев Семен. Страница 3

Глава 2

— Живой? — Камила входит ко мне с портативным диагностом сразу после того, как куратор удаляется. — Ты не слишком ли круто начинаешь, два раза за одни сутки тут? Мне-то, конечно, всё равно. Потому что, как ты говоришь, «тебе жить», — она ухмыляется и явно меня поддевает. — Но ты имей ввиду: ресурсы организма иногда бывают не безграничными. Жопу свою давай сюда, сам на живот ложись.

— Зачем тебе моя жопа? — опасливо спрашиваю, но делаю, как она говорит. — В жопу, слава богу, сегодня пока ничего не прилетело.

— В жопу тебе сейчас прилетит укол с витаминами, — парирует она. — Упс, готово… Заодно посмотрим, как затягивается в проекции со стороны спины.

Следующие минут пять Камила работает по моей спине диагностом, что мною ощущается как подобие массажа.

— Приятно, — сиплю, зажмурившись от удовольствия. — Можешь так подольше погладить?

— Ты меня ни с кем не путаешь? — язвительно спрашивает она. — Брюхом кверху переворачивайся.

— А-а-а, так щекотно! — почти подпрыгиваю из положения «лёжа на спине», потому что долбаный прибор реально щекочет за гранью того, что я могу вытерпеть. — Пока оно диагностировало со стороны спины, было совсем не так щекотно.

— Ты смотри, — походя удивляется она. — Кто б мог подумать, что у тебя с такой высокой чувствительностью такой болевой порог… Должен быть пониже. Занятно.

— Чип же, — напоминаю. — Он меня и вытягивает в такие моменты. Ты что, думаешь, я киборг? Костью отрубленной руки в глаз тыкать? Кабы не чип, валялся б и тогда, и сегодня на полигоне…

— Я слышала детали, — открыто улыбается она. — У меня выведены микрофоны из палат на рабочее место.

— А откуда ты знаешь про «тебе жить»? — спохватываюсь. — Я ни тебе, ни при тебе этого не говорил. И вообще, я это говорил на другом языке! И не вслух, а в чате. Писал, если вернее.

— А ты что, думаешь, у преподавателей и офицеров корпуса нет доступа к вашим чатам?! — мало не ржёт она.

— Да я как-то не задумывался, — осекаюсь. — Ну, по логике, да: должны быть доступы. Потому что мало ли что мы там понапридумаем…

— Всё не совсем так, — она вдруг становится серьёзной. — На самом деле, ваши разборы между собой, которые вам мнятся исключительно вашими, в системе индивидуальной подготовки каждого из вас тоже учитываются. Как показывает статистика, под пятьдесят процентов безвозвратных потерь личного состава происходит в результате общения в таких вот чатах. Потому, естественно, вас мониторят все, кому не лень. Тем более что вся сеть Корпуса, как и сами чаты, доступны исключительно со штатного комма.

— Спасибо, — присвистываю от удивления. — Вроде и не поверхности, но не знал.

— Ну ты же не думаешь, что такой шикарный источник планирования корректив к программе каждого оставят без внимания? — Камила, не прекращая процедуры, насмешливо фыркает. — На тебя с Виктором, если что, по его подготовке тоже план был. Вообще было мнение, что вы с ним однозначно столкнётесь. Так что, попридержи своё «спасибо», — отмахивается она. — Считай, что я сейчас просто хочу чуть уравнять твои шансы. Потому что начинаешь ты чрезмерно бодро; и лично я б не хотела, чтоб ты сошёл со своих дистанций. Понимаешь о чём я?

— Вполне. Особенно с учётом отсутствия у меня искры, — киваю, соглашаясь. — Если сравнивать с теми возможностями, что лично я вчера видел в столовой.

— Э, а вот тут притормози. — Она надавливает диагностом мне на живот, и я снова взвиваюсь в воздух из-за щекотки. — Во-первых, странно, что ты сейчас не растопыриваешься, чтоб казаться передо мной крутейшим мачо. Со мной уж можешь быть самим собой… Во-вторых, про сироту без искры мне-то не втирай.

Поскольку мы говорим на портуньол, последние её слова звучат чуть иначе, если их переложить на Всеобщий. Гораздо менее цензурно.

— До этого момента я только предполагала, по косвенным признакам, пусть и бездоказательно. Но сейчас, после этой серии в твою печень… В общем, ты точно с той искрой. Смотри: точно пережаты сосуды тромбами, раз. Мгновенно снят шок, два. Скорость мышления при таких поражениях у тебя не снизилась ни на процент, три. И это при потенциально низком твоём болевом пороге, что как врач говорю! Четыре: состав крови и гормонов изменился вот по каким параметрам… — она ещё минуты полторы перечисляет свои аргументы в адрес наличия у меня ханьской мед искры, периодически искоса пронзительно глядя на меня. — Так что, не надо мне лить в уши… гхм… неправду. Кажется, я не заслужила. Просто твоя одарённость — она другая, не та, что тут качается.

— Да я и не спорю! Ты так агрессивно доказываешь, что я и слова вставить не могу! Я знаю! Эта ЮньВэй же со мной вчера говорила, — хмуро припоминаю дурацкий разговор. — Она говорит, я посередине между первой и второй ступенью чего-то там у них. И да, их искру она во мне видит. Если её мнение имеет значение. Жалкой единичкой ещё называла…

— Так с тобой Чао таки поговорила?! — оживляется Камила. — Берёт тебя в ученики, пока она тут?!

— Исключено. Я у неё не то что учиться, я даже разговаривать с ней не буду. И давай прекратим обсуждать этот вариант вообще… Когда я сказал тебе, что я без искры, я имел ввиду, что я по местным критериям без неё. Этой медицинской поди научись пользоваться. Да и по поражающим факторам, кажется, она явно небоевая.

— Без школы и преподавателей научиться не вариант, — подтверждает Камила. — Даже не думай, там всё очень чревато. Если, как ты сегодня на полигоне, лезть без ума. Насчёт «разговаривать не буду», ты ебанулся? Насчёт «небоевая», тоже не пори чушь. но тут за подробностями не ко мне.

Она искренне злится, что видно даже мне, даже без маркеров Алекса:

— Ты не понимаешь, что у дворняг типа нас с тобой возможностей в жизни и так на порядок меньше?! Чем у прочих толстопузиков и клановых?

М-да, кажется, теперь я понимаю, что имел ввиду Алекс, когда говорил о вулканическом темпераменте народов, говорящих на этом языке.

— Ты решил в унитаз спустить тот шанс, который и так раз на тысячу выпадает?! — продолжает практически орать она.

— Вот сейчас не знаю, что тебе ответить. — Говорю на контрасте тихо и спокойно, и она тут же затихает. — Ты же не знаешь всего, что между нами было. Поверь. Есть детали, которые делают невозможным не то что моё согласие учиться у неё, а даже только лишь мысли в эту сторону. Иначе это буду уже не я.

— Твоё дело, — неожиданно как-то сдувается и опадает она. — Тебе лучше знать, что делаешь.

— Ты правда настолько за меня переживаешь? — решаю обсудить более насущную для меня тему, тем более что обстановка, кажется, подходящая.

— Бог с ним, проехали, — она взмахивает в воздухе волосами и её взгляд падает на мой комм, лежащий экраном кверху. — О что тут у тебя? — Она бесцеремонно берёт его в руки и смотрит на экран.

Я как раз до прихода Бака делал одно упражнение Алекса, которое он называет заумными словами типа «Основ лексикологии». Точнее, я заучивал варианты лексических различий версий одного языка.

— О, грамотно говорить учишься? — присвистывает она, наклоняясь надо мной и укладывая мой комм обратно на тумбочку. — Вокабуляр расширяешь? Молодец, чё.

Её декольте при этом мало что не касается моего носа.

— Ты поаккуратнее, — говорю. — А то сейчас ткнусь носом в твои бидоны. Потом, как порядочный человек, обязан буду жениться.

— Я б не связывала два этих момента между собой, — фыркает Камила. — Девять раз из десяти, это совсем разные процессы. У меня, по крайней мере, были в твоём возрасте… Тем более что ты чуть опоздал. Замуж я уже собираюсь, и за другого человека.

— Вот блин. — Наверное, дикая растерянность на моём лице заметна невооружённым глазом.

Потому что она начинает хохотать:

— Вы все так потешно выглядите в этот момент!

— Эй, стоп. Так жених есть или нет? — пытаюсь прояснить достаточно принципиальный для меня момент.