Атака седьмого авианосца - Альбано Питер. Страница 29

— Спасибо за экскурсию, Мартин, — сказала Дэйл Риду.

Тот улыбнулся в ответ:

— Всегда рады гостям. Приходите еще.

— Ну уж нет, — с неподдельным весельем расхохоталась она, сверкнув белоснежными зубами, — ваш адмирал вздернет меня на рее, потом утопит, потом четвертует.

Грянул дружный хохот. Только тогда Брент догадался, что вся вахта внимательно прислушивалась к их разговору, не пропуская ни слова. Под внимательными взглядами операторов он повел Дэйл к выходу.

Перед тем, как войти в подъемник, она попросила показать ей ходовую рубку. Вместе с матросами, неотступно, как сторожевые псы, следовавшими за ними, Брент и Дэйл вошли в просторный отсек. Переборки были обшиты дубовыми панелями, под ногами пружинил тиковый настил, надраенная медь сияла не хуже драгоценных безделушек в витрине «Тиффани» на Пятой авеню. При виде лейтенанта двое вахтенных вытянулись в струнку.

— Вольно! Продолжать! — поспешил скомандовать Брент.

В передней части рубки под рядами иллюминаторов, закрытых бронированными крышками, находился штурвал — деревянное лакированное колесо с рукоятками, — перед которым возвышался сверкавший желтой латунью репитер гирокомпаса, стояли магнитный компас, указатели глубины и скорости, четыре тахометра и четыре машинных телеграфа. Как и полагается на посту управления, все было вылизано и вычищено. Задняя часть рубки была занята прокладочным столом с разложенными на нем картами, УПП [8], параллельными линейками, циркулями и остро отточенными карандашами, в строгом порядке разложенными по специальным гнездам. Над столом на полках стояли десятки томов, содержавших бесконечное множество решений тех задач по триангуляции, которые приходилось решать штурману, определявшему местоположение корабля по звездам и планетам или по Солнцу с учетом поправок на ветер и течение. С одной стороны был укреплен маленький репитер РЛС с окуляром в верхней части кожуха, а с другой — свешивался сверху навигационный радиопеленгатор. Рядом с радаром стояли привинченные к полкам приемники междукорабельной связи. Над прокладочным столом в запертом шкафу, чтобы не вывалились во время качки, были сложены плотно скатанные в рулоны карты.

— Боже, до чего чисто! — восхитилась Дэйл. — Как в операционной!

— Это же «Йонага», — только и сказал в ответ Брент. Он обвел рукой пространство рубки: — Восьмидюймовая броня. Не забудьте, Дэйл, вы находитесь на одном из самых крупных линейных кораблей, когда-либо плававших в Мировом океане. А чтобы вывести из строя пост управления, требуется прямое попадание крупнокалиберного снаряда.

Дэйл кивнула на прокладочный стол:

— ЛОРАН [9] ваш адмирал, разумеется, презирает? Курс прокладывают по старинке?

— Да. Фудзита требует, чтобы всюду, где только возможно, применялись прежние способы. Капитан третьего ранга Ацуми наверно, лучший штурман в мире.

— Ну, а как «счислить место» в тумане? — спросила она, удивив Брента своей осведомленностью. — У нас была яхта, и я много ходила под парусом — и вдоль восточного побережья, и подальше забиралась, даже в Карибское море. Без радиопеленгатора я бы пропала.

Брент кивнул:

— Ацуми не знает себе равных в определении счислимого места.

Дэйл послала ему улыбку и взгляд, в котором столь явно читался призыв, что Бренту стоило труда удержаться и не обнять ее.

— У него огромный опыт, — сказал он, чтобы что-нибудь сказать, а чтобы не поддаться искушению, опустил руки по швам.

Док В—2, самый крупный в судоремонтном комплексе Йокосуки, был со всех сторон окружен пакгаузами и мастерскими. Портальные краны, словно усталые старые птицы, кормящие птенцов в гнезде, вытягивали шеи над кораблями, загружая в трюмы многотонные поддоны. «Йонага» и два эскортных «Флетчера» занимали док почти целиком. От причальной стенки до самого сигнального мостика шли леса, стоя на которых рабочие верфи и матросы в свете групповых рефлекторов устанавливали новые сигнально-отличительные огни и заменяли стволы у полудесятка 25-мм зенитных орудий. По борту со скребками и малярными кистями висели в люльках люди, занятые своей извечной и нескончаемой борьбой с ржавчиной, разъедающей корпус, подобно раковой опухоли. Звуки, которые не проникали сквозь задраенные переборки кают и отсеков, здесь сливались в оглушительный нестройный хорал: грохотали по рельсам колеса вагонеток и портальных кранов, рычали на нижней передаче автопогрузчики, пулеметными очередями стучали пневматические молотки, шипели, рассыпая искры, сварочные аппараты.

Брент и Дэйл по сходням спустились в док. Следом за ними шагали двое новых охранников с винтовками за плечами. Обоих лейтенант знал: старшим наряда был командир отделения трюмных мотористов жилистый и коренастый Ацума Куросу, толковый специалист и чемпион «Йонаги» по кендо. Еще он был известен как неуемный забияка — за ним только за то время, что Брент служил на «Йонаге», числилось несколько проломленных черепов.

Второй, Кензо Накаяма, тоже принадлежал к числу «коренных» членов команды и был, должно быть, самым старым рядовым матросом в мире. Он отлично разбирался в своем деле и знал штатное вооружение «Йонаги» лучше, чем иные мужья знают своих жен, но получить старшинские нашивки ему мешал вспыльчивый нрав: несмотря на свои шестьдесят два года, этот приземистый, широкогрудый и по-обезьяньи длиннорукий человек был опасен, как граната с выдернутой чекой: только и ждал случая с кем-нибудь сцепиться.

Оба матроса сохранили юношескую свежесть лиц и глянцевую черноту почти не тронутых сединой волос. Брент догадывался, почему адмирал Фудзита приказал выделить для охраны лейтенанта Макинтайр этих двоих — в случае столкновения спуску они не дадут никому. Брент машинально прикоснулся к левому боку, где в кожаном гнездышке плечевой кобуры пригрелся его 6,5-мм автоматический «Оцу», обладавший почти пулеметной скорострельностью.

Все четверо, как по команде, остановились и повернулись лицом к «Йонаге», созерцая родное судно с тем же безмолвным восторгом, с каким туристы дивятся чудесам природы вроде Большого Каньона или водопада Виктория. Исполинский корабль никого не мог оставить равнодушным — даже тех, кто привык к нему за годы службы. Они стояли так близко, что борт авианосца, за которым возвышались изящно округленные обводы надстройки, вздымаясь горой, терялся в поднебесье, и отсюда, с земли, люди, ползавшие по установленным на чудовищной высоте лесам, казались крохотными, как муравьи. Небольшое облачко спустилось ниже, окутало носовой прибор управления стрельбой и топы мачт, еще больше усилив сходство корабля с неким стальным Эверестом.

— Невероятно. Высотой до небес, а в длину, наверно, целая миля, — сказала Дэйл.

— Пятая часть мили, — уточнил Брент.

— Всего-навсего? — рассмеялась она. — Боже, мне никак не привыкнуть к мысли, что это — корабль, сделанный руками человеческими.

— Сейчас есть новые танкеры, которые еще длинней.

— Да я видела в нью-йоркской гавани. Может, они и длинней, но кажутся не такими гигантами, как это… — она остановилась, подыскивая слова. — Даже не знаю, как назвать… Это и боевой корабль, и аэродром, и небоскреб, и город…

— И адмирал Фудзита.

Она удивленно приподняла бровь:

— Да?.. Наверно, вы правы — и адмирал Фудзита.

Имея лидером старшину первой статьи Куросу, а замыкающим — матроса Накаяму, они двинулись к будке проходной, зажатой между двумя массивными пакгаузами. Миновали ряды бетонных «драконьих зубов», не дававших въезжать на территорию дока автомобилям. Из-за мешков с песком там и тут выглядывали стволы пулеметов, а весь док был по периметру обтянут толстой проволочной сеткой в десять футов высотой. Командиры блокпостов отдавали Бренту честь, и он козырял в ответ.

— Сюда не сунешься, а? — Дэйл на ходу придвинулась к нему ближе, их руки скользяще соприкоснулись на миг, и Брент почувствовал, как его охватывает знакомое волнение. На этот раз он не отстранился.