Атака седьмого авианосца - Альбано Питер. Страница 34

Фудзита, однако, ломать себе голову над иносказаниями не стал:

— Это невозможно. Он — бог, а потому просто перейдет в другое существование. Вам бы надо это знать.

— Да, конечно, господин адмирал. И тем не менее он — готовится к хогьо.

— Наследный принц Акихито следует бусидо так же неукоснительно, как его августейший родитель. Он будет верен традиции, — адмирал снова похлопал по переплету «Хага-куре». — Япония никому не покорится.

Кудо снова принялся беспокойно переминаться с ноги на ногу, и Брент понял, что, не кончив своего щекотливого дела, он не уйдет. «Этот капитан — не робкого десятка», — подумал он. А Кудо взглянул прямо на него:

— Вы — последователь Кенсея, лейтенант?

Странный вопрос был рассчитан на то, чтобы застать американца врасплох, но Брент ответил так, словно ждал его, и в свою очередь озадачил капитана:

— Вы про Миямото Мусаси, прозванного «Кенсеем»?

— Этот славнейший из самураев жил четыре сотни лет назад! — нетерпеливо вмешался адмирал. — Какое отношение он имеет к лейтенанту Россу?!

Кудо, по-прежнему не сводя глаз с Брента, объяснил:

— Мусаси — основоположник кендо, одного из видов боевых искусств. — Брент первым из присутствующих догадался, куда клонит полицейский, а остальные пребывали в растерянности. — Кендо учит…

Фудзита, тоже раскусивший намерение Кудо, прервал его на полуслове:

— Кендо учит духовному отношению к жизни, почитанию старших, трудолюбию, неустанному самосовершенствованию, насыщенности каждой минуты…

— А также тому, как молниеносно поражать врага палкой, дубиной, ружьем и всем, что попадется под руку, — подхватил капитан. — Указывает, какие точки в человеческом теле наиболее уязвимы. Это верхняя часть головы, челюсть, правая часть туловища и, разумеется, горло. Я вам уже сообщил, господин адмирал, что пострадавшие во вчерашнем столкновении у проходной получили удары именно в эти области. Гортань погибшего, по заключению экспертов, была раздроблена так, как это мог бы сделать человек, превосходно владеющий техникой кендо.

Теперь Бренту, Куросу и Накаюме стало ясно, что японца с ножом ударом ноги убила Дэйл Макинтайр, но, не сговариваясь и даже не переглянувшись, они мгновенно решили: никакого содействия полиции в уличении американки или кого-либо еще. Истину будут знать они трое — и никто больше. Самураю следовало поступать именно так. На кону стояла их честь. Караул и старшина Йоситоми тоже будут молчать как рыбы, да они, вероятно, и не заметили этого выпада — Дэйл провела его поистине молниеносно. Все свидетельства будут исходить от пикетчиков, а опознать с их помощью убийцу полиция не сумеет.

Старшина Куросу сделал шаг вперед:

— Я чемпион «Йонаги» по кендо.

— Это вы нанесли удар, от которого пострадавший скончался?

— Может, и я.

— Что это значит? Вы не уверены?

— Свалка была… — пожал плечами старшина.

— Я его ударил, — подал голос Накаяма.

— Оба ошибаются, капитан, — выступив вперед, сказал Брент. — Теперь я вспоминаю, что ударил его именно я и даже скажу, чем именно…

Фудзита не скрывал своего удивления, а Кудо — огорчения.

— Ну довольно! — сказал он. — Старшина, вас я задерживаю до выяснения обстоятельств.

Фудзита дернул щекой:

— Отважный вы человек, капитан Кудо, отважный до дерзости.

— Я, господин адмирал, выполняю свой долг.

— Выполняйте его где-нибудь в другом месте. Старшина первой статьи Азума Куросу остается на судне.

— Господин адмирал, позвольте вам напомнить, что общегражданское законодательство в подобных случаях имеет приоритет над военным.

— Ничего мне напоминать не надо. — Он постучал косточками одного кулака о косточки другого, и по его лицу Брент понял, что адмирал наслаждается происходящим. — Вам ведь уже было сказано, кто на корабле обладает всей полнотой власти, в том числе и юридической. Право судить, карать и миловать здесь принадлежит мне. Старшина первой статьи Куросу, я нахожу вас виновным в нападении на гражданское лицо, объявляю вам замечание и запрещаю… до конца дня спускаться в трюм.

Вызывающе нелепый приговор был встречен откровенным смехом.

— Господин адмирал, я протестую! — дрожа нижней челюстью, взорвался капитан. — Это издевательство!

— Ваше право протестовать, а мое — выносить решение.

Кудо круто повернулся к двери.

— Я вас не отпускал, капитан.

Кудо сделал два шага по направлению к двери, и тут его с двух сторон схватили Мацухара и Брент, заломили ему руки назад и вздернули вверх, так что ноги его заболтались в воздухе. Потом развернули и с размаху опустили на палубу перед адмиральским столом.

— Вы не имеете права! — крикнул он, побагровев.

— Это мой корабль. Я здесь хозяин. Прежде чем выйти из моего салона, надо спросить разрешение. У меня. Вам ясно? — Кудо издал какой-то невнятный звук: гнев душил его. — Вам ясно, я спрашиваю?

— Ясно, — прохрипел полицейский.

— В таком случае обратитесь как положено.

— «Разрешите идти…» — негромко сказал Брент, нагнувшись к его уху, ставшему похожим на алый капустный лист.

— Разрешите… идти? — с запинкой выговорил капитан.

— «Господин адмирал», — продолжал Брент.

— Господин адмирал, — повторил тот.

Фудзита фыркнул от удовольствия.

— Разрешаю.

Полицейский, сопровождаемый смехом, покинул каюту.

— Все свободны. Подполковник Мацухара, лейтенант Росс, прошу задержаться.

Адмирал ткнул пальцем в желтый бланк расшифрованной радиограммы, в силу непостижимого свойства своего ума уже забыв о полицейском и берясь за новое дело.

— Я получил дополнительные сведения о присутствии арабов на Марианских островах. — Он коротко глянул на Йоси. — Их части заняли и Сайпан и Тиниан. На Сайпане — усиленный батальон, Пятый специальный саперный, на Тиниане — Седьмая парашютно-десантная бригада.

— Так точно, господин адмирал. На последнем совещании приводились эти данные, — напомнил Йоси.

Взгляд адмирала на миг принял сердито-растерянное выражение. Память, слабеющая старческая память была его самым уязвимым местом, единственной уступкой годам. Но он тут же справился с собой и заговорил как ни в чем не бывало:

— Повторяю, это отборные, элитные войска, «коммандос», а не обычная для арабов трусливая свора.

Вот это действительно было новостью.

— Наемники, сэр? — спросил Брент.

— Да. Немцы, русские, англичане, французы… — Он помолчал и с гадливой гримасой, исказившей его лицо, добавил: — Американцы и японцы.

— Но АДД нет?

— Никаких самолетов вообще не замечено.

— А где же истребители Розенкранца? — спросил Мацухара:

— Я сам ломаю над этим голову. Исчезли бесследно. Агентура утверждает, что они снялись с прежней базы. Где они сели — вот вопрос.

— Господин адмирал, а может быть, теперь, после того как один авианосец выведен из строя, у них просто не хватает сил и тылового обеспечения, чтобы противостоять израильским ВВС, проводить учебные полеты палубной авиации да еще держать мощную истребительную группу на Марианах? — предположил Брент.

— Верно, — кивнул Фудзита. — Потери у них тяжелые.

— Однако в ГДР строят новые «Мессершмитты», «Даймлер-Бенц» разрабатывает новый двигатель, а за пилотами, которым пообещают миллион в год, дело не станет, — сказал Мацухара.

— Знаю, знаю. И все же они дали нам передышку. Усильте тренировки, Йоси.

— Горючее, господин адмирал! Где взять горючее?!

Лицо адмирала просветлело.

— Насчет этого есть отрадные новости: нас обеспечат горючим за счет Сил самообороны. Им после атаки авианосца срезали лимиты.

— Это другое дело, — просиял и Мацухара. — Тогда можно летать и использовать для тренировок каждую свободную минуту. — Господин адмирал, единственный способ уничтожить арабов на Марианах — морской десант. Высадиться и перебить их всех до единого.

Фудзита поглядел на него:

— Забавно: мы с вами мыслим в одном направлении. Да. Конечно! Только морской десант! Высадка!