Стратег (СИ) - "Пантелей". Страница 33

– Да будет так. Штрафную роту вы в бой, конечно, не поведёте, это уже перебор. У меня есть для вас другое предложение. Вы сами видите, сколько сейчас прибывает желающих принять участие в освобождении Иерусалима. Из них уже можно собрать ещё один легион, а через месяц-полтора и второй. Этим я и хочу поручить заняться вам.

– Боюсь, что содержание двух легионов мне не потянуть, Сир.

– Содержать их не нужно, их нужно использовать. Предлагаю вам сделку. Графство Яффе, Аккры и Аскалона я выкупаю в казну за двадцать тысяч марок серебра. Этих денег хватит на содержание двух легионов в течении двух лет, а за это время вам предстоит завоевать себе новый феод. Не получить в награду, а завоевать собственным мечом. Вас устраивает такая сделка?

– Более чем, Сир.

– Хорошо. Я дам вам эти двадцать тысяч марок, на два легиона, добавлю к ним псоглавцев Спящего Леопарда и верблюжатников принца-бастарда. Вам надлежит захватить Мекку и Медину и основать там новое графство. Хотя нет, о чём это я..? Это будет герцогство. Настоящее герцогство Аравия. Напишите об этом вашему венценосному брату, возможно, ему ещё удастся успеть выйти из никому ненужной войны и вместо этого оказать помощь вам. Конийских сельджуков его жалким войском можно только насмешить, а вам оно где-нибудь пригодится. Кстати, милорд, вы хоть понимаете, что я вам предлагаю?

– Понимаю, Сир. Мекка и Медина – это две главные мусульманские святыни, а на доходах с их паломников можно будет построить полсотни замков, контролирующих каждый оазис, или колодец в округе.

– Тогда вы должны понимать, что выживание и платёжеспособность Ислама в целом – это теперь и ваши жизненные интересы. Мусульмане вам теперь не только враги, но и кормильцы. Война, конечно, не прекратится, Мекку и Медину у вас будут стараться отбить, как мы стараемся ради Иерусалима, но удержать их будет вполне возможно. Скажу больше, держать их нужно любой ценой и это в наших общих интересах. Пока мусульмане убиваются о стены своих святынь, они забудут и про Иерусалим, и про Сирию с Египтом. Если ваше герцогство принесёт мне оммаж, как Императору Азии, вы всегда будете вправе рассчитывать на мою поддержку.

– Когда я должен буду начать свой поход, Сир?

– Через год, а может быть и два. Раньше, чем влезать в Аравию, нам предстоит освободить Сирию, Египет и Аббасидский халифат [104]. Без контроля над западным берегом Красного моря, соваться в Аравию – это самоубийство. Так что помимо двадцати тысяч за графство, уверенно можете рассчитывать и на военную добычу. Я ожидаю, что она будет очень значимой, это вам не нищих баронов по Аквитании гонять, здесь золото копилось несколько веков.

– Я согласен, Сир.

– Это ещё не все мои условия, милорд. Вы должны выступить инициатором примирения с сеньором де Сидон. Без него вам в Аравии делать нечего, только людей зря угробите.

– Я понимаю, Сир, и приложу к этому все усилия.

– Аминь! Я немедленно подпишу эдикт о восстановлении вас в правах. Отправляйтесь в Яффе и начинайте собирать свои легионы. Пока за счёт моей казны, а после оформим оговорённую сделку.

Взятие Дамаска трудности не составило. Пока можно было из города сбежать – бежали все, как крысы с тонущего корабля, в том числе и сам аль-Афдаль. Очень интересно, но со времён Алеппо, желающих посидеть в осаде, так и не нашлось. Во встречные атаки бросались, было дело, за выкуп города сдавали, такое тоже было и даже гораздо чаще, но в осаду никто не садился, не стал исключением и Дамаск. В парламентёры горожане снова выбрали евреев. Оно и понятно. Мусульмане были врагами, христиане если не предателями, то трусами, только евреи находились в стороне от этого конфликта, и именно с ними Ричард общался наиболее благожелательно.

Ставка английского короля располагалась на одном их холмов северо-западнее Дамаска, с которого открывался отличный вид на город. Ричард не любил наблюдать битвы издалека, но на этот раз никакой битвы не ожидалось.

– Шалом, фарисеи, – вождь крестоносцев дождался, пока евреи преклонили колени и, усмехнувшись, поприветствовал их. – Зачем пожаловали, сегодня продаёте, или покупаете?

– Покупаем, Сир, – не поднимая головы ответил самый старый еврей.

– Покупаете – это хорошо, у меня как раз есть для вас товар. Двести тысяч марок немедленно и ещё сто в течении года. Тогда все, включая и мусульман, сохранят своё имущество. В город войдёт только гарнизон, обеспечивающий охрану стен.

– Боюсь, что такое количество серебра в Дамаске собрать невозможно, Сир.

– Ничего страшного. Часть я могу взять золотом, иди драгоценными камнями. Часть изделиями дамасских оружейников, но это уже пойдёт в зачёт второй очереди платежа. А если вам не хватает денег на первый взнос – поищите другого покупателя. Кстати, раввин Ицхак Левит вам знаком?

– Знаком, Сир.

– Он поможет вам выплатить контрибуцию, если вы его убедите, что это к его пользе. Жиль, – Ричард повернул голову к оруженосцу. – Где сейчас иудейский поп?

– Ожидает, Сир.

– Пусть отправляется моим послом в Дамаск, под гарантии безопасности от этих фарисеев. Если же с Левитом случится скоропостижная кончина, то я вас всех похороню зашитыми в свиные шкуры. Вам всё понятно, фарисеи?

– Понятно, Сир.

– Тогда ступайте. Если мой друг и соратник Ицхак не вернётся до заката, завтра мы убьём вас всех. Дикси!

Глава 14

Ричард вовсе не шутил, когда назвал еврейского раввина своим другом и соратником. Впервые оценив деловую хватку этого иудейского попа во время организации первой типографии, которая постепенно превратилась в координационный центр агентурной разведки, король Англии назначил Ицхака Левита сначала главой службы сбыта трофеев, а после, оценив собственным кошельком полезность этого расового менеджера, и главным казначеем крестоносной армии, а по сути своим собственным, ведь у армии не было другой казны, кроме королевской.

Это назначение практически уравнивало еврея в правах с самыми влиятельными феодалами Ближнего Востока, но никто из них открытого возмущения не проявил. То, что Ричард после болезни немного свихнулся, признавали все, как и то, что свихнулся он в правильную сторону, результаты войны за последний год сами за себя всё говорили. Крестоносцы больше не сидели прижатыми к морю на узкой береговой полосе. Нет, теперь отряды верблюжатников принца-бастарда кошмарят окрестности Багдада, Иерусалим в блокаде, Дамиетта пала, крестоносцев, как рыцарей, так и простолюдинов с каждым днём прибывает всё больше, сила армии растёт, в том числе и благодаря этому еврею. Терпеть его можно, тем более, что король Англии пожаловал этому Ицхаку какое-то мелкое баронство в Англии, одно из тех, что граф Лестер освободил от предателей, поддержавших принца Джона.

Стоит признать, что барон Ицхак Левит де Саллингтон и сам немало постарался, чтобы наладить с сеньорами Ближнего Востока если и не приятельские, то как минимум полезные деловые отношения. Все порты крестоносцев были задействованы при реализации трофеев в равной доле, в равной доле перераспределён и приём людей и грузов, организация складов и много такого прочего, от чего у влиятельных феодалов болела голова и отвлекала их от войны. Барон Ицхак промерял глубины для постройки новых причалов, планировал места для складов, распределял грузы и даже вёл учёт положенной феодалу прибыли. Словом, делал всю подлую работу, не претендуя ни на толику славы. Такой барон не только никому не мешал, но и был всем очень полезен. Ричард вовсе не шутил, когда сказал, что за него убьют всех. И граф Ги де Дампьер, и граф Рауль де Лузиньян, случись что, были настроены именно на этот вариант возмездия, но английский король был уверен, что барон Левит сможет договориться.

Конечно, такой суммы наличности в Дамаске нет, зато там есть производства и недвижимость, интересующая Ричарда Львиное Сердце, и именно с ней мог разобраться только Ицхак Левит. Только он знал, что нужно, а что не нужно английскому королю. Только он обладал системным мышлением в организации производства. Ричард переживал, этот еврей был очень дорог английскому королю, но кроме него послать было просто некого. Однако волнения оказались напрасными, к закату Левит вернулся.