Истоки (СИ) - Старухин Евгений "Шопол". Страница 54

Гарпия сделал паузу, словно что-то обдумывая, потом продолжила:

— И ещё, такое слепое обожание от мужчин приводит к изменению психики у женщин. Они считают, что им позволено всё. В результате их девочки вырастают эгоистичными стервами, думающими только о себе. Мы таких иллюзий не питаем, знаем, что наши мужчины нас ненавидят, но мы хотя бы честны сами с собой, они же лгут сами себе. И каков результат? Мне кажется, что они сильно озлобились, причём вся раса сразу. Мне кажется, что рано или поздно это приведёт к их уничтожению. А так не хотелось бы терять их, ведь они почти сёстры, пусть они нас таковыми и не признают. Они вообще из-за совей озлобленности считают нас чудовищами, а всех остальных недоразвитыми и несчастными подобиями вейл.

— Описанное тобой и правда сильно пугает. А где они живут эти вейлы?

— Хм, они живут на границе трёх фракций: тьмы, жизни и света. И отсюда их место обитания довольно удалено, что меня только радует. Впрочем, тебе повелитель было бы наверняка полезно ознакомиться с их путём. Правда, не знаю, признают ли они мужчину своим повелителем или нет… Да и не факт, что не захотят испытать на тебе свою магию очарования. А вот поддашься ли ты их чарам — большой вопрос. Я думаю, что поддашься, ведь вейлы в этом за многие тысячелетия поднаторели. И вот удастся ли тебе после этого себя сохранить — даже не вопрос, все мужчины вейл — марионетки в их руках. Или даже послушные собачонки. Скажет хозяйка лизать сапог — лижут, скажет сдохнуть на месте — умрут. В общем, не желаю я тебе такой судьбы.

Дальше мы какое-то время ехали молча, а тут уже и кровь свернулась окончательно.

— Ну, повелитель, пробуй твёрдую кровь. И запомни порядок чувств для проб: начинаем всегда со зрения, так как оно даёт нам больше всего информации, затем слух, обоняние, осязание и самым последним вкус. После этого опиши всё, что почувствовал каждым из чувств.

Я последовал указаниям. Внимательно рассмотрел застывшую кровь. Вполне обычное тёмно-тёмно-красное пятно засохшей крови. Ничем другим от прочих кровавых пятен, виденных мной в реальности совершенно не отличается. На слух — вообще ноль. Ну а что можно услышать от засохшего пятна крови? Запах ещё присутствовал, но тоже был вполне обычный. Осязание — пятно уже застыло, кровь превратилась в подобие этакого камня, да она уже даже пальцы не мазала. Хотя странно, по идее за такое время она не должна была так быстро свернуться. Ну и вкус. Я отломал кусочек кровяного пятна и положил в рот. Обычный вкус крови, только её нужно рассасывать, как леденец. Хотя от самой мысли о кровавых леденцах меня слегка передёрнуло… Моя реакция не укрылась от гарпии, отчего та насторожилась и стала ещё внимательней за мной наблюдать. Я всё пытался на вкус найти что-то такое, чего не почувствовал другими органами чувств, но ничего не находил…

— Ну и? — не выдержала затянувшейся паузы Гкхарка.

— На вид — твёрдая субстанция тёмно-тёмно красного цвета, почти не прозрачная. На слух — вообще ничего. Запах почти неуловим, но всё же ещё присутствует — слегка железистый… Осязание — гладкая поверхность, как у любой застывшей жидкости, при разломе появляются острые края, тоже вполне характерные для разломов любой жидкости. Что ещё могу сказать? Кровь ненормально быстро застыла, по идее она ещё должна мазать пальцы, а она уже абсолютно твёрдая. Ну и вкус. Тут всё не так однозначно, кровь прилипает к зубам, когда её кусаешь, но при рассасывании появляется насыщенный солёный и железистый вкус, который ни с чем другим не спутаешь, таким вкусом обладает только кровь.

— А откуда тебе знаком вкус крови? — приподняв бровь поинтересовалась гарпия.

— Ну как же? Любой порез, ранка на пальце, и суёшь его в рот, чтобы кровь поскорее перестала течь. Опять, если разбил нос, то часть крови через носоглотку обязательно просочится в рот. Так что, мне кажется нет ни одного живого существа, в жилах которого течёт кровь, не знакомого с её вкусом.

— И какое чувство вызывает у тебя вкус крови?

— Хм… Вкус носит лёгкий оттенок опасности, нотки близости, и ощущение старого доброго знакомого. Хотя есть ещё некие оттенки отторжения, словно ешь что-то запретное.

— Очень хорошо, — отчего-то обрадовалась гарпия и достала вторую миску, на которую тут же полилась кровь из шеи второго кроля, — Пробуй, — миску с кровью вручили мне.

— На вид — вязкая жидкость, тёмно-тёмно-красного, почти чёрного или коричневого цвета, слегка мутноватая. На слух — опять ничего, кроме разве что звуков, сопутствующих для любой вязкой жидкости. Запах очень резкий, почти такой же, как был вкус в первом случае. На ощупь, — я погрузил пальцы в выданную мне жидкость, — то же самое, что и на вид — слегка вязкая, пачкающая жидкость тёмно-красного цвета. На вкус, — я облизал вначале пальцы, а потом и отхлебнул немного из миски, — ярко выраженный солёный, слегка сладковатый, и приторный железистый вкус крови. Всё тот же вкус, который я описывал и до этого, разве что к зубам в данном случае не прилипает, но после проглатывания очень долго остаётся во рту послевкусие крови. И оно немного неприятно, уж и не знаю почему.

— Замечательно! — гарпия явно радовалась моим описаниям, но объяснять что-либо совершенно не спешила. Наоборот, очередной кроль пал жертвой её острого когтя и новая миска наполнилась кровью, после чего была протянута мне.

— На вид — вязкая жидкость, ярко-красного насыщенного цвета. На слух — что-то есть, что-то почти неуловимое… Какой-то то ли шелест, то ли тихий клекот. Да и вообще эта кровь какая-то беспокойная более бурлящая. Так что звук, наверное, это бурление. Запах тот же самый вроде, но тоже чем-то неуловимо отличается, не могу понять, чем. На ощупь, — я опять влез пальцами в миску, — соответствует увиденному. На вкус, — я опять облизал пальцы и отхлебнул из миски, — всё то же самое, только появляется лёгкий, почти неуловимый привкус какой-то свежести. Впрочем, на фоне остального вкуса он почти не заметен, а послевкусие одинаковое.

— Теперь — прочувствуй кровь в живом существе. — гарпия вручила мне кроля.

И что я должен делать?

— Э-э-э… На вид, под шкурой жил не видать, это не человеческая кожа, где вены проступают. — мой сарказм цели не достиг, и гарпия внимательно на меня смотрела, точнее на мой процесс изучения кролика, — На слух — слышно, как бьётся сердце кролика, но это не совсем чтобы напрямую связано с кровью. Это немного другое. На запах — кровью вообще не пахнет. На ощупь можно почувствовать, как пульсируют основные жилы на шее кроля. На вкус — кролика я облизывать не хочу…

Тут гарпия заржала, словно конь.

— Блин, не могу! Ты всё-таки удивительный, повелитель! Тебе нужно ощутить кровь, при выходе из тела, а не пока она в теле, хотя то, что ты проделал, даже к лучшему — возможно это скажется на глубине понимания сути пути. Вскрой ему горло, и прочувствуй выходящую кровь, пропусти её через себя, через свои чувства.

— Хм… Жалко кролика, но ничего не попишешь.

Странно, что гарпия не уточнила, какую именно жилу ему вскрывать: венозную или артериальную. Ну, раз не уточнила, значит неважно. Вскрытое горло кролика, стекленеющие глаза животного, в которых плещется обида, не давали мне вначале сосредоточиться на поставленной задаче, но я взял себя в руки и рассматривал кровь, слушал её, нюхал, трогал и конечно пробовал на вкус. Ничем. Ничем она не отличалась от предыдущих проб. Кроме одного. Это я и решил озвучить.

— Всё то же самое, ничем не отличается, кроме одного — необратимости потери жизни. Вместе с кровью из тела уходит жизнь. И тут неважно, венозная это кровь или артериальная, я чувствую, как существо ещё пытается бороться, но оно уже потеряло большую часть жизни и ожить просто не сможет. Жизнь уже покинула это маленькое тельце, кролик умер, хоть ещё и дёргается. Его можно вернуть к жизни разве что магией. А почему бы и нет? Лечебный ветер на него!

Но я опоздал, очки жизни кролика под действием кровотечения растаяли быстрее, чем я пришёл к нужному выводу. Кролик умер. Я пытался что-то сделать, но было уже поздно. Можно было некромантией поднять зомби, но это уже не будет живым существом, а хотелось вернуть кролику именно то, что было отнято по моей прихоти, вернуть жизнь.